Rise (СИ)

“Надо бежать”, — это была единственная мысль, которая успела пронестись в моей голове до того, как в меня полетело второе заклинание. Я потерял внимательность, черт! Но как бы то ни было, я оказался сбитым с ног как раз в тот момент, когда разнесенная заклинанием колонна была готова обрушиться прямо на меня. Удар об землю, вспышка резкой боли, и я уже лежал придавленный тяжелыми каменными обломками. Палочка уже давно потерялась, так что я оказался абсолютно беспомощным. Оставалось только терпеть и ждать. Надеяться, что меня не убьют вот так позорно, придавленного каменными глыбами и абсолютно безоружного. А чего я мог вообще еще ждать?

Боль, казалось, заполнила каждую клеточку моего тела и захватила мысли. Тело будто бы горело, и перед глазами поплыли красные пятна. Я старался отвлечься от боли, вспомнить счастливые моменты прошлого, но получалось плохо. Блеклые образы спокойного, теплого общения с родителями в далеком детстве, когда отец еще не требовал от меня ничего сверхъестественного, а мама ласково гладила по волосам и с улыбкой подавала мне чашку горячего чая, сейчас не приносили той умиротворенности, что раньше. Смутная гордость от первых идеально выполненных заклинаний и похвалы отца сейчас казалась вообще бессмысленными. Перед глазами проносились другие воспоминания: все, что я натворил за последние несколько школьных лет, все те искаженные ненавистью лица, обращенные на меня, бездыханные тела в неестественных позах (наверное, я сейчас выглядел немногим лучше), Лорд с безумной усмешкой на змееподобной морде, вечные искатели приключений — Поттер и его друзья. Как же я это все ненавидел! Почему, почему я не замечал многих важных вещей, когда принимал серьезные решения?..

Жизнь изменила свои краски, когда я впервые понял, что в действительности из себя представляет Темный Лорд и его приспешники. Как же мне не хотелось признавать, что я заблуждался. Весь мой мир рушился по кусочкам, потому что все, во что я верил до этого, было ложью. Мои теперешние выводы грозили свести меня с ума и обесценить все мои поступки, и я неистово искал любые возможности опровергнуть свои новые, такие неприятные для самооценки, мысли. Я сомневался, метался между двумя разными точками зрения и совершенно не представлял, как докопаться до истины. В итоге я начал наблюдать за окружающими, слушал их разговоры и пытался понять ход их мыслей и приоритеты…

Грейнджер была самой большой костью в горле. Как же… всезнайка, готовая доказывать любому, что она лучше всех, а к тому же — маглорожденная. Лучшая подруга Поттера. Именно в ней я искал изъяны, пытаясь убедить себя, что позиция Темного Лорда была справедливой. Однако дни шли, а я не находил подтверждения своим прежним убеждениям. У Грейнджер действительно был и острый ум, и серьезный магический потенциал, она в самом деле превосходила по мастерству любого чистокровного студента в Хогвартсе, включая и меня. Я наблюдал за тем, как они общаются с Поттером и Уизли. Несмотря на то, что на горизонте уже черной тучей маячила война, в компании друг друга они часто улыбались, будто пока они вместе, им не страшны никакие ужасы. Я даже позавидовал их отношениям. У меня не было никого, кого я мог с уверенностью назвать своим другом. Были выгодные союзники, знакомые или просто массовка. Крэбб и Гойл никогда не были моими настоящими друзьями — они были полезны, они часто служили моим прикрытием и защитой, но их умственные способности оставляли желать лучшего, и случай в Выручай-комнате только подтвердил последнее. Нет, я всегда был сам по себе.

Скоро я убедился, что многие мои жизненные ценности строились на дремучих предрассудках. Больно было осознавать это, казалось, я возненавидел всех, за то, что сам ошибался. Особенно мне не давали покоя некоторые гриффиндорцы: Поттер меня бесил геройством, все Уизли злили бедностью, смешанной с так называемым благородством и чрезмерной нарочитой лояльностью к маглам, Грейнджер жутко раздражала умом, внешностью и чертовыми талантами. Ведь я был не хуже их, в этом у меня никогда не было сомнений, так почему же именно я оказался в идиотском положении? Это приводило меня в бешенство. Я всеми силами гнал от себя мысли о них, потому что они только лишний раз подчеркивали серьезность моих промахов и ошибок. Но вспоминал их даже тогда, когда они ушли из Хогвартса, не появившись в начале нового учебного года. Невольно сравнивая себя с ними, я презирал свой страх — и все равно плыл по течению.

