Tell me "I know" (СИ)

Я выскальзываю из твоих объятий и закапываюсь в стол…что-то мне тут попадалось… Ага, вот.

– Этот подойдет? – Да, вполне. Это не Амулет, вероятно, будет…не знаю. Размыто? Искажено? Смотрите, в общем.

Проводишь ладонью над камнем, стискиваешь в пальцах, позволяя тонкому лучику протиснуться сквозь крошечный просвет.

Высокий мужчина…фигура полупрозрачна, но даже сейчас можно сказать, что он смертельно бледен…запавшие щеки и глаза…шрамы через все лицо – но и только. И действительно он очень сильно похож на меня. Я бы мог назвать его братом…потому что даже у нас с Карвером сходство было куда слабее. Светящиеся пронзительной синевой глаза, щетина… Если бы я не знал, что он мертв – никогда бы не подумал. Болен, быть может…но не мертв.

– Вот. Да, он не…дышал, у него не билось сердце…до определенного момента. – Что ты имеешь в виду? – Он хотел понять…что значит чувствовать. Мы с Летисом…Мы же Целители. Мы нашли способ дать ему такую возможность. Ненадолго, но…он же просто хотел…понять. Ну и…вот, – запинаешься на каждом слове, отводишь глаза… Почему ты этого стыдишься? – Ты хочешь сказать, что вы с ним оказались в постели, потому что он хотел понять?

Ты молчишь…беседуешь с ним?

– Джастис…может, сам ответишь? – Хорошо. Это было накануне той…битвы. Я дух…у нас есть эмоции. Но нет физических чувств. Они вдвоем дали мне то, чего мне не хватало. Но…я хотел понять одно…а понял совсем другое. Наша с ним беседа…собственно и привела нас в… постель. – Замечательно. Очень…понятно. Дух, может, объяснишь точнее?

Спустя несколько минут тишины – почти беззвучный шепот, так…по-человечески. Похоже, он взял от тебя даже больше, чем я думал:

– Я… люблю его. Уже в те времена любил… А он тогда смотрел совсем не на меня… А я…не мог же я сказать ему… Я вообще не понимал, что со мной происходит, пока наш разговор не зашел в этом направлении. А когда понял… именно тогда я осознал, что значит мука. Не физическая, а душевная…духовная. А потом он сказал, что…иногда нужно просто забыться…и предложил…помощь.

Ты-Джастис прячешь лицо в ладони.

– Как я мог отказаться от…него?…единственная ночь…одна-единственная ночь…и теперь – постоянное мучение…потому что я помню…помню ВСЕ. Я смотрю в зеркало и вижу его отражение его же глазами…а вспоминаю, как он дрожал и выгибался в моих руках…

Обхватываю тебя за плечи:

– Клянусь своей магией…я найду выход. Я сделаю все возможное, чтобы вы…не мучились…мне невыносимо видеть и тебя и его…в таком положении…Клянусь.

По комнате прокатывается мощная вспышка сырой, даже, пожалуй, Дикой магии, принимая и закрепляя клятву.

– Зачем ты это сделал? – Потому что вы дороги мне, оба. А сейчас…вам плохо. И, я так думаю, ситуацию можно исправить. Не бывает безвыходных положений. – Надеюсь, Гаррет…ты не представляешь, КАК я на это надеюсь.

====== Глава 20 ======

Откидываю голову на твою грудь, прижимаясь спиной к твоему животу. Хочется просто ощутить тепло кожи…тепло души. Пусть даже оно будет направлено не на меня…или на меня – но не то тепло…не важно.

Иногда просто хочется согреться.

Вопрос Волчонка вгоняет меня в оторопь:

– Тебе холодно, Хоук? Так, что не удается согреться даже у самого жаркого огня?

Твои руки обхватывают мои плечи. Возле макушки раздается мягкий голос:

– Ответь нам, Хоук.

Сговорились. Просто киваю. Волчонок подается вперед, прижимая засветившуюся ладонь к моей груди, туда, где линии узора Ритуала сплетаются в сеть «осколков». От этого становится еще холоднее.

– Это придется терпеть, Хоук. Всю жизнь. Короткую и болезненную жизнь.

Нет, Умо Хазрат, это не тот холод. Совсем не тот. Лишь одно общее, что можно найти – он порожден магией. Но и все. Хочется кричать – кричать в голос. Потому что вы не понимаете. Потому что я не могу объяснить.

Потому что я не хочу объяснять.

