Завтрашний друг (СИ)

Не поднимая головы, я начинаю говорить:

— «Алая буква» — это роман о человеческой слабости, нерешимости и предрассудках. И в тоже время — это роман о женской стойкости и терпимости. Я считаю Гестер сильной женщиной.

Наказание, которое в наши дни грозило бы осужденному лишь насмешками и презрением, облекалось в те времена достоинством не менее мрачным, чем смертная кара. Мало кто смог бы вынести такое в то время, но Принн смогла.

Повисшая в классе тишина пугает меня, поэтому я позволяю себе поднять глаза и встретиться с удивленными глазами учителя.

— Видимо, тебя действительно вдохновила эта книга. Только в восемнадцать я смог прочитать ее от корки до корки, в школьные годы она вселяла в меня ужас и скуку. Я действительно удивлен, что в классе есть те, кто дочитал книгу до конца.

— Мистер Борн, а как вы сами считаете? Явно у вас хоть раз складывалось мнение, что главная героиня — шлюха, — замечает Картер, а внутри меня все сжимается от страха.

— Слоун!

— О, простите, что она была легкодоступной, — передразнивает он.

— Никогда, — глаза учителя находят мои и я вижу в них раскаяние.

Почему все пытаются связать историю Гестер с моей? Они очень отличаются. Хотя бы потому, что у нее это было по любви.

— Эстер была отчаявшейся девушкой, она нуждалась в ласке любимого и было понятно, почему она так поступила. В конце концов, ей это было простительно, так как это был ее муж.

— Знаете, чтобы оказаться среди инопланетян, совсем необязательно лететь в космос, иногда для этого достаточно обратиться к событиям вполне земной истории, — начинает Роберт, один из друзей Картера. — История Гортона — очередной бред.

— Если так подумать, то и остальные классики тебе не нравятся. Кого бы ты предпочел видеть в школьной программе?

— Эрику Джеймс Леонардо.

Веселый ропот разошелся эхом по маленькому кабинету.

— Порно-истории ты можешь почитать и дома.

— Какая разница? Всю школьную литературы мы читаем дома.

— Да, но мы обсуждаем это потом в школе.

— А что, вам не нравится БДСМ? — Класс снова смеется. — Если вам нет, то Вики была бы вполне довольна. Вы слышали ее истории…

— Хватит! — Мистер Борн кидает книгу на парту. — Я не потерплю этого на моем уроке. Вон из класса! — Глаза учителя светятся ненавистью, а лицо покраснело от злости. — Вон!

— Подумаешь, — бурчит Роберт, собирая свои вещи. — Скажи ещё, что тебе не понравилось, убогая, — добавляет он, когда проходит мимо меня и толкает мою парту так, что она падает набок, заставляя и меня оказаться на полу.

— Роберт! — кричит учитель, заставляя затихнуть смех одноклассников. — Пошел вон отсюда!!!

Моя синяя ручка потекла, чернила с перевернутой парты капают мне прямо на лицо. Я не плачу, мои слезы давно закончились. Я привыкла к издевательствам любого рода, но уже долгое время никто не оскорблял меня при учителях.

Мистер Борн подходит ко мне, поднимая парту. В этот момент звенит звонок, но ни я, ни он не обращает внимания на остальных учеников, которые поспешно собираются, чтобы поскорее свалить.

— Спасибо, — говорю, поднимаясь на ноги. Моя юбка задралась и мне приходится поправить ее, чтобы он не смог увидеть мое нижнее белье. — Простите.

— Не извиняйся, — он помогает собрать мои вещи, после чего присаживается на стул напротив меня. — Почему ты не перешла в другую школу? — спрашивает он. Его глаза внимательно следят за моими жалкими попытками отмыть чернила с кожи.

— Чтобы доказать всем, какая я… убогая?

— Нет, чтобы закончились твои муки.

— Почему вас это так беспокоит? — Руки безвольно опускаются на колени.

— Я… Верю тебе и…

— Этого достаточно, — останавливаю его взмахом руки.