Последний шанс (СИ)

   - Нет, товарищ Сталин, это исключено. Моя память сейчас так устроена, что либо я помню все точно, либо не помню вообще. Ошибки могут быть, но лишь тогда, когда я что-то знаю исключительно по художественной литературе. В таком случае ошибка автора неизбежно становится и моей ошибкой. Но это не тот случай.

   - Тогда чем Вы можете объяснить столь серьезное расхождение?

   - По одному этому факту, товарищ Сталин, что-либо точно сказать невозможно. Мы начали менять исторический ход событий. Причем, нами уже сделано многое, что в моем мире не происходило. Сегодня даже без знания во внешнем мире о новых образцах нашей военной техники СССР все равно выглядит намного сильнее и сплоченнее, чем она казался в исторической параллели. Даже несмотря на то, что все наши действия должны вызывать и противников больше вопросов, чем ответов. В этой связи вполне возможно, что они решили прощупать нашу силу более мощными средствами. Но не стоит исключать и того, что против нас началась серьезная контригра, в которой Хасан является лишь незначительным эпизодом.

   - Даже так? Хорошо, а что Вы думаете по поводу результатов Хасана? Какие выводы должны сделать японцы, а возможно и не только они после завершения инцидента.

   - Сработали наши войска, товарищ Сталин, практически идеально. Я не военный. Мне трудно оценить во всех деталях правильность или ошибочность маневров. Тем более я не могу сказать, можно ли было сделать лучше и как. Но для меня все прошло наилучшим образом. Что же касается противника, то скорость проведения нами контроперации, слаженность и решительность действий всех видов войск должны неизбежно привести японцев к выводу о нашей готовности к их вылазке. Причем, эта готовность никак не может быть объяснена их предварительными требованиями насчет этого района по дипломатическим каналам. Боюсь, товарищ Сталин, что они придут к однозначному выводу об утечке информации из собственного штаба. И, как результат, начнут усиленно искать шпионов в своем лагере. Грозит ли нам это чем-то или нет, не знаю, но трясти свой офицерский корпус они будут серьезно.

   - Как Вы думаете, товарищ Артузов, грозит ли нам это какими-либо последствиями?

   - Думаю, нет, товарищ Сталин. В первую очередь они будут перетрясать Квантунскую армию и тех офицеров, кто имел отношение к разработке планов нападения. Среди этой категории наших людей нет. А до Токио они доберутся не скоро. Вероятность провала с нашей стороны минимальна.

   - Это, с одной стороны, хорошо, товарищ Артузов. Но, с другой, не является ли отсутствие среди японских офицеров наших товарищей недоработкой с нашей стороны? И не стоит ли использовать эту ситуацию для того, чтобы такие люди там появились. Как раз после всех проверок контрразведка надолго успокоится, и этот момент может сыграть нам на руку. Не так ли? Не стоит полагаться лишь на всеведение товарища Алексея. Изменение хода его истории уже началось, и чем дальше, тем больше будет накапливаться расхождений. Очень скоро товарищ Алексей уже ничем не сможет нам помочь в этой области. Мы должны быть к этому готовы. В истории товарища Алексея они всего лишь еще однажды попытаются столкнуться с нами напрямую. Но вдруг изменения зайдут настолько далеко, что они отважатся на серьезное нападение крупными силами? Это может иметь большое значение для развития событий в Европе.

   - Займемся, товарищ Сталин, думаю, решим эту задачу в кратчайшие сроки. Подготовку начнем немедленно, а внедрение осуществим сразу после окончания всех проверок.

   - Хорошо, держите меня в курсе.

   - Товарищ Алексей. Вы упомянули, что это может быть элементом большой игры против СССР. В принципе, возможно, Вы правы. Примерно месяц назад нам поступило сообщение от профсоюзных кругов США, что в Конгрессе готовится законопроект об обязательном возврате в страну всех работающих за рубежом американцев.

