Успокой моё сердце (СИ)

Tesoro…

- Ты правда?.. – не могу поверить в то, что я слышала. Если это была шутка или, чего хуже, притворство, я…

- Правда, - заглядывая в мои глаза, малахиты, не таясь, демонстрируют внутри себя честность, - расскажи мне об этом договоре. Что он из себя представляет?

Эти слова эхом отзываются в сознании, сталкиваясь с советом Джаспера поведать все мистеру Каллену. С его обещанием, что Эдвард сможет мне помочь забыть… оставить… прекратить.

Только на деле все куда сложнее, чем в теории.

Слезы, кажется, только-только уменьшившиеся, возвращаются с новыми силами. Рубашка Эдварда уже мокрая.

- Нет! - с трудом вспомнив о том, что кричать запрещено, скатываюсь на громкий шепот. Пробуждение Джерома последнее, что нужно сейчас нам обоим. Малыш и так чересчур часто видит мои слезы. А при нем они точно не допустимы.

- Почему нет? – ничуть не злясь и не огорчаясь (чего я боюсь больше всего), интересуется Каллен.

- Потому что… потому, что больше ты на меня не посмотришь, если я расскажу… - шумно сглотнув, кое-как нахожу в себе силы ответить взглядом малахитам. Пока внутри них нет отвращения, но уверена, после того, о чем просят, я уже никогда не смогу его оттуда изгнать. Хейл ошибается. То, что мысленно разрешено и понятно, на практике – недопустимо. Тот пыл, что был во мне после его рассказа о судьбе Элис, безвозвратно испарился.

Ей хватило смелости.

Мне никогда не хватит.

- Если ты действительно так думаешь, - с самым серьезным видом произносит Эдвард, - это твое самое большое заблуждение.

- Ты просто не знаешь…

- Белла, - он убирает с моего лица длинную прядь, стирает все только что появившиеся слезы, - что бы ты мне ни рассказала, я никогда от тебя не отвернусь.

От такого обещания внутри что-то вздрагивает. Маленькая-маленькая, подкрепленная лишь взглядом Каллена, мысль все же попытаться, решиться, проносится в голове.

Правда, её полет занимает всего мгновенье. Скрываясь за горизонтом, она не оставляет от себя ничего. Даже самого крохотного, самого малозаметного следа.

Невозможно – уверяет.

Невозможно – заклинает.

Невозможно – подтверждает.

- Я не могу. Прости, прости, пожалуйста…

Он вздыхает, выдавливая улыбку. Мотнув головой, прижимает меня ближе к себе.

- Хорошо. Мы сегодня больше не будем об этом говорить. Постарайся успокоиться.

- Эдвард, если ты считаешь… я не против… замуж… если хочешь и действительно намерен… - путаюсь в словах, тщетно пытаясь правильно изложить свои мысли. Хоть каплю понятно и уверенно, - но пока он… я не могу.

Терпеливо выслушав меня, ни разу не перебив, мужчина кивает:

- Я понимаю. Я поторопился, верно? Мы как-нибудь вернемся к этой теме, но позже.

Позже…

- Спасибо!..

- Не за что, сокровище, - на сей раз его улыбка настоящая, - все хорошо.

Хорошо…

- Тебе не нужен конь, - устраиваюсь на его плече, обвивая руками за шею. Запах, улыбка, кожа… это куда лучше любых лекарств. Мне ничего другого и не нужно. Все, чего стоит бояться – потерять. Их с Джеромом.

- Конь?..

- Конь… чтобы быть принцем, - вздыхаю, попытавшись улыбнуться в ответ, - ты и без него прекрасно справляешься.

*

Джером, коротко вздохнув, поворачивается на другой бок. Его ладошки вытягиваются вперед, а ножки наоборот поджимаются, когда малыш, моргнув, открывает глаза.

Сонные драгоценные камешки, фокусируя взгляд, скользят по всей комнате, ничего конкретного не замечая. Но как только их обладатель понимает, где находится и что происходит, тут же вспыхивают вполне конкретными целями.

Это Эдварду и нужно.

Подкравшись к мальчику из-за спины, он одним точным движением притягивает его к себе, широко улыбаясь.

Джерри даже не успевает испугаться. Эти руки, я думаю, он узнает среди всех иных.

Сладкое и нежное «папа» повисает в комнате. Ловко извернувшись, Джером сам обнимает отца. Крепко-крепко.

