Ракетчики (СИ)

— Нормально. Рота! На футбольное поле! Бегом! Марш!

— Ещё одна просьба. Козин и Махмудов пусть постоят в стороне пока. Они чем-то владеют, но их уровень мне не известен. Если их удары будут слишком быстры и опасны — они могут пострадать.

— Добро. Козин и Махмудов, отойдите в сторону.

Нужно заметить, что Емец полумерами не страдал. На занятие он собрал не только мой взвод охраны, а всех свободных от нарядов и работ. Это вышло: человек сорок. Это около половины личного состава. Моих занятий ушу хватило бы на троих, ну, с натугой, при стечении обстоятельств, учитывая низкий уровень советских солдат-ракетчиков — на пятерых. Всё. Больше бы не победил. Но вот стиль Рогдая… Это вещь! Сила!

— Левые десять человек, атакуйте меня. Ограничений никаких нет. Только, если видите, что я уже без сознания — тогда останавливаетесь. Можно бить, душить, хватать, ломать всё, до чего дотянетесь. Чем угодно, куда угодно, как угодно. Представьте, что вам меня нужно убить.

Мои сослуживцы, ясный день, были сильно удивлены и занятием, и кувырками, и наглым предложением побить сразу десятерых, для начала. Да и хорошие отношения у меня были только с человеками пятью. С половиной — ровные, со второй половиной — разные. С кем-то — подрался-помирился, с кем-то — до драки не дошло, но осадочек остался. Не все ещё из старшего призыва уволились. Мы — уже «деды», а они — дембеля. К некоторым из них у меня был счёт. Только чувств не было. Но счёта нужно оплатить. Конспирация обязывает.

Младшие призывы сами не нас, «дедов», зуб имеют. Не на меня конкретно, но всё же. Так что мотивация у сослуживцев была. А у меня — свои особенности. Нужно будет всю оставшуюся жизнь изображать человека, играть чувства, учитывать поправку. Умом понимать: где, в каком случае, какие чувства я должен бы испытать, принудительно их имитировать поступками. Должен был кого-то не любить — значит, действую так, как будто хочу ему зла, стукнул меня Шипилов в глаз месяца три назад — отомщу.

— Александр Николаевич, у некоторых могут быть мелкие травмы. Руки-ноги ломать не буду, но синяков и шишек будет много, возможны выбитые зубы и сломанные ребра. Это допустимо?

— Нормально, начинай.

— Есть. Ну, вы, левый десяток, атакуйте меня. Советую окружить и нападать одновременно.

Сознательно дал себя окружить. Лучше проверить способности Рогдая на десятке, чем на всех потом обнаружить, что спину нормально не держу. Представил цирковое огненное кольцо, через которое тигры прыгают, прошёл сквозь него. Этот метод придумал сам, в старой жизни. Пульс тут же подскочил раза в два, адреналин пошёл в кровь, реакция стала быстрее, мысли — чётче.

Ничего дожидаться не стал. Атаковал первым. Молча, как Белый Клык. Секунд через двадцать весь десяток лежал на мокрой траве футбольного поля, потирая ушибленные места, восстанавливая забитое дыхание.

— Тащ, ппковник, я сапоги сниму? А то реально сильно много рёбер и коленок могу «накрошить». Наши керзачи слишком тяжёлые.

— Снимай.

— Вы. Вы не старались. В школе первоклашки лучше дерутся. Увижу, что кто-то не старается — буду специально добавлять удар в пах, для стимуляции.

О, теперь во многих глазах недоумение и растерянность сменились на злость. Не во всех. Пара человек выказала страх. Выделять этих не стал: ну, не воины — не убивать же их за это?

— Теперь — все вместе. И этот десяток тоже. Вы все видите, как жёстко я работаю. Отнеситесь к вопросу серьёзно, хватайте за руки-ноги, действуйте сообща, согласованно, бейте сильнее. Начали, атакую.

Второй раунд тоже остался за мной. Несущественно отличался от первого. Разок повалили, но я очень быстро сумел отойти и встать. Раза три пришлось применять борцовские приёмы освобождения от захватов. С пяток ударов перевел на касательные, не пропустил ни одного. Несколько не хватало силы рук: движения рук были несколько медленнее, чем хотелось бы. Имеем, что имеем. Предки мне поменяли голову, а мышцы нужно будет накачать самому. Впрочем, техника вполне компенсировала этот недостаток. Форма мокрая, слегка в грязи, как и у остальных. Трава на футбольном поле плотная, но жижа пропитывается. Скользко. Ушуистский принцип воды доработал балансирными раскачками арийского боя, что позволило мне не терять равновесия, не поскальзываться.