   Еще дней через десять мне передали письмо от Рокфеллера, предупреждающего о том же, только в более конкретной форме. Он пишет, что попытался хотя бы притормозить этот проект, но демократы при очень мощной поддержке англичан продавливают такое решение. Причем, у кулуарах Конгресса открытым текстом говорят, что направлено это против СССР и его слишком быстрого усиления. Разумеется, обставлено это будет все иначе. Потребностями американской экономики, успешно преодолевшей кризис. Необходимостью тщательно подготовиться к возможному росту международной напряженности и так далее.

   А не далее, как два дня назад Посол США в Москве передал товарищу Молотову официальное письмо Президента Рузвельта. В письме президент США сообщает о принятом Конгрессом решении по незамедлительному возврату всех граждан США в страну, просит обеспечить возможность послу довести это решение до всех работающих американцев в СССР и не препятствовать их отъезду на родину. При этом он также просит не штрафовать никого за досрочное расторжение рабочих контрактов, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства. Разумеется, Рузвельт рассыпается в дружеских чувствах, надеется на взаимопонимание и успешное сотрудничество между нашими странами, но сути это не меняет.

   В этой связи, что Вы думаете по данному поводу, товарищ Алексей.

   - А вот это точно еще один ход в игре против нас. Причем, насколько я понял, уши англичан торчат в этом деле, даже не скрываясь. И это достаточно сильный ход. Что-либо сделать в данном случае не в наших силах. Если мы начнем препятствовать отъезду граждан США, то мы рискуем серьезно испортить отношения с нашим наиболее перспективным союзником в грядущей бойне. Этого нельзя допустить. Товарищ Орджоникидзе, наверняка сможет точнее оценить наши проблемы от потери почти полутора миллионов квалифицированных рабочих и особенно инженеров, но мое мнение таково. Это серьезное, но не критическое ухудшение обстановки. Практически все заводы за небольшим исключением уже построены и введены в эксплуатацию. То, что осталось, достроим своими силами, хотя темпы роста и даже качество производства большинства изделий на время упадут. Но это поправимо.

   - Ваше мнение, товарищ Орджоникидзе?

   - Согласен с товарищем Сидоровым. Сложно, но не критично, выправим ситуацию примерно за год.

   - Продолжайте, товарищ Алексей. Мы можем что-то сделать в этой связи для облегчения проблемы?

   - Думаю, сможем. Во-первых, мы должны аккуратно предложить перейти в советское подданство всем высококвалифицированным рабочим и особенно инженерам. Предложить им хорошие условия. Думаю, процентов десять согласится. Но делать это надо именно осторожно и аккуратно, чтобы не навредить нашим отношениям с США. Затем всех новоприобретенных таким образом советских граждан следует распределить на работу по наиболее важным оборонным предприятиям. Сейчас производство военной техники и вооружений уже выходит на первое место по значимости.

   - Спасибо, мы подумаем, как это сделать. Предложение хорошее, но требует тщательного обдумывания в деталях. А скажите, товарищ Алексей. Если опираться на опыт будущих действий и предполагать наихудший вариант, то, что по максимуму может придумать Британия для усиления удара по СССР?

   - Сложный вопрос, товарищ Сталин. Главное не в том, что они могут придумать, а на что у них достанет ресурсов и хватит решимости. Теоретически, если исходить из наихудших предположений, то мы можем получить войну не только против Гитлера, но и против Польши, Турции и Японии одновременно. Есть таковая угроза и со стороны Ирана, но уж совсем слабая. Просто немцы там перед самой войной очень активничали. Не знаю, как сейчас, но в моем времени было именно так. Сами британцы на стороне Гитлера не выступят, они любят действовать из-за кулис. Скорее даже объявят ему войну для виду.

   - Даже так?

   - Да, но вероятность всех этим моментов разная. Скажем, Турцию можно заставить воевать, но дальше, чем на формальное объявление войны и вялотекущие действия вдоль границы ее не хватит. Не те силы сейчас у Турков, чтобы ввязываться в драку всерьез.