Сейчас, когда я лежал, придавленный каменными глыбами, а боль атаковала мое тело и сознание, глупо было думать о Поттере, Грейнджер, Лорде, всех тех маглах, которых убили на моих глазах. Первые, скорее всего выживут и станут победителями Волдеморта в этой войне (это было бы лучше для всех, я понимал), а вторым уже было все равно.

Боль становилась все нестерпимее. Она накатывала волнами, и казалось, что я скоро в ней захлебнусь. В глазах помутнело. Я уже не мог понять, что происходит вокруг. Уши заложило, и шум битвы будто бы доносился теперь откуда-то издалека. Не знаю, сколько времени прошло, но постепенно темнота начала поглощать меня, растворяя все ощущения, так, что даже боль стала чувствоваться не так сильно, и я уже без особого страха решил, что сейчас и закончится моя жизнь. Что ж, я был готов к такому исходу, и, возможно, для меня так было лучше. Сейчас бороться не было ни сил, ни желания. Мой мир утонул во мраке.

*

На миг боль затихла, и я огляделся по сторонам. Было тихо, даже ветер не шелестел молодой травой или листвой на деревьях, в небе надо мной летала одинокая птица.

Я попытался встать, но что-то тянуло меня обратно к земле, будто чья-то рука крепко вцепилась в мою мантию.

— Не можешь подняться? — раздалось откуда-то сверху.

Липкая волна страха накрыла меня внезапным холодом — надо мной, возвышаясь как черная каменная статуя, стоял Волдеморт.

— Предал меня? Тогда будь готов заплатить. Круцио!

Все тело скрутило в жутких судорогах боли, такое нельзя было просто отодвинуть в дальний угол сознания и перетерпеть. Я заорал.

— Запомни, Драко, — сказал Лорд, прервав пытку, — у каждого выбора есть последствия. Но не думай, что мир справедлив, если не умеешь зубами выгрызать себе место под солнцем, значит ничего так и не добьешься. Те, кто просто лежит и ждет чуда, заканчивают плохо. Круцио!

Новая вспышка боли поразила тело, и я снова не смог сдержать крика.

— Стой! — закричал кто-то, и Лорд, отвлекшись на звук, потерял заклятие. Я жадно глотал воздух, пытаясь прийти в себя.

Я повернул голову, чтобы увидеть своего спасителя и потенциального покойника — Лорд никогда не прощал тех, кто мешал ему. Снова Поттер, Грейнджер, Уизли. Мне везло на встречи с ними сегодня, впрочем, так было всегда. Ненавижу.

— Это ты! — сказал Волдеморт, оскалившись, однако не удосужился даже перевести палочку в сторону своего злейшего врага.

— Что, Малфой, не нравится быть жертвой Лорда? — спросил Поттер, вместо того, чтобы как-то отреагировать на слова Волдеморта. — Прочувствуй, каково это — быть по другую сторону от него.

— Тряпка, я же сказал, чтобы ты больше не попадался мне на глаза, — выплюнул Уизли.

— Ребята, пойдем. Если ему так не терпится умереть, пусть так и будет. Малфой уже перестал бороться, а значит, никто не в силах помочь ему.

— Нет! — закричал я. — Поттер, убей его! Помоги!

— Помоги себе сам! — сказала Грейнджер, Поттер согласно кивнул и они пошли своей дорогой.

Лорд не предпринимал никаких действий, и это было странно.

— Я — твой вечный кошмар, — сказал Волдеморт, посмотрев на меня. — Живи с этим или сдохни. Круцио!

— Нет! — успел прокричать я до того, как заклинание достигло моего тела. Инстинктивно я выставил вперед руку в попытке защититься, но, разумеется, это ничем не помогло. Боль снова начала выкручивать мое тело наизнанку. — Помогите, — прохрипел я, кашляя, но меня никто не слушал.

“Я хочу жить!” — промелькнуло в голове, и мир померк.

*