Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе

— Конечно! — радостно ответил солдатик и протянул Петрову какой-то дрын.

— Что это?

— Черенок от лопаты. Вот смотри — он показал Петрову на надпись — читай: «лопатно-черенковый завод Наркомата обороны, деревня Васильево Амурской области». Настоящий сибирский черенок, из сибирского кедра!

— И как из него стрелять? — удивился Петров.

— Ах тебе стрелять надо? Эй, Хабиббулин, подь сюды! — солдатик махнул рукой худому товарищу, сгорбившемуся под тяжестью сразу трех винтовок. — Отдай товарищу лишние винтовки!

— Забирай, таварища камандира, не стесняйся. Может тебе и патроны нужны? бери-бери, нацальника, у меня много — радостно тарахтел азиат, выгребая из вещмешка пригоршни винтовочных обойм.

— Товарищ боец! Вы почему всю тяжесть взвалили на товарища из республик? Где ваша интернациональная солидарность?

— Мы не взваливали. Вы что, товарищ лейтенант, не в курсе? Нам винтовки выдавали строго одному на троих, а мне и Ваське велено было ждать, пока Хабиббулина убьют, и только после этого винтовки брать. Хотя непонятно — ведь тогда у нас на двоих будут сразу три винтовки, но начальству виднее. Да, а если вы пошлете кого старшину нашего встретить, то и автоматами разживетесь: их нам выдавали одному на взвод, а старшина наш больше пяти пудов зараз поднять не может, перебежками их перетаскивает…

Иванов успел лишь взглянуть в сторону Сидорова — и боцмана как ветром сдуло. А через пять минут надуло обратно, уже с десятком новеньких ППШ в охапке.

— Ну что товарищи, теперь у нас есть чем встретить фашиста?

— Есть — сварливо отозвался Вяземский, — однако народу у нас в роте все же маловато. Поэтому я бы на вашем месте огласил приказ, запрещающий подставляться под пули противника…

Приказ Иванов отдать не успел. Сразу же после высказывания графа по дороге от фронта в расположение толпой помчались красноармейцы и командиры. Замыкающая толпу группа, вместо того чтобы промчаться в тыл, неожиданно свернула в развалины зерносушилки.

— Ба, кого я вижу! — раздался знакомый голос пожилого сержанта. — Никак разведка? Мужики, у вас пожрать не найдется, а то с утра крошки во рту не было!

— Дядя, ты чего? — склочно поинтересовался Вяземский. — На моих сейчас пятнадцать минут восьмого этого самого утра. Где оголодать успели?

— Со вчерашнего утра. А тебе что — жалко? С собой всяко не унесете…

— Не унесем. У нас приказ оставаться в расположении. Но раз со вчерашнего — наваливайся, братва, вчера вы нас завтраком подчевали — нынче наш харч.

— Слышь, сержант, — обратился к быстро жующему сержанту Иванов — может останешься с нами? Вместе повоюем…

— Я бы рад, но у меня приказ — отступить за реку и укрепиться на том берегу. Так что никак. А своими силами — не справишься?

— Постараюсь, да маловато нас…

— Ладно, я начальству доложу, может пришлют кого в подмогу — проговорил сержант уже на бегу, замыкая группу своих бойцов. — Счастливо оставаться!

К удивлению разведчиков немцы не появились на хвосте отступающих красноармейцев. Не появились они и после того, как красноармейцев и след простыл. Лишь иногда над головами разведчиков высоко пролетали вражеские самолеты.

— Как-то все это подозрительно — пробормотал Иванов, чует мое сердце — не к добру это. Не иначе как немцы что-то затевают…

— Ничего они не затевают — неожиданно ответил Вяземский. — По нынешней сухой погоде река тут только одна, верстах в пятнадцати за нами. Вот немцы и ждут, пока Красная Армия всю территорию очистит и на тот берег отойдет. А то ведь наткнутся на случайно отставших — воевать придется, а бой — это дело обоюдное, немцем тоже ответка прилететь может. Так что пойдут они, соколики, часика через два. Жалко, что сержант наш похоже еще не добрался до начальства.

Вдали, откуда-то из деревни, неожиданно донесся звук работающего мотоциклетного мотора.

— Немцы? — Иванов с автоматом передвинулся к задней стенке зерносушилки.

— Не, наши — улыбаясь, отозвался Петров. — Мотоцикл наш жужжит, московского завода. Сам послушай — звук такой мерзкий, звенящий, да еще будто сейчас сдохнет. А у немцев — звук солидный, густой, стабильностью отдает. Наши это.

