Почувствуй мой Ад (СИ)

Колдер заметно нервничала, когда поняла, что особого пути выхода у них не будет. Даже если она превратится в облик демона и попытается исчезнуть, то Арджент успеет пару раз выстрелить в неё, наверняка на смерть. Девушка медленно сделала шаг вперёд, ухмыляясь про себя, ведь в её голове созрел план.

— Чего вы хотите? Узнать что-то? Вы узнаете, я скажу вам всё, — сказала шатенка, за что получила недовольные возгласы её приятелей. — Но вы же ничего не знаете о нас. Обо мне, о Найле, Луи, Гарри, Зейне. Вы думаете, что мы лишь беспощадные демоны, готовые растерзать вашу душу. Но это всё далеко не так. У нас у каждого есть история.

— Нам не интересно это, мы пришли сюда не за этим! — закричала Малия, еле сдерживаясь, чтобы не налететь на девушку.

— Я хочу, чтобы остальные вышли. Я расскажу вам всё, но только кому-то одному.

— Я и Эллисон пойдём с тобой, — спокойно произнёс Скотт, хватая демона за руку и выводя из этой комнаты, быстро найдя другу и толкая её туда. Девушка упала, но быстро встала, стряхивая с себя грязь.

Он знал, что она что-то задумала, но прежде, чем убить их, нужно было всё узнать.

— Мы здесь оказались не случайно. Нас притянул Неметон. Как вы наверно догадались, мы питаемся душами. Но молодые демоны, неопытные и довольно-таки необузданные, могут найти себе пару, чтобы высасывать всю энергию из неё. В нашем случае, — это Найл и Зои. Всё просто: его демон захотел прекрасную и добрую душу Зои. Его голод с каждым днём растёт и Найлу всё труднее сдерживаться при виде девушки. Но речь не об этом. Лет пять назад, когда я ещё не была демоном, но уже была знакома с Луи, у меня была сестра…

Взгляд Колдер заметно погрустнел и прежде, чем она продолжила, то глубоко и судорожно вздохнула.

— Ей звали Кэролайн, и в то время ей было пятнадцать, а мне восемнадцать. Она была словно ангел: такая милая и невинная, верила всем, хоть и не раз обжигалась. Но однажды она влюбилась в одного парня. Он сразу же вызывал у меня подозрения, ведь вёл себя как-то странно — часто убегал, когда злился. Я запретила Кэр с ним общаться. Она вроде бы согласилась, но она врала мне. Я это узнала уже слишком поздно, когда нашла её холодное и бездыханное тело, всё в крови и укусах. Это был тот чёртов подонок! Он был грёбанным оборотнем. Но было кое-что, как оказалось, Кэр лишь просто стала чёртовым волком. Чёрт, как я была зла, — прошипела Эль, стискивая кулаки. — И тогда я узнала о маленьком секрете Луи. Я думала лишь о мести этому придурку и спасении сестры. Я видела, как она мучилась, плакала, ведь любила его, и её мучили невыносимые боли.

— В смысле? Она разве не обратилась? — спросил Скотт.

— Что-то вроде того. Что-то пошло не так. Укус либо убьёт, либо обратит. Но она не обращалась. Вместо этого её тело сражалось за жизнь. Я не… я не знала, что делать, поэтому сама не помню, как так произошло, что мы переспали с Луи, а через пару дней он оставил на мне эту отметину в лесу. Позже я узнала, что теперь принадлежу ему. Меня это не устраивало, и я попросила Томмо обратить меня в демона. Я запудрила ему голову, наплела что-то о том, как его люблю и он поверил. Так легко и просто влюбился в меня. Он быстро обратил меня, за что я потом позже поплатилась.

— Разве демонами не рождаются или что-то типа того? Он что, укусил тебя? — задала вопрос Эллисон, мотая головой и пытаясь вникнуть в суть рассказа, что давалось ей с трудом.

— Нет, был специальный ритуал, но такого и врагу не пожелаешь. Было адски больно, ведь все мои органы, всё моё тело умирало. Каждая частичка организма буквально сгнивала во мне, и я рвала своими же лёгкими. Вы понимаете, через что я прошла? Я хотела помочь сестре, я думала, что если стану демоном, то убью этого гада и помогу сестре, смогу как-то вылечить! Я… я… Мне больше не нужно было есть или пить, чтобы жить. Я чувствовала себя такой сильной, когда ворвалась в дом этого подонка. Я смотрела в его глаза, когда медленно, с наслаждением высасывала его душу, утоляя свою жажду. Я наблюдала за тем, как постепенно его глаза потухали, и жизнь покидала его тело. Всё это происходило мучительные минуты для него.

