Воинский класс (ЛП)

— С чего бы мне беспокоиться о мели к Турции? — Спросил капитан.

— Но тогда это будет частично по нашей вине — возможно, в этом и состоит цель террористов, — сказал один из офицеров разведки. Он понизил голос и добавил. — Помните, сэр, чей это груз и чье это судно.

Лицо капитана побелело. Павел Казаков.

За последние несколько месяцев Казаков стал одним из самых богатых, известных и обсуждаемых людей в мире. Он имел грозную репутацию, что делало его попросту опасным. Теперь он имел реальную, легитимную власть. Его нефтяная империя простиралась от Каспийского до Адриатического моря. Он поставлял больше нефти, чем половина стран ОПЕК, и делал это более эффективно и дешево, чем кто-либо мог поверить. Страны и корпорации становились богаче благодаря ему, что означало, что все больше и больше стран стремились защитить и поддержать его начинания.

А главной его поддержкой была российская армия. От Грузии на востоке до Албании на западе она поддерживала постоянное зловещее присутствие. Хотя в самой Грузии не было российских войск^[107], руководство Грузии знало, что тысячи российских солдат сосредоточены на ее северной границе, готовые вторгнуться в случае, если ее правительство не изъявит желания или способности контролировать конфликт в Нагорном Карабахе, который мог повлиять на транспортировку нефти «Метеоргазом»^[108]. Российская армия уже пресекла движение мусульманских повстанцев через границу Грузии в Чечне, и не стеснялась преследовать их на грузинской территории. Российский ВМФ усилил патрулирование в Черном море для защиты танкеров.

Самое главное, российская армия вернулась на Балканы силами, невиданными со времен Второй Мировой войны. Пятьдесят тысяч личного состава были размещены на одиннадцати ключевых базах в Болгарии, Македонии, Сербии, Боснии и Герцеговине, Хорватии, Черногории, сербских регионах Воеводина и Косово, а также в Албании якобы в качестве «миротворческих» сил согласно резолюции ООН. Их присутствие было сосредоточено вдоль нового трубопровода «Метеоргаза», что оставляло мало сомнений в истинной цели их присутствия, но они претворяли в жизнь резолюции ООН и даже выполняли большинство правил НАТО по применению силы, действуя почти по всем Балканам, от Словении до Черного моря, от Венгрии до греческой границы.

Но вместо угрозы вовлеченные во все это страны увидели в ситуации преимущество. Столкновения между правительствами и партизанами либо наркоторговцами канули в лету — российская армия безжалостно пресекала любые попытки нарушить границы, продавать наркотики или поставлять оружие партизанским формированиям по всем Балканам. Столкновения между сербами и другими этническими группами, а также религиозные конфликты также затихли. Балканы впервые наслаждались давно забытым подобием мира, как в старые недобрые времена маршала Тито.

Однако все больше российских и немецких транспортных самолетов появлялось в каждом крупным аэропорту во всех крупных городах на Балканах, а российские или немецкие ударные вертолеты постоянно появлялись в воздухе. Это заставляло нервничать многих, особенно представителей старшего поколения, которые еще помнили Вторую Мировую войну. В то время как несколько месяцев назад Павел Казаков поносился во всей Европе — он все еще обвинялся в незаконном обороте наркотиков и других тяжких преступлениях в двадцати тех странах мира — теперь он представлялся спасителем, лихим предпринимателем, спасавшим беднейшие страны Европы от крайней нищеты. Он финансировал программы по искоренению наркотиков в нескольких десятках стран мира — человек, который возвел контрабанду наркотиков в Европу в ранг высокого искусства, которого некоторые обвиняли в прокачке героина вместо нефти по своим трубопроводам.

Но никто не сомневался, что его действия находились в интересах всех. В итоге, благодаря нефти все, казалось, становились богаче. Кому это могло не понравиться?

— Экотеррористы? — Спросил шкипер, сразу же понимая, что его задачей было не облажаться — не говоря уже о том, что это было в интересах его семьи. Он покачал головой.

— Ni Kruti mn» e yaytsa, — сказал он с отвращением.

