Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Да в курсе я. Больше такой глупости не повторю. Но Коринт, неужели мои галстуки – это единственное, о чем ты составил впечатление?

– Ты напрашиваешься на комплимент?

– Знаешь, я в таком странном настроении, что вытерплю и правду.

Коринт захохотал.

– Действительно странное настроение, никогда за тобой такого не замечал, – весело заметил он. – Но все-таки, ты считаешь, что это хорошая идея? Нет, я не сомневаюсь, что ты способен принять даже правду и даже от меня, но ты уверен, что ее следует слышать посторонним лицам?

Он покосился вправо-влево от экрана, посмотрел на Симайде Танья, вздернув бровь.

– Я правительственный чиновник, а ты – личный помощник главы «Эмни-Терры». Неужели мы не обладаем достаточно надежными средствами защиты?

– Достаточно – сколько угодно. Совершенно надежными – думаю, тут зависит от противника.

Симайди Танья только хмыкнул.

– Это точно, – пробормотал он. – Ты не будешь против, если я загляну к тебе в гости?

– Я всегда рад. Кроме тех случаев, когда имею обязательства в иных местах, к которым мне следует подготовиться, – почти искренне сообщил Коринт.

– Надеюсь, сегодня не такой случай?

Коринт покачал головой.

– Очень хорошо, – беззвучно ответил Симайде Танья. – В таком случае до вечера.

Коринт кивнул. Симайде Танья отключился.

В одиннадцать часов вечера он сидел в гостиной у Коринта, одетый в легкие брюки и легкий же джемпер, пил вино, задумчиво глядел в окно. Иными словами, старался казаться слегка утомленным, чуть-чуть озабоченым, но совершенно невинным. Все то, чем он не был. Коринт развлекал его сплетнями, Симайди Танья отзывался либо уточнениями, либо иными сплетнями, посвежей. Затем они немного посокрушались о том, что в прошедшем году были установлены очередные рекорды сезонной и годовой температуры, что за последние три месяца целых четыре города на побережье были полностью разрушены цунами, что ученые не делают никаких обнадеживающих прогнозов, а строить крытые города, чтобы хотя бы частично противостоять растущим температурам и пустыням, – не то чтобы невыгодно, напротив. Но экономически более сильные не-африканские Лиги или даже мегакорпы не горят желанием инвестировать средства. Небезопасно, видите ли.

– И как прикажешь выживать? – Симайди Танья в удручении разводил руками. – Наш бюджет мизерный для таких проектов. Все ведь упирается во взносы стран-участниц, а они привязаны к нацбюджетам. Сами-то по себе такие города – это очень хорошая идея, они уже сейчас способны вполне комфортно вместить несколько сотен тысяч человек и три-четыре промышленные зоны, но они же и стоят раза в четыре больше, чем ВВП какой-нибудь Замбии за четыре года. – Помолчав немного, пригубив вина и неторопливо облизав губы, он продолжал: – Но освоение этих мертвых территорий – это ведь ключевой пункт в развитии континента. В будущем цивилизации, если позволишь. Когда еще все искусственные околоземные города-спутники будут достаточно развитыми, чтобы комфортно размещать миллионы людей… десятки миллионов даже, чтобы хотя бы немного разгрузить Землю и сделать их конструкцию выгодной, или, к примеру, экспедиция на Марс, которая оснует города и там, а до тех пор нам следует обходиться подручными средствами. Хм, и я дерзко предположу, что мегакорпы обладают достаточными бюджетами, чтобы позволить себе инвестиции в крытый город. Скажем, на сто пятьдесят тысяч человек?

Коринт с умным видом почесал лоб.

– Мы говорим ведь о мегакорпах вообще? – поразмыслив, спросил он. – Абстрактно?

– Разумеется. Гипотетически. Но ты, как человек, невероятно близкий к верхушке одной из таковых, наверняка можешь основываться на какие-то факты, которые точней отражают реальность внутри мегакорпов. Я же всего лишь теоретизирую.

Коринт внимательно смотрел на него. Симайди Танья улыбался не хуже чеширского кота. И, разумеется, Коринт не верил ему: припереться почти в полночь, чтобы говорить о невеселом будущем Африки – именно этими мотивами именно этот человек не мог быть движим. Не верил Коринт во внезапно воспылавшую в его груди бескорыстность. Но раз Симайди Танья хочет играть в эту игру, Коринт охотно обяжет его. Недаром же этот визит.

