Взгляд василиска (СИ)

  После гибели адмирала Катаока, командование тремя уцелевшими броненосными крейсерами принял командир "Ниссин" - капитан первого ранга Такеноучи. Не желая оставаться праздным во время сражения, он попытался вернуться и взять колону русских броненосцев в два огня, но тут дорогу ему преградил отряд Рейценштейна. Недурно бронированные "Баян" и "Громобой" могли не бояться своего противника, и смело пошли на сближение, связав его боем. А бронепалубные крейсера, напротив, сначала держались в стороне, а затем, развив максимально возможный ход, ринулись вместе с миноносцами первого отряда в сторону Быдзево.

  А в это время сильно избитый "Севастополь" входил на буксире в гавань Дальнего. Пожар на нем почти потушили, но все равно, исковерканные и закопченные борта показывали, насколько тяжело дался броненосцу этот бой. С берега за ним наблюдало немало любопытных глаз. Но если русские мастеровые, смотрели на покалеченный корабль с нескрываемой тревогой, то китайцы равнодушно или даже со злорадством. Среди последних был и господин Вонг нарядившийся на этот раз как средней руки торговец. Полюбовавшись на повреждения "Севастополя" и погадав о судьбе прочих русских кораблей, он собрался было идти домой, как к нему подошел оборванный китаец с грязной косой и подобострастно поклонившись, передал записку. Прочитав накарябанные на обрывке бумаги иероглифы, лжекитаец нахмурился и быстрыми шагами направился к дому Тифонтая. Оглядевшись перед калиткой и не заметив ничего подозрительного, Вонг вошел внутрь и скоро стоял перед купцом внимательно читавшего какую-то толстую книгу.

  - У вас есть для меня новости? - обеспокоенно спросил он, погруженного в чтение Тифонтая.

  - Да, - неопределенно махнул головой китаец.

  - Говорите.

  - Русская эскадра вышла из внутреннего рейда в открытое море.

  - Но... каким образом? Вы же утверждали, что до окончания работ по освобождению прохода еще не менее трех недель!

  - Как видите, я ошибался, - сокрушенно вздохнул тот.

  - Непростительная ошибка, надо немедленно сообщить нашему...

  - Я думаю, все ваши уже знают.

  - Что-то вы не выглядите слишком уж расстроенным, - протянул Вонг подозрительно глядя на своего собеседника.

  - С чего бы мне расстраиваться? - удивился тот, - я не являюсь подданным вашего микадо, и мне нет дело до его удач или поражений.

  - Негодяй, - процедил японец, - ты пожалеешь об этом!

  Выпалив это, он бросился на купца, но тот неожиданно проявив несвойственную его возрасту сноровку увернулся и бросил в шпиона первое, что подвернулось ему под руку - толстый фолиант Конфуция. Не ожидавший такой подлости Вонг растянулся на полу, но тут же вскочил.

  - Я всегда считал, что китайская философия выше японской, - покачал головой Тифонтай.

  - Надеюсь, в потустороннем мире эта мысль придаст тебе успокоения, - прохрипел лжекитаец, вытаскивая нож.

  - Поигрались и будет, - решительно заявил за его спиной, вышедший из соседней комнаты с двумя жандармами ротмистр Познанский.

  Вонг резко обернулся, одновременно замахиваясь ножом, но увидев, что на него смотря дула трех револьверов сник.

  - Я буду носить цветы на вашу могилу, - пообещал ему купец, - какие предпочитаете?

  - Не думаю, что у вас будет на это время, ибо мы скоро там встретимся, - отвечал шпион.

  - Ну, хорош, по-басурмански говорить, - прервал его унтер, отбирая нож и скручивая руки за спиной.

  - Рекомендую вам с самом скором времени покинуть Квантун, - сказал китайцу Познанский, дождавшись когда Вонга выведут. - Похоже, что здешний климат может оказаться вам весьма вредным.

  - Не премину воспользоваться вашим советом, господин ротмистр, - поклонился ему китаец, - если у достопочтенного господина Микеладзе нет для меня других поручений...

