Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени

— Сюда! Давайте скорее сюда!

Обладателем голоса оказался благообразного вида старичок в душегрейке и валенках, который без долгих предисловий добавил:

— Вижу, бегают двое во дворе, один студент, а другой — офицер. Не иначе, как из градоначальства вырвались. Думаю, сейчас арестуют или просто пристрелят, супостаты. Посидите до вечера у нас, переждите, а там — воля вольная, куда хотите, туда и идите. Вот пока перекусите, чем Бог послал.

Такого же благообразного вида старуха, закутанная в теплый платок, поставила на стол горячий самовар, несколько чашек, вазочку с колотым сахаром и небольшую плетеную корзинку, наполненную пряниками. Иван и Борис вдруг одновременно вспомнили, что они уже несколько дней практически ничего не ели, и при виде еды оба внезапно ощутили такое чувство голода, что не сочли возможным отказаться от предложенного угощения…

За чаепитием и разговорами о событиях последних дней время пролетело незаметно. Хмурый осенний день почти незаметно превратился сначала в короткие ранние сумерки, а затем и в непроглядную ночь. Стрельба на улице вроде бы стихла. Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, друзья направились в сторону позиций у Никитских Ворот. У дома Коробкова их окликнул кто-то невидимый в темноте.

— Стой, кто идет?

— Свои!

— Это, смотря кому, свои! Кто такие?

В ночной тишине явственно клацнул затвор винтовки.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но вдруг из темноты в сопровождении двух юнкеров вышел тот самый офицер-инвалид, который вчера утром записывал Ивана в добровольцы. Узнав его, он добродушно произнес:

— Ну, теперь вижу, что на самом деле свои. Вы откуда?

— Еле выбрались из градоначальства. Потом пережидали до темноты у добрых людей.

— Ну, вы уже не первые оттуда выходите, К сожалению, большую часть добровольцев и юнкеров большевики успели арестовать, и под конвоем отправили в Моссовет.

— А что, его еще не взяли?

— К сожалению, нет! Сегодня утром красные подтянули артиллерию с Ходынки, одну батарею поставили в начале Тверского бульвара возле памятника Пушкину, а другую — на Кудринской площади, и вот теперь лупят по нам шрапнелью без передышки. Снарядов у них хватает.

Как бы в подтверждение его слов, откуда-то со стороны Покровского собора на Кудринской площади со свистом прилетел снаряд и разорвался перед домом Коробкова, стоявшего на пересечении Большой Никитской улицы и Тверского бульвара. До начала боев в нем располагалось много разных учреждений и богатых квартир, но теперь, судя по всему, он стоял совершенно пустым.

— Опять «Дракону» досталось, — произнес поручик. Не смотря на крайне тревожную обстановку, не располагавшую к веселью, у Ивана от этой фразы сразу стало как-то легче на душе. Сразу вспомнилось знакомое с детства название. За характерные очертания и несколько сумрачный вид москвичи именовали этот дом «Замком дракона».

— Как дела в городе? Мы ведь целый день, по сути дела, просидели взаперти.

— К сожалению, ничего утешительного сообщить не могу. После того как на сторону красных перешла 1-я артиллерийская бригада, расквартированная на Ходынке, ситуация решительным образом переменилась в их пользу. Сегодня днем они развернули наступление по всей магистрали Тверской улицы, нам удалось удержать за собой только гостиницу «Националь» и здание земской управы. В течение дня большевики также захватили Курский, Брянский и Александровский вокзалы, интендантские склады на Зубовской площади, а также главпочтамт на Мясницкой улице. Сейчас бои идут на Остоженке и Пречистенке, постепенно приближаясь к штабу Московского военного округа. Ближе к вечеру красные начали обстрел Кремля из окон домов и подворотен, расположенных напротив Красной площади.

На остальных участках ситуация пока без особых изменений, но без прибытия в самое ближайшее время подкреплений дальнейшее сопротивление теряет всякий смысл. Люди измотаны до самой последней степени, часто не выходя из боев по несколько суток. Только они успевают вернуться с одной операции, как тут же поступает приказ выезжать на следующее дело. Боеприпасов также практически не осталось.

