Город без имени (СИ)

Буквально первый глоток из фляжки произвел на него вполне ожидаемый эффект. Лицо его разгладилось, и приобрело довольное выражения, да и глаза тоже подобрели.

— Нет, все-таки ты неплохой парень, пускай и не пьющий, — подытожил Петров, завинчивая крышку.

— Спасибо на добром слове Станиславович. А что касается местного начальства, то оно не одного тебя уже достало. Вот еще разок меня разозлит, и я ему устрою неприятности. Та знаешь, я такой.

— Да уж, ты ведь не обижаешься, а молча мстишь. Мстюн, еб твою мать, — последнюю фразу эксперт сказал уже тихо, так по-доброму. Нравилось ему очень материться и отпускать неуклюжие шуточки в адрес своих коллег.

— Ага, я такой. Колись, давай, чего разузнал?

— Да ни чего я там не разузнал. Отпечатки снимать бессмысленно, слишком много посторонних людей вокруг экспонатов ошивается. Поди, угадай, кому отпечатки принадлежат вору, али бабке какой. Единственное, что удалось установить абсолютно точно, — витрины были открыты своими ключами. Ни малейших следов взлома обнаружить так и не удалось. На самих подставках для экспонатов, полустертые, едва различимые следы папиллярных узоров. Я их снял, на всякий случай, хотя вряд ли они для тебя будут представлять какой-то интерес. Следы давние, и принадлежат, скорее работникам музея.

— А что со стеклом?

— Мои ребята там как раз сейчас, все исследуют. Не хочешь же ты, чтобы я, — Алексей, явно придуриваясь, выпятил вперед грудь. — Что бы я, начальник, сам под потолком на тросике болтался, как сопля над пропастью?

— Естественно не хочу. Вам это по статусу не положено, — согласился Дмитрий. Тонко усмехнулся, — к тому же вы еще слишком трезвы для подобных безумств.

— Так ведь утро еще, — оправдался Петров.

— А на первый взгляд, ничего сказать не можешь?

— На первый? — Алексей поскреб щетину на подбородке. — Пока, со всей точностью, могу сказать лишь одно. Стекло разбивали снизу, а не сверху — это абсолютно точно.

— Спасибо.

Слова эксперта полностью подтвердили догадки стража.

— Не за что, это же моя работа! — довольно ответил Петров, вновь прикладываясь к фляжке.

Алексей, наконец, обратил внимания на охранников, тщательно старавшихся не подавать не малейших признаков жизни. Смерил их царственным взглядом и спросил:

— Это вот эти что ли орлы за выставочный зал были ответственны?

— Эти. Чего теперь с ними делать, ума не приложу!

— А хули думать, расстрелять да и все! — Петров беспечно махнул ладошкой. На охранников его слова произвели неизгладимое впечатление. И без того бледные, они смогли еще сильнее спасть с лица, что, как считал Малинин, было в принципе невозможно.

— Ладно, пойду я отчет писать, ознакомься потом, если больше делать нечего будет. Скажу тебе одно, здесь работал настоящий супер профессионал.

— Спасибо тебе Станиславович. Давай, удачи.

То, что в музее работал супер профи, и так было предельно ясно. Все абсолютно явно свидетельствовало тому. Проникнуть, а потом пройти через весь музей так, что тебя ни кто не заметил, и не сработало ни одно охранное заклинание. Это уже такой уровень мастерства, который местным жуликам даже и не снился. А уж то, как были сняты все заклинания в самом выставочном зале, было чем-то за гранью. Даже если предположить, что у грабителей была схема их расположения, оставалась маленькая проблема — их оставалось обойти. Охранные заклинания устанавливались один единственный раз, а потом уже включались одним нажатием кнопки. На самой схеме они были обозначены обычными точками. И, поди, угадай, как обезвредить то, принцип чего тебе в принципе не знаком. Значит, в команде должен был мощнейший волхв, который увидит все ловушки, сможет определить принцип их действия, а потом обрубить без всяких последствий для себя и окружающих. С одной стороны логично, то, что смог создать один человек, другой сможет сломать. Но, на случай ведовской атаки, в каждом зале были установлены специальные амулеты, которые измеряли фон магии. Если фон резко увеличиться, то тут же, мгновенно, поднимется тревога и вор будет пойман. Да и мощное ведовство почувствовали все работники в музее. Ту мощь, что должна была бы выделиться при отключении всей защитной системы, просто так не скроешь. Оскар, осмотрев помещение, не заметил, чтобы в зале творилось какое-то сильное волховство. В общем, абсолютно непонятно, как ворам удалось это провернуть. Да не просто провернуть, но и уйти, не оставив после себя никаких следов, и унести с собой намеченное. Как таких можно поймать?