Вам не узнать и не осознать, как это больно – знать, что ты ничего не решаешь. Что за тебя решает кто-то другой. Нет, не так. Уже решил – и теперь можно лишь жить с последствиями сделанного выбора. Сделанного не мной. Хотя, если бы мне предложили выбирать – тогда – я, не задумываясь, дал бы свое согласие. Ибо нет величайшей чести – если древние фолианты не лгут. Впрочем, и без фолиантов – это ЧЕСТЬ. Невероятная. Безграничная.

Но смертельная.

Только вам этого я не открою. Быть может, Боги будут милостивы…и я погибну в бою раньше, чем…Нет, Боги не будут милостивы. Происходящее – в их интересах.

И именно поэтому я продолжу лгать. До последнего.

«До последней капли крови. До последнего осколка клинка, пока не паду. И будут Тропы мне величайшей из Гробниц…»

Прощание с соратниками, в соответствии с Кодексом Стража, уходящего по Зову на Тропы.

Как символично…

Качаю головой:

– Нет, Волчонок. Короткой она не будет. Лириум не позволит ни тебе, ни мне стареть. Собственно, мне этого не позволит и моя кровь. Иначе меня бы уже с вами не было. Полторы сотни лет, вспомни. – Стариться мы может, и не будем, Хоук…но лириум…с течением лет он будет приносить все больше боли, пока…ты сам не решишься…уйти. – Почему ты мне это рассказываешь? – Потому что ты должен знать. Холод – только начало. Постепенно он перейдет в боль, как если бы ты замерзал в снегу. Медленно – но перейдет. – Понимаю. Значит, у нас мало времени. – Времени на что? – я не вижу твоего лица, но догадываюсь, что ты хмуришься. – Завтра. Все завтра. Давайте хоть немного поспим. С рассветом пойдем искать Делайлу.

Волчонок придвигается ближе, обхватывая меня – нас с тобой – руками. Именно так, переплетясь руками и ногами, мы устраиваемся в центре кровати, словно дикие звери в логове. Впрочем, при наших характерах…кто мы, как не звери?

Тишина. Это…странно. Неправильно. Должен быть свист ветра, должна быть боль от режущих веки ледяных крупинок.

Сейчас вокруг тишина.

Нет. Вторя моему, в бескрайней темноте – шумное дыхание.

А еще – холод, совсем не такой, как от ветра. Его тоже быть не должно.

Я меняюсь. Все меняется.

Остается понять лишь одно – хорошо это или плохо?

А где-то в невообразимой дали – дальше мысли, дальше жизни – мерцает крошечный огонек. Путеводная звезда, до которой невозможно дотянуться, пока ты в Изначалье.

И снова ветер, снова крупинки. Вот это – правильно.

Вдох-выдох. Текут минуты, часы, годы…здесь нет времени – только я сам определяю его – по вдохам, по боли.

Века спустя звезда приблизится на волос.

Минуют тысячелетия, пока я смогу достать до нее.

Но когда есть Цель – знаешь, что время не имеет значения.

– оОо –

Рассвет. В городе – ни души. Ну, почти ни души. Только кое-где мелькают тени наемников, заканчивающих свою «смену», да изредка блестит бронзой доспех стражника. Именно сейчас легче всего Искать. Знаю, это противозаконно…но что из того, что я делаю, вообще соответствует букве закона? Кажется, только то, что я живу. И то, спорный вопрос.

– Ну и где она может быть? – Андерс, ты ведь с ней знаком, не так ли? Помнишь ее лицо? – Очень смутно. Я видел-то ее всего раз пять, когда она к Натану в Башню заглядывала. – Хотя бы приблизительно описать можешь? – Хм-м…ну…черные волосы, серые глаза…носик такой…остренький. На мышку чем-то похожа. Довольно высокая, если не ошибаюсь, мы с Натаном были почти одного роста, а она ему до переносицы доставала макушкой. – Отлично. Этого больше, чем достаточно. Не думаю, что в городе много таких женщин.

Быстро осматриваюсь по сторонам.

– Прикройте меня, если что. Много магии будет.

Ты хмуришься. Еще сильнее хмурится Волчонок. Нет, это не Магия Крови, можете быть спокойны. Сейчас мы тут втроем – я не стал поднимать ни сладко сопящих, запутавшихся в простынях эльфов, ни сосредоточенно хмурящегося даже во сне молодого короля. Пусть. Быстрее будет.

Чтобы отвлечься от мыслей раскидываю руки, позволяя магии растечься в воздухе. Тонкой сетью она накрывает ближайшие улицы. Сильно напрягаться не стоит – могут почуять милейшие Тамплиеры. А вот они-то мне тут совсем не нужны.