Шерлок Холмс: прекрасный новый мир

Днём мы сидели в ложе оперного театра. С нами не было Исаева, поскольку он вспомнил о политических взглядах Вагнера и отказался слушать оперу этого композитора. Опера была посвящена историческому событию, когда в Нюрнберге произошло состязание мейстерзингеров. К моему стыду, я проявил величайшее неуважение к немецкому композитору и к этому достижению романтизма, ибо я заснул во время представления. Во сне я видел фройляйн Клозе в сестринской униформе, которая ухаживала за больным в Шарите, и я при этом был врачом в той же клинике. Самый интересный момент наступил, когда я вошёл в палату и увидел кайзера, собирающегося пожать руку медсестре. Я взглянул на него так, что тот отдёрнул руку и ответил мне невинным взглядом. Но мой вид был настолько суровым, что кайзер поспешил покинуть палату. Я объяснил медсестре, что делает кайзер при рукопожатии, и та, повернув ко мне прекрасное лицо, отблагодарила меня. Сон был прерван гулом голосов, и оказалось, что посетители оперы покидают её. Холмс возвышался надо мной и смотрел с укоризной.

— Как вы могли проспать всю оперу, все три акта, герр Сименс?

— К моему стыду, это правда. Но зато мне приснился приятный сон.

Когда я рассказал Холмсу о моём сне, он заметил, что уже четыре часа вечера. За неимением других дел мы вернулись в «Кайзерхоф».

Исаев сидел за столом с задумчивым видом и раскладывал какие-то фигурки из спичек. Я не решался заводить разговор, рискуя создать причину спора. Поскольку стол был занят, я пристроился в кресле и стал писать новые очерки о расследованиях Холмса. Я подбирал каждое слово, занятие писательским трудом отняло у меня немало времени. Первым моим рассказом в этот день стал «Пенсне в золотой оправе», описывающий происшествие в Йоксли-Олд-плейс. За ним последовал «Подрядчик из Норвуда», описывавший первое применение дактилоскопии в расследованиях Холмса. Когда я закончил написание «Трёх студентов», наступил вечер, и я заметил, как мне неудобно было сидеть в кресле без стола. Исаев смешал спички в кучу и освободил стол. К тому времени был самый подходящий момент для отхода ко сну. Мы легли спать и на следующее утро были готовы пойти к Штольцу.

Нас обуревали опасения, что Штольц снова занят, но эти опасения оказались напрасными. На Йоркштрассе, 2 нас дожидался почтальон, в руках которого была свежая газета. Фройляйн Клозе сидела за пишущей машинкой, её длинные тонкие пальцы стучали по тугим клавишам. Когда мы вошли, она мило улыбнулась и сложила пополам напечатанный лист.

— Наверное, вам интересно, почему я стала медсестрой, — сказала она, когда все мы сели за стол.

— Хотелось бы это услышать.

— Моя семья находится в бедности. Большинство женщин сидят дома, а выйдя замуж, всё равно сидят дома. Братьев и сестёр у меня нет. Поэтому мне оставалось зарабатывать, ведь кому нужна бедная невеста? Профессия гувернантки, телефонистки или машинистки меня не привлекает.

— Я только что видел, как вы печатали.

— Это нужно для дела. Я решила стать медсестрой, хотя эта профессия является трудной и низкооплачиваемой. Но ведь наш народ недаром считается трудолюбивым. Проблема лишь в том, что, по мнению некоторых врачей, из-за меня мужчины не хотят покидать клинику.

— Можно прервать ваш разговор? — вставил Штольц.

— Что вам угодно?

— Ради нашей с вами общей цели я воспользовался своей профессией почтальона и заимствовал газету. Мне хотелось бы зачитать вам одну статью.

Холмс и Исаев приготовились к слушанию с выражением величайшего интереса. Исаев подпёр правую щёку рукой, а фройляйн Клозе скрестила пальцы на тоненькой талии.

— Мы все во внимании.

— Приходилось ли вам слышать о Великом Пауле? Пожалуй, перед нами уникальный случай не только в истории Германии, но и в мировой истории. Пауль известен всей стране, хотя он не человек, а осьминог.

— Чем же может быть знаменит осьминог?