Все-таки можно — сам себе ответил Дмитрий. Все эти действия можно было проделать без особого труда, если предположить, что в музее у грабителей был свой человек. Он выкрал ключи, провел грабителей внутрь служебных помещений, где помог им затаиться до закрытия музея. Точно так же, он передал им контр заклятия, и тогда ограбить музей смог бы любой человек, безо всякого воровского опыта, а вовсе не сверх профи. Если верна эта версия, то достаточно будет выяснить, кто же предатель и можно будет спокойно распутать весь клубок.

Сам собой напрашивался еще один вариант, полностью исключавший версию с вором экстра класса. Все ограбление могли осуществить один или два работника музея. Это бы объяснило все. С другой стороны, Дмитрию было сложно себе представить, как ботаники, подобные Сергееву, смогут не только разработать безупречный план, но и претворить его в жизнь, не разу, при этом, не проколовшись.

— Простите, мы можем идти? — подал голос один из охранников.

— Так и быть, идите. Только сначала, прежде чем отправиться домой, каждый из вам напишет мне подробный отчет, о событиях прошедшей ночи. Бумагу и ручки попросите у Сергеева. Скажите, я велел выдать. И, да, скажите, пускай мне чаю принесут. Без сахара.

Охранники, не помня себя от счастья, поспешно скрылись за дверью.

Чай принес один из стражей.

Малинин успеть сделать первый глоток чая (поганенького, между прочим), когда в кабинет протиснулся первый работник музея.

Хотя на счет протиснется это Малинин, пожалуй, погорячился. Он ожидал, что в музее работают лишь канцелярские мыши, для которых история и старинные предметы заменяют реальность. Исходя из этих предположений, он и ждал увидеть, кого ни будь вроде Сергеева. В кабинет же, спокойной походкой уверенного в себе человека, вошел мужчина восточной наружности, в темном, отутюженном костюме, сидевший на его сухощавой фигуре как влитой. Мужчина сел на стул, напротив Малинина. Сел и приветливо улыбнулся.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил Дмитрий, улыбнувшись в ответ.

— Балакаев Али Рашидович. Можно просто Али.

— Очень приятно с вами познакомится, Али. Меня зовут Дмитрий Сергеевич, можно просто, по-свойски, Дмитрий Сергеевич. Скажите, любезный, какую работу вы выполняете в музее?

— Я главный специалист по востоку. У меня степень доктора исторических наук. Работаю в этом музее уже около четырех лет, — Дмитрий водил пером по бумаге, записывая каждое слово. Голос у собеседника был приятный, с легкой хрипотцой. И еще чувствовался некий акцент. Мягкий, почти незаметный, но он был. Интересно, откуда же ты здесь такой взялся?

Похоже, что последний мысли, сам не заметив того, Дмитрий проговорил в слух, потому что Али ответил:

— Я родился и до двенадцати лет прожил в столице Каманского Халифата, вот отсюда и акцент. А на работу в ваш, в высшей степени необычный город, попал после распределения. С тех пор здесь и тружусь.

— То есть, — Малинин сделал вид, что не заметил рассказанной биографии, и продолжил задавать вопросы. — Как я понимаю, должность вы тут занимали не маленькую, имели вес среди своей ученой братии, и, следовательно, перед вами в музее были открыты любые двери.

— Это вы к тому, что я мог быть тем, кто передал ворам ключи от всех экспонатов? Что ж, с этим действительно трудно поспорить — я и вправду мог все это сделать. А так же передать полный перечень заклятий, установленных в зале, и точную схему передвижения охраны внутри здания. Многое бы смог, если б в долю взяли, и уговорили сладкими речами, — он усмехнулся своим словам. — Только вот никто, ничего не предлагал. И вообще, мне это выгодно меньше всего. Дело в том, что с владельцем похищенных экспонатов, о том чтобы он предоставил предметы для выставки, договаривался я лично. Если на меня падет подозрение в воровстве, найдутся пускай даже косвенные свидетельства вины — мне не поздоровится. Шейху хватит любых доказательств, чтобы подписать, не взирая на российские законы, смертный приговор. Он таких вещей, как предательство, не прощает.