Взгляд василиска (СИ)

  - А если батя...

  - Слушай, Вань, она вам что, родня? Кума, али может сватья.... Вот чего твоему отцу об ей интересоваться? Ежели спросит, так скажи, дескать, не знаю. И весь сказ! Пойми ты, дурилка, мы с тобой не простому человеку служим. Оно только кажется, что таким как он ничего не бывает, чего бы не случилось. На самом деле, им карьеру испортить, как высморкаться. Ты помнишь брат нашего Алешки, Александр Михайлович в отставке был?

  - Сандро?

  - Я тебе покажу, Сандро! Ладно, при мне можно, а при Архипыче коли жизнь дорога не смей! Так вот, его в отставку отправили, потому как рапорт царю, помимо Алексея Александровича подал. А ить он, ни много не мало, а государю зять! А про Николая Константиновича слыхал?

  - Нет, а кто это?

  - Бывшего генерал-адмирала сын.

  - А, тот, который камень драгоценный с оклада у иконы украл, - вспомнил Ванька.

  - Ты что совсем дурак? Вот на хрена ему этот камень! Просто папенька его многим дорогу перешел, так ему и устроили, даром, что великий князь, а тачку на Сахалине катает [99]!

  - Да ну!

  - Вот тебе и ну! А шпионка в дому, это куда хужее камня, а потому добром прошу, помалкивай!

  - Ой, - вспомнил Иван, - а эскадра то в море вышла!

  - Знаю.

  - А ты почто меня не разбудил?

  - А чтобы ты на "Ослябю" не попал, - отрезал Прохор. - Алексей Михайлович так велел.

  - Да как же он без меня...

  - Тьфу ты пропасть! На броненосце почитай тысяча душ народу, а без тебя, видишь ли, нехватка!

  - Я фартовый, без меня с ним непременно что-то случится...

  - Да типун тебе на язык, - рассердился камер-лакей, - накаркаешь еще, избави боже!

                                                                                                                             Глава 23                                                                                                                            

  С рассветом японская эскадра снова двинулась в бой, но тут ее ожидал сюрприз. Ночью русские миноносцы проскользнули к протраленному накануне проходу и набросали там мин. Разумеется, маленький дестроер это не большой минный транспорт вроде "Амура", и много мин взять не может, но шедшему впереди вспомогательному крейсеру "Синано-мару" мало не показалось. Взрыв от русского гостинца разворотил ему борт напротив кочегарного отделения и несчастный пароход, мобилизованный на военную службу, стремительно затонул. Делать нечего, пришлось тральщикам снова распускать свои снасти и утюжить море. Взбешенный очередной задержкой Того решил, что броненосец, пусть даже и устаревший, слишком опасный противник для броненосных крейсеров и на этот раз двинулся вперед сам с главными силами. Четыре броненосца, вне всякого сомнения, легко расправятся с одним "Севастополем" и "Россией", а на тот случай если русские крейсера попробуют сбежать через какой-нибудь одним им известный ход в минных полях, у острова Сан-шан-тао остался отряд из четырех броненосных ("Асама", "Якумо", "Ниссин", "Касуга") и двух бронепалубных ("Касаги", "Читосе") крейсеров. Еще два малых крейсера ("Чиода" и "Акицусима") дежурили у на всякий случай у Порт-Артура вместе с миноносцами. На тот случай если русским, каким-нибудь невероятным способом, все же удастся пробиться к транспортам, высадку прикрывали "Токива" и "Идзумо", а оставшиеся "Адзума" и "Иватэ" караулили в Цусимском проливе "Рюрик" с "Авророй".

  Увидев, кто на него двигается, командир "Севастополя" лишь коротко перекрестился. То, что шансов у него нет, было понятно сразу, но капитан второго ранга Кроун был не из тех, у кого опускаются руки, и русский броненосец, подняв боевые флаги на стеньгах, отважно двинулся в свой, возможно, последний бой. Адмирал Того, увидев, как одинокий русский корабль идет прямо на его отряд приказал открыть огонь. Могучие японские орудия обрушили на своего противника сотни килограмм стали и взрывчатки, но "Севастополь" шел среди огромных всплесков как заговоренный. Ответного огня не открывал, пока не приблизился к противнику до сорока пяти кабельтовых. Примерно в это время случилось и первое попадание фугасным снарядом в боевой марс русского броненосца. Малокалиберные пушки были давно сняты, а их место занял дальномер. Увы, все, что успели обслуживающие его моряки, это передать в последний раз дистанцию старшему артиллеристу. Взрыв, снесший фок-мачту, буквально испепелил их, оставив "Севастополь" без дальномерной станции. Однако его башенные орудия были уже заряжены и наведены на цель. Получив приказ наводчики, затаив дыхание, нажали на педали пуска, и тяжелые снаряды полетели во врага. Впрочем, цели достиг только один из них, угодивший прямо в середину плиты верхнего пояса и не взорвавшийся. Тем не менее, удар был такой силы, что закаленная броня не выдержала и в ней образовалась довольно большая пробоина. Но море было тихим, ватерлиния далеко и боеспособность "Микасы" никак не пострадала. В ответ японцы просто завалили русский броненосец снарядами. Попадания стали происходить один за другим. Вслед за сбитой мачтой, за борт отправилась еще и труба, и скорость и без того не великая еще больше упала. На шкафуте вспыхнул пожар, носовая шестидюймовая башня замолчала, однако, остальные орудия его продолжали ожесточенно отстреливаться.