— И ты счастлива, что убила его тогда? Ты довольна? Ну, отомстила ему за всю боль, что он принёс твоей сестре. Ты счастлива? — спросила Эллисон, жутко злясь на Эль.

Ей было жаль парня и Кэр, даже немного Элеонор. Но ведь после того, как она “наказала” парня это облегчило ей жизнь? Она стала бесчувственным демоном и теперь всю жизнь будет здесь, на земле, в муках и всю жизнь с мыслью о том, что убивает людей.

— Ты знаешь, Эллисон, как только я убила его, я не жалела, но потом, через некоторое время я осознала, во что превратилась. Это был день смерти моей сестры. Она умирала в муках и сказала мне, что тот парень хотел ей лишь помочь, ведь оказывается, Кэролайн была больна раком, и Шон предложил ей свою помощь, так как тоже был не равнодушен к ней. Вот почему ей долго было больно. Её тело боролось с болезнью, но она, к сожалению, победила. Я собственными руками убила её, когда мы с ребятами сделали так, чтобы яда от укуса больше не было в её организме. Я жалею до сих пор, что превратилась в это ничтожество. Убила свою сестру и её первую любовь, — кареглазая смотрела куда-то в сторону пустым и отрешённым взглядом. — За всё это время я научилась быть жёстче и обрела иммунитет к любым чувствам. Мне просто на просто плевать.

Она так хотела помочь сестре, ведь любила её, что не хотела выслушать её. Собственными руками, доводя её до смерти. Но она просто хотела помочь сестре, разве это могло означать что-то плохое?

Меленькая история навеки несчастной Элеонор.

[__]

Невозможно собрать мысли воедино, сообразить, что произошло. В голове какой-то шум и покалывающая боль в животе. Лидия стонет, распахивая глаза. Её нос заложен из-за непрекращающихся рыданий и приходится дышать ртом. В глазах всё расплывается и попытки встать — равны нулю.

Девушка сглатывает слюну и осматривается, в надежде, что Стайлза здесь нет.

Это не Стайлз. Он бы не сделал ей больно. Неужели они смогли вернуть Ногицунэ? Каким образом? И зачем им это? Столько вопросов…

Возможно, он нужен для того, чтобы отвлечь? Лишь предположение.

Рыжеволосая встаёт, держась одной рукой за живот, а другой за стену, пыхтя от боли. Она посмотрела на место, где ощущала боль и вздрогнула, когда увидела на своём платье кровавое пятно. Не мог же Стайлз так сильно её ударить, что у неё пошла кровь.

Лидия сделала маленький лаг параллельно стене, держась за неё, чтобы не упасть. Она должна найти друзей, должна помочь им.

Даже если это опасно и её ждёт смерть, ей плевать. Она знает, что должна помочь своим друзьям, даже если им плевать на неё и они не оценят то, как девушка старается. Изо всех сил старается быть кем-то необходимой. Ей так важно это знать. Знать, что ты значишь что-то для кого-то и можешь быть полезной. Это, наверное, самое лучшее чувство в представлении Мартин. Быть для кого-то важной. Хочется быть для кого-то целым миром, как для неё весь мир, — её друзья и семья. Даже если раньше все считали наоборот.

Сейчас происходит со всеми что-то странное, непривычно поведение для каждого. Каждый как-то изменился. Все почему-то забыли о чувствах, о том, что когда-либо кому-то принадлежали. Всё так запутанно и каждому необходимо время, чтобы разобраться, прежде всего, в себе. Но когда тут сможешь подумать о чём-то, когда ты не знаешь, что ждать через минуту.

Демоны непредсказуемы, так опасны и таинственны. Как с ними бороться, как победить? Каждый хочет сделать так, чтобы они исчезли. Они так угнетают и делают морально слабее. Казалось, будто тоска, словно туман обволокла их души, затмевая разум и не давая права разобраться в себе, в том, кто ты есть сейчас и что должен делать. Всё происходит второпях, неожиданно. И все знают, что любой шаг может стать роковым, но времени нет. Чувство, будто его осталось совсем немного.

Лидия зашла за угол, прислоняясь к холодной бетонной стене, пытаясь отдышаться. Она слышит шаги и быстро, насколько может, идёт к небольшой арке, похоже, вход в другую комнату. Рыжеволосая быстро забегает туда, оглядываясь, но никого не замечает. Вздыхает от облегчения и на мгновение радуется, когда боль слабеет, хоть иногда и боль возвращается, будто её пронзают ножом.