Остатки (СИ)

— Ты в порядке? – спросил я у него, продолжая сидеть за стеной, на всякий случай. Стоя на ногах и улыбаясь, кивнул мне, легкими, резкими нажатиями выкидывая пустые обоймы, дернув на себя пистолеты. (когда они у него появились? Заныкал наверно где-то у себя на теле). Сделал мелкий это, конечно, выразительно и изящно. Так как пистолеты были в двух руках, то он просто одним рывком выкинул дымящиеся обоймы.

— У тебя есть запасные... – выстрел…

Остановившись с протянутой ко мне рукой, посмотрел на меня искаженным взглядом. Медленно начал падать, как в немом кино. Секунды тянулись так долго, что я успел поймать каждый взгляд, каждое движение. А он продолжал падать, смотря вперед ничего не видящим взглядом. Глаза постепенно теряли блеск, тускнея. Изо рта и свежей раны одновременно брызнула кровь, медленно падая в воздухе, отражая в своих багровых стенках и дом, и меня, бледного и впавшего в ступор. Я не мог пошевелиться.

Внутри все словно оборвалось. Потом что-то шевельнулось, заставив тело двигаться так быстро, что меня это пугало. По венам с бешеной скоростью носился адреналин, заставляя сердце рваться наружу. Время, протекавшее так медленно и то, что творилось внутри – так контрастировали друг с другом. В висках глубоко и мощно застучало. Словно все старалось порваться.

Тут же понял, откуда прилетела пуля. Выстрелив в маленькое окно, услышал предсмертный стон. Не теряя больше ни секунды, подлетев к напарнику, схватил его тело. Прижал рану рукой. Прострелили живот. Из ранения устрашающе сочилась кровь. Мальчик судорожно дышал. Ему стоило больших усилий сделать очередной вдох и выдох. Из уголков его глаз скатились горячие слезы. Он застонал.

— Держись, — сквозь мои пальцы текла кровь, тонкими струями проливаясь на дорогу. — Все хорошо, — сдавил рану. Мальчика схватил озноб.

— Холодно… — слезно прошептал он. Я другой рукой сильней сжал его плечи, сам не понимая, зачем. Быть может, хотел таким образом согреть его. Черные лучи его глаз слились с фиолетовым цветом, создавая однотонный цвет. Хреново. Совсем.

— Смотри на меня, твою мать, – начал трясти его, пытаясь при помощи боли заставлять не терять сознание.

Но он реагировал на мои слова.

— Не спать! Ну, блять, смотри на меня, – сжал его до такой степени, что в руке заныло —Не засыпай, не бросай меня здесь, сука ты мелкая.

Появилась противная тошнота. Начал судорожно глотать. Глаза покрыла мутная мокрая пелена – Давай же, не отключайся… считай, придурок.

Как же я злился.

— Угу… — тяжело улыбнулся он, все больше слабея.

— Давай. Один… — начал я дрожащим голосом.

Тишина. Пытался говорить, как ни в чем не бывало. Но голос предательски дрожал. Он не среагировал.

— Эй! Не спи! – снова затряс его.

— Да, да… Один… — в полудреме подал слабый голос он.

— Молодец. Два! – уже срывался на крик я, делая акцент на цифрах.

— Два…— тихо, словно мое эхо повторил он, и прежде чем мои губы снова раскрылись, добавил, — Три… — и выдохнул.

Я с ужасом почувствовал, как его тело полностью обмякло в моих руках, а взгляд смотрел в мертвое небо. Веки закрывались, словно дверцы, скрывая за собой последние лучики света. Рука, в судорогах хватавшая мою руку, ослабила хватку, и теперь безвольно упала, и ее поймал асфальт.

– Эй! Эй, смотри на меня! Нико! Нико! – что было силы, заорал я. Реакции не было.