Не прошло и минуты, как правота Перова подтвердилась. К зерносушилке подкатил мотоцикл. Водитель довольно небрежно спихнул с заднего сиденья пассажира и сообщил:

— Вы лейтенант Иванов? Вам пополнение передать велели — и с этими словами, развернувшись на месте, скрылся в деревне и облаке пыли. На дороге остался стоять странный субъект с двумя шпалами в петлицах. Странность его заключалась даже не в физиономии, априори исключавшей принадлежность владельца оной к православию, а в том, что вместо ремня с портупеей мундир перепоясывала какая-то пестрая веревочная лента.

— Прибыли принять командование? — строго спросил субъекта Вяземский. — Или вы по политработе? — уточнил он, разглядывая васильковый околыш фуражки и малиновые петлицы мундира.

— Не, что вы… меня к вам в пополнение прислали…

— А почему без оружия? И почему одеты не по уставу?

— Да, — как-то безнадежно грустно согласился майор, — оружия у меня нет. А одет — так это что выдали, то и одел. Я знаете, из добровольцев. Из Смоленска. Сказали, что эвакуировать будут только семьи комсостава, вот я и пошел… Я, знаете, работал начальником отдела снабжения местпрома, игрушечного треста. И мне, как начальнику, эту форму с двумя палочками и выдали — он робко коснулся пальцем петлицы. И отправили в распоряжение товарища Лапушкина, который директор вашей дивизии. А он меня к вам и назначил, пополнением. Сказал, что мне тут самое место. Вот вы, товарищ начальник, скажите — чем вас снабдить? Я — снабжу, у меня опыт в игрушечном снабжении еще дореволюционный…

— Стрелять — то хоть умеете? Я дам вам «Парабеллум»…

— Стрелять? — майор аж передернулся. — Упаси господь! Я же по снабжению…

— Ладно, — подвел итог Вяземский, — у нас тут как-то неожиданно весь хавчик закончился, а аппетит лишь нарастает. Снабди-ка ты нас, майор, чем-нибудь насчет пожрать. Получаса хватит?

— Я постараюсь — и Иванову показалось, что ответ майора раздался из пустого места, настолько быстро он куда-то скрылся.

— А ты говорил, что сержант не дошел, вашбродь — подал голос Сидоров. — Дошел он, дошел. И какой ценный кадр в подмогу прислал!

— Да уж… — ответил Вяземский, но развить мысль не успел: в дальнем углу зерносушилки раздалось какое-то пыхтение и голос майора пригласил «товарищей бойцов и командиров пополдничать».

— Вы уж извините, товарищи, но времени вы мне отвели маловато для полноценного снабжения. Так что пока — полдник по-скромному — и на расстеленной газетке из ниоткуда возникли фаянсовые тарелки с вензелем «Общепит». — Суп на обед будет, а пока на первое — каша пшенная с вишневым джемом, на второе — тут уж извините — сухой паек. Бутербродики с сыром и с колбасой, галеты, если кто любит. Сыр, если не ошибаюсь, бри — запах у него немножечко непривычный, но сыр вкусный. А колбаса — по-моему «Краковская», но точно не скажу. Кто что предпочитает пить? Могу предложить кофе и чай. Правда сливки к кофе только сухие, порошковые.

Изумленные разведчики молча мели выставленные лакомства, а майор весь просто лучился счастьем и приговаривал:

— И не говорите, что Моисей Лазаревич Вайсберг плохо снабжает. Моисей Лазаревич Вайсберг умеет-таки хорошо выполнять свою работу! Хотя продукты — и не мой профиль, но и тут Моисей Лазаревич кое-что может снабдить!

Так же молча допив чай («цейлонский, высший сорт!»), разведчики слегка расслабились и даже задремали. Но предаться дреме всерьез им не удалось.

— Извините, товарищи командиры и бойцы, вы никого в гости не ждете? А то с той стороны сюда едет довольно много народу…

Народу ехало действительно много. Так уж исторически сложилось, но пересохшие в засушливое лето болота сделали скромный проселок, проходящий через деревушку, где разместились наши разведчики, магистральной трассой продвижения немецко-фашистских войск в сторону Смоленска. Рабоче-Крестьянская Красная Армия, невзирая на тупость верховного командования и идиотизм командования среднего звена, смогла-таки создать довольно непреодолимый заслон на старой Смоленской дороге. Немцы же, тупостью и идиотизмом от природы не наделенные, решили не заниматься заваливанием трупами советских оборонительных позиций и направили свои высокомеханизированные войска в обход. И именно из-за этого Иванов, Петров, Сидоров и граф Вяземский, выглянувшие из-за полуразвалившейся бревенчатой стены зерносушилки, смогли воочию лицезреть танковую дивизию Гудериана на марше.