Остатки (СИ)

Внутри все похолодело, и сердце пропустило удар. Я медленно повернулся в сторону голоса.

Эта сука держала Рики за шкирку. Котенок чуть слышно поскуливал и смотрел на меня испуганными глазками.

- Пусти его, тварь, – прорычал я, понимая, чем это теперь чревато.

- Если сделаешь все, что скажем, отпустим. А если нет, то отплачивать не ты будешь, а твой урдец. Можем прямо сейчас начать.

Главарь кивнул, а шестерка, державшая малыша собрался швырнуть его в стену со всей своей дури. Он уже замахнулся…

- Стой! – заорал я. Они тут же остановились, и я, облокотившись на стенку, как на единственную опору, опустил голову.

- Уже лучше, – услышал я приторный до тошноты голос совсем рядом. Я лишь мог зло стиснуть зубы. – Дай-ка эту игрушку сюда. Она тебе больше не понадобиться.

Он забрал из моей, нисколько не сопротивляющейся руки, пистолет. Затем эта тварь ударила меня в живот кулаком. Удерживая крик, я согнулся пополам и упал на колени, обхватив болящее место. Сейчас они повеселятся.

- Гнида… – прошипел я, с силой сжимая челюсти. Приходилось заставлять себя не дышать, чтобы вместе со стуком сердца боль не проходила дальше.

- Это еще не то слово, – усмехнулся он, схватив меня за волосы. Я никак не сопротивлялся и только зажмурился. Такое ощущение, что он мне волосы выдрать собрался.

«Не кричать. Терпеть. Нас этому учили. Держаться», – носилось в голове. Прикусил губу до крови.

- Ну, чего такой тихий? – с нотками фальши расстроено спросил он. Да с какими нотками? Там орала музыка наигранности! Стерео колонки бы порвала точно. Он повернул меня к себе спиной и толкнул в стену. Нос я уберег, но пострадала скула. Ее обожгло, горячая капля крови потекла вниз и, смешиваясь с кровью на губе, капнула на землю. В глазах на секунду все померкло, а следом запустились фейерверки. Вестибулярный аппарат не выдержал, и я сполз на землю, под конец неуклюже завалившись на бок.

Остальные просто стояли и смотрели, ожидая команды. А может и не ожидали. Может, просто наслаждались видом. Главарь еще пару раз пнул меня по животу.

- Хотите развлечься? Он к вашим услугам. Уверен, Нико не против, – приглашая рукой и широко улыбаясь, сказал он. Я спокойно посмотрел на приближающуюся толпу, встав на один локоть. Тело слабо слушалось. Да и вставать смысла нет. Будет только хуже. Второй рукой я придерживал ушибленный бок. Максимум, что можно было увидеть в моем взгляде – это ярость и презрение. Хотя бы потому, что я больше ничего другого и не чувствовал. Никакого страха. Только презрение к таким ублюдкам. Ладно я, такой же человек-убийца, который ничего другого и не заслуживает. Но не пожалеть бедное животное, которое и так безумно редко в мире… Я не знаю, какой сукой и тварью надо быть, чтобы с сумасшедшей улыбкой живодера собираться пустить маленькое чудо в стену.

Хрустя суставами и разминая руки, они с безумными улыбками и смешками подходили все ближе.

- Только по лицу не бейте. Товарный вид испортите, – крикнул, улыбаясь, главарь. Если не знать, что он за человек, то со стороны может показаться, что он добрейшей души человек.

«Ну как, Бог, составишь компанию этому гаду в просмотре? Лично приглашаю. В главной роли я. Наслаждайся. Приятного просмотра. И попкорн не забудь», – усмехнулся я, глядя в мутно-серое небо.

- Еще и лыбится, – послышалось где-то рядом.

- Сейчас мы исправим эту его наглую харю.

Участие принимали все, помимо той шестерки, которая все еще держала, но хорошо, что только держала, Рики. Малыш яростно вырывался, царапался и кусался, не отрывая жалобного взгляда от меня. Что, маленький? Помочь хочешь? Тебе тоже пришлось стать невольным свидетелем этой картины. Отдохни. Лучший вариант, который могу тебе предложить – это закрыть твои изумрудики. Такие яркие драгоценные камушки не должны померкнуть при виде всего этого.

Пинки яркими вспышками отдавались во всем теле, расходясь от эпицентра удара. Хоть сука и сказала, чтобы мое лицо не трогали, все равно закрыл руками голову, свернувшись как можно сильнее. Я не кричал. Не издал ни единого звука. Больно – да. Страшно – нет. Я сделаю все для этих уродов, чтобы они не трогали сокровище.