Весело хохоча, Каллен валится на кроватные простыни, увлекая малыша за собой. Резвясь на покрывале, они переворачивают всю постель вверх дном. Несомненно, наслаждаются и игрой, и моментом.

И я наслаждаюсь.

Пока меня, стоящую у двери в ванную, никто не заметил, я имею возможность вдоволь рассмотреть все, что происходит в комнате.

Думаю, этот перерыв нам необходим. Я ввела Эдварда в ступор и, думаю, обидела своим отказом. Он уверил меня, что все в порядке, и он понимает мои причины, но… не знаю. Горький осадок на душе остался.

Боже, но это же нечестно! Почему я не могу делать то, что хочу? Почему я не имею права быть, есть, спать и жить с тем человеком, которого люблю? Неужели путы Кашалота и вправду никогда не ослабнут? Я не найду средства, дабы обойти их, выпутаться?

Ты заставишь меня… вернуться?

Заставишь?!

Тихонько выдыхаю, медленно качая головой.

Нет. Не заставит. Ничто и никто не заставит меня добровольно потерять моих мальчиков. Этой сказке – про то, что любовь нерушима – я позволю сбыться. Даже больше – сделаю все, чтобы она сбылась.

Такие слова – пусть и от самой себя – вдохновляют. Улыбаюсь, немного расслабившись.

Не бывает безвыходных ситуаций. Тем более тогда, когда рядом такие люди, как Эдвард.

«Потому что ты мое сокровище».

Ну вот. За эту фразу я сделаю все, что угодно. Как бы страшно, холодно и трудно ни было.

- Больно, - внезапный голосок Джерома, всхлипнувшего совершенно неожиданно, вырывает из размышлений.

Глаза тут же находят его на покрывалах. Как и прежде, он сидит в объятьях папы, но теперь малахиты наполнены страхом и настоящей, о чем он и говорит, болью. Нижняя губа подрагивает.

- Где? – Эдвард, тут же прекратив все игры, взволнованно нагибается к ребенку. Как и я, пытается понять причину.

- Тут, - шепчет Джерри, касаясь своей ладошкой левой части груди. Отворачиваясь от лежащего на прикроватной тумбе нового мобильного Эдварда, только-только переставшего вибрировать, он смотрит прямо на отца.

Глаза Каллена распахиваются.

Я же собираюсь вернуться обратно в комнату и выяснить, в чем дело. Нам нужен врач или хоть кто-то, владеющий медицинскими навыками. Где найти его посреди леса?..

Однако останавливая всколыхнувшийся внутри нас с папой страх, малыш добавляет ещё кое-что, просительно глядя в глаза своего самого дорогого человека на свете:

- Не уезжай.

…Мне требуется пара секунд, дабы проиграть его слова ещё раз и понять, что происходит. Эдварду чуть больше.

- Не уеду, - обещает он, сильнее хмурясь, - покажи мне ещё раз, где болит?

- Не уезжай, папа, - повторяет Джером, прячась в руках Каллена, - больно…

Теперь мы оба знаем смысл этих слов. Он понимает.

Расслаблено выдохнув, мужчина прикрывает глаза. Горько усмехнувшись, забирает сына в объятья. Теперь его поцелуи даже с виду становятся куда ощутимее:

- Ну что ты, Джером, - шепчет он, поглаживая светлые волосы, - я всегда буду с тобой, мой любимый. Не бойся.

…Этим вечером, уже после того, как малыш, успокоенный словами и целым днем присутствия отца, засыпает, у нас с Эдвардом появляется возможность поговорить.

- Так ты все-таки уезжал? – задаю свой вопрос, устроившись на плече мужчины и задумчиво чертя узоры на его груди.

- Откуда такие мысли?

- Эта женщина никогда бы не приготовила такого обеда, - припоминаю те по-настоящему вкусные, изысканные блюда, от каких – впервые за все время – Джером не отказался. Ему понравилось, а это уже показатель. Администраторша «Лесной хижины» явно не имеет представления о съедобной пище.

- Она и не готовила, - Эдвард кивает, усмехнувшись, - заставлять вас есть её стряпню просто бесчеловечно.

- И потому папочка, поохотившись в ближайшем лесу, принес нам кое-что повкуснее?

Он смеется. Он часто смеется, в отличие от всех прошлых наших ночей и дней вместе. Это замечательно. От этого у меня в груди ощутимо теплеет.