— Ну, а как ситуация на этом участке?

— Пока держимся! Но можно не сомневаться, что после взятия градоначальства большевики теперь направят свой основной удар как раз против нас, поскольку отсюда открывается прямой путь на Кремль и к Александровскому училищу. Их силы в полной безопасности концентрируются на Спиридоновке, Малой Бронной и в Гранатном переулке, откуда время от времени предпринимают атаки на наши позиции.

— Да, кстати, на завтра заключено перемирие, так что следующий день в принципе должен пройти относительно спокойно. Хотя кто знает… На всякий случай надо быть готовым ко всему.

В этот момент где-то неподалеку в очередной раз сильно тряхнуло. Все невольно втянули головы в плечи. Выждав, пока уляжется гул от взрыва, поручик спросил:

— Что собираетесь делать дальше?

Борис ответил, что он, как человек военный, должен вернуться в Александровское училище, доложить командованию обо всем случившемся, а затем ждать дальнейших распоряжений. Иван же попросил зачислить его в отряд полковника Трескина. После представления командиру он получил разрешение немного отдохнуть в здании кинотеатра «Унион», где прямо в фойе и в зрительном зале уже спали вповалку несколько десятков человек…

Утро следующего дня выдалось на редкость тихим и спокойным. Казалось, что перемирие вступило в свои права. Осмелев, на бульварах даже начали каркать вороны, неизвестно где прятавшиеся все эти дни. Однако штабс-капитан Доманский, в чье непосредственное распоряжение поступил Иван, призывал своих бойцов не расслабляться и не терять бдительности, поскольку большевики, воспользовавшись ситуацией, могут попытаться нанести внезапный удар, как это накануне и случилось возле здания градоначальства. Предчувствие не обмануло опытного боевого офицера…

Внезапно раздалось несколько разрывов артиллерийских снарядов, и сводный отряд красногвардейцев и солдат попытался стремительным броском овладеть старым домом князя Гагарина, запиравшим собой конец Тверского бульвара. Он занимал исключительно выгодное положение, и был превращен добровольцами в мощный узел обороны. Однако юнкера оказались готовы к такому повороту событий, и встретили атакующих огнем из пулеметов. Затем с крыши «Униона» ударили бомбометы. На позициях была объявлена общая тревога, и отряд студентов, в который входил и Иван, начал выдвигаться в сторону дома князя Гагарина.

Первую атаку удалось отбить, но большевики усилили артиллерийский огонь, и стало ясно, что они не собираются отказываться от своих намерений. Опасаясь, что наличных сил для отражения последующих атак может не хватить, полковник Трескин обратился в штаб с просьбой о присылке подкреплений.

Видимо, командование осознало всю серьезность создавшейся ситуации, поскольку вскоре на позиции у Никитских Ворот прибыл отряд ударников. Они сообщили, что только сегодня утром прибыли эшелоном из Брянска, разоружили охрану Брянского вокзала, захватили все имевшееся там оружие, а затем с боем по Арбату прорвались к Александровскому училищу.

От таких новостей у защитников дома князя Гагарина сразу поднялось настроение. Наконец-то! Начали прибывать свежие подкрепления! Однако их радость быстро сменилась разочарованием. Оказалось, что отряд был совсем небольшим, всего около ста пятидесяти человек, и его появление на общее положение дел повлиять никак не могло. К тому же он прибыл в Москву не по приказу Ставки, а по личной инициативе нескольких офицеров. Судя по всему, никаких других подкреплений пока не предвиделось, и где они затерялись, толком никто не знал.

В течение дня красные еще несколько раз предпринимали лобовые атаки на позиции добровольцев, не считаясь с большими потерями. Неоднократно дело доходило и до штыковых схваток. Скорее всего, красные задействовали на этом участке все свои резервы, подтянув их из ближайших окрестностей. Защитникам дома князя Гагарина было хорошо видно из окон, как со стороны Страстной площади на передовую линию выдвинулись даже бойцы артиллерийского охранения. Но, не смотря ни на что, добровольцы пока стойко держались…