— На танкере есть запасная рубка управления на втором ярусе надстройки, — сказал помощник главного инженера, рассматривая переданную ему схему танкера. — Если мы обстреляем мостик, даже уничтожим его, мы сможем восстановить управление оттуда. Террористы, вероятно, будут на мостике, и мы обязаны уничтожить хотя бы нескольких.

— Хорошо, — решил капитан. — Мы сближаемся, пока не окажемся на дальности орудий. Затем стреляем по надстройке, держа подальше от запасного поста управления, руля и двигательной группы. Вооружение, на каком расстоянии это можно будет сделать?

— Нужно будет использовать оптическую систему и лазерный дальномер, — ответил офицер. — При таких погодных условиях, как минимум пятнадцать километров.

— Очень хорошо, — сказал Борисков. — Прямо перед обстрелом надстройки запустим десантные группы на катере и вертолете. Скоординируйте начало штурма с началом обстрела. — Офицеры закивали в знак понимания. — Loshka gavna v bochki m» oda. Что вы можете сказать об атаках на Су-24 и Ту-95? Что их атаковало? Есть идеи?

— Понятия не имею, сэр, — ответил тактический офицер. — Мы в пределах радиолокационного обзора района, в котором они были атакованы. Мы отслеживаем турецкие системы управления воздушным движением и не видим никаких признаков того, что атаки направлялись оттуда.

— Я не думаю, что Турки будут настолько глупы, чтобы вмешиваться, — сказал капитан. — В этом нет смысла — Турция помогает группе террористов, решивших захватить нефтяной танкер? И что они думают с этим делать? Мы положим этому конец в кратчайшие сроки.

Кодля, Болгария^[109], в это же время

— Подъем! — Дико кричал Фурсенко. — Вставай, черт тебя подери, или он убьет нас всех! — Он ощутил запах алкоголя, и на затылке выступил пот.

Голова Иона Стойки явно намеревалась взорваться, а язык и рот были сухими и жесткими, как наждачка. Он устало перевернулся на другой бок.

— Какого черта тебе надо, Фурсенко?

— Атакован один из танкеров «Метеора» в Черном море! — Воскликнул Фурсенко. Это заставило Стойку сосредоточиться. — Кто-то угнал его! Товарищ Казаков хочет, чтобы вы вылетели немедленно!

Стойка с трудом поднялся на ноги, натянул летный комбинезон поверх нижнего белья, опустил ноги в ботинки и направился к выходу из комнаты в небольшом деревянном здании, примыкающем к ангару. Это маленькое деревянное сооружение было его домом вот уже более восьми месяцев. Первые пять ему приходилось делить его с Геннадием Егоровым, штурманом Мт-179, однако ему наконец удалось выселить его в отдельное помещение. Егоров нашел себе место за главным ангаром — там его не беспокоил шум группы технического обслуживания.

Он направился по темной грязной улице к контрольно-пропускному пункту в главный ангар, где хранился Мт-179 «Tyenee». Не считая нескольких испытательных полетов, они летали не часто. Румынские и НАТО-вские воздушные патрули действовали довольно близко к базе, но Мт-179 мог легко и быстро уходить от них.

— Ты пьян! — С ужасом воскликнул Фурсенко, когда они проходили через пост охраны.

— Идите на хер, доктор, — сказал Стойка. — Мы сидим в этой дыре уже полгода, без отпуска и без свободного времени. Кормят дерьмом, и я не видел ни одной женщины, на которую у меня бы встал, уже три месяца. Да, я купил домашнего вина у одной местной бабки, и, если бы выпил прямо там, с меня бы сталось натянуть старую ведьму. Так что заткнитесь. У меня из-за вас башка счас лопнет.

Егоров уже был внутри, изучая карту Черного моря и севера Турции. Он был каким-то нереальным, подумал Стойка — шум, одиночество, оторванность и лишения словно совершенно его не беспокоили. Он не пил, не курил, не резался в карты, в отличие от остальных. У него было много друзей в группе технического обслуживания — возможно, он утолял одиночество во время ночных визитов в их бараки. Наверное, поэтому он и согласился перебраться за ангар.