====== Потерянное время – смерть ======

Весь мир рухнул. Умер в этих закрывающихся глазах. В грудь ударила тупая резь, ломая ребра и разрывая легкие. Сердце, не выдержав, начинало останавливаться. Сознание отказывалось быть в реальности. Ушло глубоко внутрь, закрыв за собой двери, и крепко забарикодировав их. Поудобнее расположившись на стуле, оно одно сидело на весь кинозал, напротив огромного экрана. Рядом мигал проектор, выпуская одинокий, но яркий луч света. Побежали кадры. Сначала их нельзя было разобрать, они просто бежали с невероятной скоростью. И тут начали появляться очертаний. Движение. Это тир – то самое место, где мы впервые встретились с Нико. Но звука не было. Лишь его губы открывались и закрывались, кривясь. Я не понимал, что именно он говорит, но его выражение лица и действия красноречиво говорили о нашем разговоре. Вот он, проводя тонкой ладонью по бедрам, хитро улыбается, но при этом в его улыбке много яда. Этот фильм – воспоминания. Они начинались с нашей первой встречи – тира, и заканчивались моментом, когда в него выстрелили, и брызги крови вырвались наружу. В этот момент кинолента резко остановилась практически в самом конце, затем немного откатив назад, снова набирая скорость, затормозила на недавнем воспоминании.

Все начало ныть с большей силой, и тошнота подступала к горлу. Как же я мог оттолкнуть его? Кажется, он очень расстроился. И теперь его непонятная боль отозвалась во мне в несколько раз сильнее. Его мягкая рука, не побоявшаяся коснуться меня... Я никогда никому не позволял прикасаться к себе просто так. Да многие сами даже под предлогом смерти и приставленным дулом пистолета у виска не соглашались трогать меня.

«Гребаный искатель приключений на свою задницу», — с подумал я и прижался головой к его плечу.

— М-м-м-м-м-м-м, — болезненно простонал он. Сердце екнуло.

Ей-богу, я б не испугался, если б увидел толпу кровожадных зомби со стекающими слюнями и ошметками кожи между зубами, сломя голову несущимися мне навстречу! Но я так испугался голоса этого парня, что сердце давно убежало по дороге в неизвестном направлении.

— Нико? – осторожно позвал я.

Он не среагировал. Но слегка дернулся.

— Ты тупо отключился! – радостно выпалил я, улыбаясь как клинический идиот. Разве только не было смирительной рубашки – Кто бы мог подумать?! – тихо спросил я, закрывая глаза рукой и надавливая на трещавшие виски. Затем провел по волосам, словно освобождаясь от тучных мыслей, и сделал облегчающий глубокий вдох.

К моему подскочившему настроению можно было подрисовать цветочки, травку, единорогов, срущих радугой, белые пушистые облачка и розовое небо! То, что я почувствовал, невозможно было передать словами. Эмоции резко поменялись с тех, когда хочется элементарно сдохнуть, до тех, когда летать и целовать всех подряд, направо и налево распинаться о том, как я всех люблю. А я бы точно это сделал, если бы не маленькая скотина, покоившееся у меня на коленях и мирно дрыхнущее.

Когда первая волна радости и эйфории прошла, на смену ей пришла реальность и улыбка сама сползла с лица.

Да, он не умер, а всего лишь провалился в болезненный сон. Но он продолжал терять кровь, и был в тяжелом состоянии. Это неспокойное одноклеточное с шилом в одном месте могло в любую секунду умереть.

— Так, потерпи, маленькое чудовище, сейчас я тебя возьму на руки.

Предупредив его, подложил руку под колени, а другой продолжая придерживать тело в области лопаток, аккуратно поднял, стараясь как можно меньше трясти.

— А за чудовище получишь, — усмехнулся он полусонно.

— Заглохни, – бросил я. Его тело было безумно легким, поэтому нести его не составляло труда.

— А куда мы идем? – спросил он.

— На базу, — напомнил я. Но страх снова подкрался и начал заселяться внутри, уже расставив мебель и теперь попивая чаек, мирно покачиваясь на кресле-качалке, наслаждаясь открывшимся пейзажем.

— А да, точно, забыл. А где мы сейчас? – последовал новый вопрос, вводя мою нервную систему в кому.

— Ты что там, пока падал, мозги последние растерял? – серьезно спросил, все больше беспокоясь. Наверное, это из-за потери крови.

— Нет, –ответил он, а потом поинтересовался – А правда, где?

А кстати о птичках… Если подумать, то реально, где мы?

— Мы… В каком-то городе. Случайно в него попали. В отеле останавливались, помнишь? Задрипанном таком? А потом в темном коридоре ты мои глаза рассматривал и сказал что они красивые, помнишь?

— Ага. Они действительно очень красивые. Я тебе уже говорил, что у тебя крапинки как в воде плавают?