— Пауль известен как «осьминог-оракул». Он предсказывает результаты международных футбольных матчей. Перед Паулем ставят две кормушки с флагами стран — участниц матча. Та, которую выберет Пауль, должна победить. Конечно, есть скептики, которые считают хозяев осьминога шарлатанами. В частности, существуют объяснения предсказаний осьминога тем, что одну из кормушек делают более заманчивой для осьминога, или даже что осьминога понуждают к определённому выбору ударом тока. Из-за осьминога-«оракула» немцев обвинили в «моральном упадке западной цивилизации». Один повар обещал в случае неправильного предсказания приготовить из осьминога обед с «персиком Мельба» на десерт. Теперь перейдём непосредственно к теме статьи. Осьминог Пауль умер. Теперь берлинцы…

Речь Штольца была прервана сдавленными рыданиями. Мы обернулись к фройляйн Клозе.

— Перестаньте рыдать! — сказал Исаев. — Неужели вам так жалко какого-то осьминога, пусть даже незаурядного?

Я учтиво подал фройляйн Клозе платок. Она вытерла слёзы. Штольц вернулся к теме разговора.

— Немецкие футболисты носят траур. Берлинцы думают, что смерть осьминога не была вызвана естественными причинами, и теперь требуют провести расследование. Но я не приспособлен для применения дедуктивного метода в сыске. Холмсу придётся вернуться к своей профессии.

— Но я должен сохранять инкогнито! — отозвался Холмс. — Допустим, я выдам себя за детектива Готлиба Хаузера. Но для тех, кто знает меня под этим именем, я не сыщик. Остаётся допустить, что я выберу новый псевдоним. Но ведь сыщик, которому доверят это расследование, должен быть авторитетным. Я слышал о Фрице фон Вальдбауме из Данцига. Представьте, что будет, если окажется, что он спокойно живёт в Данциге, и в Берлине его не должно быть.

— Тогда выдайте себя за представителя герра Вальдбаума, — предложил Штольц.

— Браво! Я проведу расследование под видом герра Ганса Фихтенбаума [27].

Мы с Холмсом отправились в Берлинский зоопарк, где совсем недавно жил самый необычный осьминог в истории Германии. Ради него в зоопарке был выстроен аквариум, на трёх этажах которого обитали и многие другие беспозвоночные, рептилии и рыбы [28]. У Слоновьих ворот, названных так по скульптурам двух слонов, нас встретил герр Грюнер, директор Зоопарка.

— Вы помощник Фрица фон Вальдбаума из Данцига, и вас зовут Ганс Фихтенбаум? — осведомился герр Грюнер. — Можно подумать, будто в немецком сыске служат одни евреи-ашкенази!

— Вы думаете, у немцев нет таких фамилий? Ближе к делу. Покажите мне Великого Пауля.

На первом этаже мы остановились перед аквариумом, где за слоем воды виднелся мёртвый осьминог. Я никогда не был ветеринаром, но мне удалось отметить, что щупальца осьминога были неестественно скрючены. Холмс, глаза которого скрывали тёмные очки, внимательно осмотрел помещение и лишь затем стал осматривать осьминога. Перед стеклянной стенкой стоял высокий стул. Я удивился тому, с каким подозрением Холмс осматривал аквариум.

— Пойдём обратно, герр Сименс, — прошептал Холмс и потянул меня за рукав. Я покорно пошёл за ним, пока на улице нас не встретил автомобиль, где сидел Штольц с почтальонской сумкой.

— Могу ли я поздравить вас с успехом?

— Причины смерти ясны.

— Но почему вы ничего не сказали им? — возмутился я. — Неужели вы относитесь к осьминогу Паулю как обыкновеннейшему моллюску и не хотите раскрыть немцам причины смерти их кумира?

— Тише, герр Сименс. Уходим отсюда.

Мы вернулись в гостиницу и после ужина отошли ко сну, не зная, что ждёт нас впереди. Сквозь сон я услышал треск автомобиля, который обернулся скрежетом. Ничего не понимая, я снова заснул. Сквозь сон послышался телефонный звонок. Через минуту в номер постучался коридорный.

— Герр Хаузер, вас просят к аппарату.

— Что случилось? — проворчал Холмс. Тем не менее, он послушался и, обувшись, пошёл к телефону.