  Прошло, наверное, не более получаса, когда русский броненосец оказался совершенно разбит. Мачты и трубы его были сбиты, артиллерия приведена к почти полному молчанию и лишь одна казематная шестидюймовка упрямо продолжала вести огонь. Казалось еще немного и японцы уничтожат корабль, но неожиданно их огонь утих, и вражеские корабли один за другим стали разворачиваться и уходить в сторону протраленного прохода. Кроун не веря своим глазам вышел из боевой рубки и его глазам предстала картина ужасного разгрома. Казалось, не было не единой железной детали, которую не покорежило бы попаданием снаряда или осколка. Все что могло сгореть - горело, все, что могло быть разбитым - было разбито. Но, по какой-то неведомой причине, противник уходил, не добив их. Впрочем, бой был еще не окончен. Того уведя свои броненосцы не забыл отдать приказ миноносцам атаковать поврежденный русский корабль и те дружно бросились на показавшуюся им легкой добычу. Но тут выяснилось, что "Севастополь" все-таки не один. Наперерез вражеским дестроерам выскочили русские миноносцы, а из Дальнего на помощь спешила "Россия" и "Диана". Японская атака была отбита и к почти потерявшему надежду на спасение броненосцу подошли буксиры начавшие заливать огонь на нем водой. Но отчего же Того решил отойти?

  Все о чем мечтал Алеша, осуществилось. Он стоял на мостике своего броненосца, право командовать которым, заслужил в бою. Пусть впереди сражение, может быть гораздо более тяжелое и кровавое, чем все предыдущие, но это и была та жизнь, которую он всегда хотел. Все что в его недолгой жизни не сложилось, он оставлял на берегу. Высокопоставленную родню и дворцовый этикет, разбитое сердце и несостоявшуюся любовь. Штабные дрязги и мелочные интриги... к черту! Есть только море и противник впереди. Делай что должно и будь что будет!

  - Как настроение Алексей Михайлович? - окликнул его стоящий рядом Иессен.

  - Превосходно Карл Петрович.

  - Ну-ну, как скажете.

  Выход дался русской эскадре не просто. Вынужденная стоянка плохо отразилась на боевом духе русских моряков. Ослабло рвение к службе, участились случаи нарушения дисциплины, причем не только со стороны матросов, но и офицеров. Полученный приказ "разводить пары и быть готовыми к выходу", казалось, никто поначалу не воспринял всерьез. Лишь на "Ослябе" и других кораблях первого броненосного отряда сразу же задымили трубы. На запрос о готовности к выходу, с "Цесаревича" и "Ретвизана" ответили нечто невразумительное, и обычно спокойный адмирал немедленно приказал сообщить им о своем неудовольствии. Начальника второго броненосного отряда адмирала Ухтомского это так удивило, что он лично прибыл на катере получить разъяснения. Неизвестно, что ему ответил Иессен, но князь выскочил из его салона как ошпаренный. А "Новик" и "Боярин" тем временем уже выходили в море. Несмотря на то, что проход считался закупоренным, тральные работы продолжались с прежней интенсивностью. Впрочем, японцы с той же энергией выставляли мины обратно. Так что во избежание подрывов впереди русских кораблей шли землечерпалки и грузовые шаланды с тралами. Выход броненосцев прошел без эксцессов, а вот с крейсерами случилась беда. На только что вышедшем из ремонта "Громобое" случилась неполадка в машине, и он был вынужден застопорить ход. Идущий следом "Богатырь" едва не протаранил ему корму, но Стеманн оттолкнувший растерявшегося рулевого успел в последний момент переложить штурвал и крейсер вывалился из строя. Увы, из-за этого он покинул безопасное место и налетел на сорванную с якоря мину. Последовавший за этим взрыв поведал эскадре, что перед решительным боем она осталась без одного из лучших крейсеров. К счастью, несмотря на полученные им повреждения, "Богатырь" не погиб. Дав задний ход, его командир сумел выбросить свой корабль на берег и предотвратить катастрофу. Это происшествие также не способствовало поднятию духа, но, тем не менее, Иессен смог вывести оставшиеся корабли без потерь и двинулся дальше. Впереди шли разогнавшие японских разведчиков "Новик" и "Боярин" и миноносцы первого отряда. За ними сильно растянувшаяся колонна броненосцев. Первым шел "Ослябя", за ним "Пересвет", "Победа" и немного отстав "Ретвизан". Затем "Цесаревич" под флагом Ухтомского? "Полтава", и "Николай" концевым. Параллельно им шли крейсера. Головным "Баян" под флагом Рейценштейна, затем "Громобой", "Аскольд" и "Паллада" и второй отряд миноносцев.