— Теперь ты, Махмудов.

С этим азербайджанцем у меня были нормальные отношения: я стал барабанщиком вместо него, и это определило дальнейшие отношения. Он говорил, что занимался один год каратэ. Как-то раз он дрался с осетином Цховгаевым. Тот сотню от груди жал, рама конкретная, на полголовы выше Махмудова и меня, соответственно. Минута драки победителя не выявила, потом их разняли, так как дежурный по части шёл. Стоило посмотреть, чем этот каратист дышит. Отношения уже не имели значения, так как Махмудов на полгода больше служит, сейчас он уже дембель, занимается дембельскими работами. Скоро уволится.

Против меня его навыки не годились вообще — можно было спокойно ставить его к остальным. Оценочно, его уровень и есть: один год занятий у посредственного мастера. Решил проверить на нём голос. Нет, не так, Голос! Есть такая техника у Рогдая. Голос опускается в нижний резонатор. Фактически, и грудная клетка, и часть живота превращается в некое подобие колокола, тембр низкий, отдалённо похож на рёв крупного хищника. Естественно, имеет место работа с праной. Рогдай говорил, что изначально эта техника разрабатывалась для отпугивания медведей и тигров, но и против людей хорошо работает.

— Ильхам, давай отойдём чуть-чуть.

Отвел его на пяток метров от остальной группы и ка-а-а-к рявкнул: «Лежать»!!! Ой, что было, что было! Махмудов упал, как от удара плёткой, принял позу эмбриона, голову накрыл руками и заскулил по-щенячьи, завоняло поносом.

— Ильхам, ну всё, всё, успокойся, иди к умывальнику. Тащ, ппковник, р-ршите Махмудову сходить в казарму.

— Разрешаю, — подполковник Емец сегодня на редкость сговорчивый.

Ещё бы. Даже среди остальных действие Голоса было заметно. Пара человек упала на колени, один уссался, Емец, говорят, в первую секунду за кобуру схватился, наш комвзвода охраны, лейтенант Усольцев, фуражку на землю бросил зачем-то. Всех впечатлило, и это учитывая, что до них было далеко, и я развернулся к ним спиной. Не то, чтоб я раньше не понимал ценность подарка Рогдая, просто лично убедиться, на практике, всегда хорошо. Сострадания к Махмудову не было, жалости, неудобства. Отрезанные чувства даже дали преимущество в бою. Ничто не выводит из равновесия. Стимулов, правда, нет, кроме целесообразности, но и в слепую ярость не впадаю, жалость удары не ослабляет, неуверенность не провоцирует на лишний риск.

Последняя часть марлезонского балета. Козин. Он на год меньшего призыва, первый разряд по боксу, с его слов. Может, и не врёт. Вроде, движения правильные. Ещё полтора года занимался ушу в подпольной секции. Посмотрим, какой он, Козин. Смотрю в глаза, давлю, опустил свой шар силы в низ живота, слушаю вибрации. Что сказать? Неплохой пацан, есть дух воина, но против меня теперешнего — не годится. Взгляд-то он держит, а вот пробой по нижним чакрам от меня не скроешь. Не буду унижать парня, он ни в чём не виноват особо. Пусть судьбу поединка решит искусство владения световым мечом. Шучу-шучу. Кстати, а «Звёздные войны» уже вышли? А-а, неважно. Решим дело обычной внешней школой, то есть обычной дракой. Вытянул на середину, поиграл в кошки-мышки, пробил лоукик в ногу, снял переднюю руку и лупанул ладонью в лоб. Не со всей силы, конечно. Незамысловато, но этого вполне хватило.

— Тащ ппковник, это был максимум, — комментирую бой, отведя Емца слегка в сторону. Даже больше, чем ожидал. Во-первых, они не ожидали, во-вторых, они плохо подготовлены, в-третьих — место боя. На стадионе можно долго работать манёвром, уходя от атак. В казарме или, ещё хуже, в тесной комнате, мне и пяти человек бы хватило, чтобы проиграть. Или пары подготовленных дзюдоистов. Это не сверхоружие, а лишь доказательство.