  - Я как раз передал вам слова Александра Платоновича.

  - Я думал, он лично придет за господином Вонгом, вероятно его задержали какие-то очень важные дела? Возможно, он наносил визит к племяннице...

  - Господин Тифонтай, - из голоса жандарма мгновенно исчезла вальяжность, - у его сиятельства князя Микеладзе действительно есть важные дела, о которых вам знать не обязательно. Мы очень благодарны вам за оказанное содействие и настоятельно рекомендуем покинуть наш богом спасаемый город, а так же как можно крепче забыть о некоторых известных вам обстоятельствах. Если вы в точности исполните эти наши рекомендации, то мы в свою очередь забудем о том, что ваше содействие было не совсем добровольным и ранее вы вполне исправно служили нашим врагам. Это понятно?

  - Более чем, господин Познанский.

  - Честь имею!

                                                                                                                                     ***

  На японских бронепалубниках, разумеется, заметили маневр проделанный крейсерами противника и попытались преградить им путь, но не тут то было. Красавец "Аскольд" подняв бурун упрямо рвался вперед, увлекая за собой своих товарищей, так что даже тихоходная "Паллада" сегодня почти не отставала от него. Два русских шеститысячника легко разогнали собачек адмирала Дева и ринулись вперед прокладывая дорогу более легким собратьям и миноносцам. Через два часа стремительного бега они достигли островов Эллиота и обогнув их ринулись к месту высадки японского десанта. Все это время их радиопередатчики продолжали забивать искрой японские переговоры, и охранявший караван транспортов адмирал Мису никак не мог понять, что же случилось. Увидев идущие на полном ходу вражеские крейсера, он очень удивился, но тут же двинулся им на пересечку. Имевшихся у него сил должно было хватить, чтобы надежно защитить своих подопечных, от прорвавшихся легких сил противника. Но, тем не менее, бой получился тяжелым. Большие русские крейсера, отчаянно маневрируя, атаковали японцев, заставляя их концентрировать огонь на себе и проложили, таким образом, дорогу остальным. "Боярин" и "Новик" тем временем сцепились с "Сумой" и "Акицусимой" и "Тацута".

   А вот миноносцы, совершенно не обращая внимания на бой, подобно саранче ринулись истреблять японские пароходы, мобилизованные для перевозки войск суда. Японские вспомогательные крейсера и миноносцы пытались защитить своих подопечных, но все было тщетно. Русским удалось потопить три больших и пять маленьких транспортов, заставив остальных разбежаться в разные стороны. Капитаны тех судов что уже начали разгрузку приняли решение выбрасывать их на берег попытавшись спасти хотя бы людей. На некоторых транспортах офицерам удалось сохранить хотя бы подобие порядка и организованно спустить шлюпки, на других солдаты в панике прыгали за борт и пытались достичь берега вплавь. Многие утонули, но большинству все же удалось спастись, однако их испытания на этом не закончились. Вездесущий "Новик" ухитрился-таки прорваться сквозь завесу японских крейсеров и, пустив по транспортам несколько мин, принялся обстреливать берег из своих орудий. Прогремевшие взрывы так сильно подействовали на переживших высадку людей, что многие из них бросились искать спасения в окружающих лесах, где их потом долго отлавливали патрули.

  Узнав, что моряки все это время просто морочили ему голову и в любой момент могли выйти в море, Стессель пришел в состояние бешенства. Грязно обругав всех имеющих отношение к флоту и вообще воде, генерал немного выпустил пар и крепко задумался. За этим занятием его и застала его супруга. Злые языки в Артуре приписывали мадам Стессель неограниченное влияние на своего супруга, что было почти правдой. Умная и волевая дама, действительно многое могла, но вот в чисто военные вопросы никогда не лезла, по крайней мере, напрямую. Вот и в этот раз, выслушав своего раздраженного мужа, она лишь кротко вздохнула и поинтересовалась.

  - А что Анатоль, раз наши моряки пошли в бой, так верно у них будут потери?