– Я знаком со вполне осуществимыми проектами «Астерры», разумеется, с привлечением ее дочерних корпораций, которые рассчитаны на сто-сто пять тысяч населения. С промышленными блоками. Собственно говоря, без промышленных блоков эта идея неинтересна «Астерре». Думаю, что и «КДТ» и прочим тоже. Получение выгоды, – пожал плечами Коринт. – Цель существования любого экономического субъекта. Можно, конечно, уточнить у экспертов в Лондоне, возможно ли расширение проекта для вмещения в таких крытых городах ста пятидесяти и даже двухсот тысяч. Выгодно ли оно. И если нет – возможны ли другие источники финансирования или… – он замолчал, подбирая слова, – легитимизации, чего угодно, что можно превратить в финансирование.

– Монетизировать, – охотно предложил Симайди Танья.

Коринт с готовностью улыбнулся.

– Именно.

– Африка заинтересована в том, чтобы обеспечить себе долгое и успешное будущее, – внезапно посерьезнел Симайди Танья и вскинул голову.

– И неважно, кто ее туда приведет?

– Помилуй, – Симайди Танья потянулся и сжал его колено. Рука осталась лежать, пусть это и значило не очень удобную позу; сам Симайде заглянул Коринту в лицо, плутовато, с намеком улыбнулся. Коринт неторопливо надул губы и прищурился. Почему бы нет, думал он. Ну или как дальше пойдет, что именно поведает ему этот прохвост. Симайде задумчиво погладил его колено, опустил глаза, словно погрузившись в размышления. – Разумеется, – продолжил он после паузы, – разумеется, все разумные люди, обеспокоенные своим будущим, нашим общим будущим как цивилизации, размышляем и о том, как добраться до него. Видишь ли, Коринт, это можно сделать быстро, но неэффективно, или медленно. И потому, что это медленно, такой путь тоже оказывается неэффективным, хотя с точки зрения материальной как раз наоборот. Когда мы с единомышленниками обсуждаем саму концепцию будущего для Африки, мы рассчитываем, что уже в ближайшем десятилетии появятся заметные изменения. В частности, те же крытые города. Ведь есть же возможность возводить их в кратчайшие сроки, так?

– В сравнении с десятилетиями, на которые рассчитываешь ты с единомышленниками, три месяца для возведения тента над городом – кратчайший срок, – усмехнулся Коринт. Он чуть съехал вниз на кресле, расположил ноги поудобней и поближе к Симайди. Иными словами, добавил интимности мизансцене.

Симайди Танья улыбнулся одобрительно, погладил его бедро.

– Где-то так, – согласился он. – Три-шесть месяцев. Китайцы разработали проект города-сот, очень изящное решение. Соты – относительно автономная конструкция, при необходимости можно дополнять город по периметру или где угодно еще такими блоками.

– В «Астерре» есть схожие решения. Сама по себе концепция не нова совершенно, – пожал плечами Коринт, сам же сделал зарубку: Симайди Танья хотел об этом говорить. Не просто так ведь. – Модульная конструкция. Первые поселения в Антарктиде были чем-то похожим.

– И эта же модульная конструкция скорее всего будет использоваться тысячи раз. Вопрос в том, есть ли возможность в «Астерре», в частности, в «Эмни-Терре» противопоставить нечто изобретательности китайцев? Я, разумеется, космополит в разумных пределах, и мне все равно, с кем возводить будущее, но некоторые идеи азиатов, знаешь ли… не до конца понятны. Некоторые представления о жизни… не до конца приемлемы. С европейцами бывает куда проще иметь дело.

Коринт ухмыльнулся.

– Я ценю твое доверие и смею заверить, что твоя искренность не будет использована против тебя, – промурлыкал он. – А то эта современная политика, уравнивающая всех и вся, запрещающая всем иметь личные вкусы и пристрастия, может раздражать, не так ли.

– Именно. – Симайди кивнул и уселся удобней.

– Мамочка очень, невероятно заинтересуется твоими представлениями о будущем Африки. Она сама, знаешь ли, твердо намерена остаться здесь. И преуспевать. Если это будет возможно с твоей помощью, она оценит это по достоинству.