Чтобы отметелить меня со всех сторон, они подняли. Один держал, остальные били. Удобно.

- Ну хватит, ребята, – мягко сказал, он и все тут же прекратили. Меня отпустили, и я обессилено упал на асфальт. Далеко не мягкое падение. Все выламывало. А может и выломано.

- Не правда ли, хорошо? Было весело?

«Очень, сука», – злорадно подумал я, а в ответ лишь оскалился, вытирая рот от крови.

- Поистине дьявольская улыбка, – восхитился он, похлопав меня по плечу.

Подонок, присев на корточки, схватил меня за руку и усадил между ног. Вообще отлично. Я еле заметно сморщился. Любое движение разрывало изнутри.

Он кивнул той шестерке-живодеру, и он достал из нагрудного кармана стеклянный шприц, который угрожающе сверкнул холодным гладким стеклом в луче солнца, косо падающего в этот тупик.

- Только не иголки, – хрипло сказал я, пытаясь оттолкнуть садиста. Все кругом плыло и плавилось. Сознание уже начало отчаливать из реальности.

- Не бойся, – противно прошептал он мне на ухо. Я лишь скривился. На большее не хватало сил. Они стремительно куда-то утекали. Хотя, что значит, куда-то? Прекрасно понятно, что с ними сталось.

Шестерка медленно приближалась ко мне. Я с ужасом понимал, что сейчас эта маленькая тонкая игла окажется под моей кожей. Я услышу звук рвущейся ткани, и ощущу трение металла о тонкую кожу, а затем порвется мышца. Жидкость медленно вольется, всасываемая тканями, которые не различают, нужно или нет. Слезы сами подступили, вот-вот готовые вырваться наружу.

- Чш-ш-ш-ш, – успокаивающе прошептал он, целуя меня в висок. Я отдернулся от него, но он повернул голову к себе и поцеловал в губы. Рассеченную губу защипало от давления; зацвел вкус железа. Я возмущенно мычал и слабо забрыкался. Этому придурку хоть бы хны. И тут игла проникла в сгиб локтя, в вену. Противно, больно и страшно.

Я стал еще яростнее вырываться, но главарь зажал одной рукой талию, а второй держал за свободную руку. Об обездвиженности второй руки позаботилась шестерка. До меня донеслось отвратительное хихиканье.

Минута, пока мне вводили гадость, показалась вечностью. Я понял, что не уйду отсюда. Своей помощью так точно.

- Что это? – слабевшим голосом спросил я, когда вытащили иглу; главарь перестал держать меня и, подхватив на руки, кивнув на выход «ребятам», понес меня.

- Это такая штучка, которая заставляет клеточки твоего мозга действовать тогда, когда не нужно. Сейчас ты, скорее всего, чувствуешь слабость, но скоро она пропадет. Тебе станет намного лучше.

Снова хихиканье. Противный заботливый голос. Он мне маньяка сумасшедшего напоминает. Без шуток говорю. Представьте себе парня с ножом, аккуратно выковыривающего мышцы из вас, и приговаривающего, что ничего страшного. О, и еще пусть он будет каннибалом. Прямо при вас сядет и, как ни в чем не бывало, начнет жевать сухожилия.

Мы сели в машину. Стадо разместилось в других машинах, позади нас. Главарь и я разместились на заднем сиденье, а водила с каким-то тихим парнем впереди. Он так и сел, посадив меня к себе на колени. Я буквально обмяк. До жути хотелось спать, но уснуть не получалось. Все как-то отдалилось. Я невольно абстрагировался от всех и всего. Чувствовалось мерное и тяжелое дыхание парня и его непонятное биение сердца.

Сквозь легкую дымку помню, как мы добрались до какого-то заброшенного дома. Помню, как спускались вниз по старой каменной лестнице с местами развалившимися ступенями. Одно время было холодно. Откуда-то веял сквозняк. Приятный шум шагов по каменной поверхности. Потом вошли в обустроенное помещение. Словно помещение в помещении. Душно. Орала музыка. Это похоже на клуб. Темно. Мигали разноцветные огни. Мельтешение. Главарь быстро прошел в комнату. Музыка тут же стала приглушенной. Меня положили. Похоже, на кровать. Руки прибили наручниками к спинке кровати. Неразборчивый голос главаря, превращающийся в однородный звук. Провал…