Притчи, приносящие здоровье и счастье

Шли Дамир с Зухрой до тех пор, пока голубое море не слилось с голубым небом, и непонятно было уже, по морю они идут или по небу. Тогда Зухра сняла с головы свой белоснежный платок и выстирала его в небе, пока же она стирала платок, распрямлялась ее спина, исчезали морщины, свежели губы, становились ярче глаза. Выстиранный в небе платок Зухры стал ярко-голубым, и, когда Зухра надела его, Дамир не поверил себе – перед ним стояла не старушка, к которой он успел привыкнуть и привязаться, а прекрасная девушка. И любовь вошла в сердце Дамира, и тогда снял он с головы белоснежную чалму свою и выстирал ее в небе. И, пока он стирал чалму, тело его наливалось силой, морщины исчезали, становились ярче глаза. Выстиранная чалма Дамира стала ярко-голубой, и, когда Дамир надел ее, Зухра не поверила себе – перед ней стоял не вялый больной юноша, а сильный мужчина. И любовь вошла в ее сердце. Первые слова, произнесенные Дамиром, стали словами любви, и сказаны они были нормальным мужским голосом.

Вернулись Зухра с Дамиром в прекрасный город Бахчисарай, и не было счастливее хана Герея и его любимой жены Зульфии, и жен, и наложниц, и всех жителей Крымского ханства. Зухра, как и гласил ханский фирман, получила великую награду: любовь и счастье, ведь скоро была сыграна их с Дамиром свадьба. А Дамир с настойчивостью наследника престола засел за занятия, потому что знал: когда-нибудь он станет служить людям, как служит людям его отец, достойный хан Герей.

Гони дремоту прочь,

И станет краткой ночь,

Трудись, и для людей

Ты силы не жалей.

Того лишь ждет удача,

Кто от беды не плачет,

Крепись, ведь прям твой путь,

Раз понял жизни суть.

Абдулла и Джамиля

В одной бескрайней пустыне, где днем под раскаленными лучами солнца плавятся пески на вершинах барханов, а ночью золотые звезды подмигивают верблюдам и желают им спокойной, мирной и теплой ночи (пожелание это в пустыне отнюдь не лишено смысла – там случаются очень холодные ночи, когда люди оставляют свои шатры и, чтобы согреться, жмутся к верблюжьим бокам, а верблюды – покрепче друг к другу) жил-был джинн. Вы, наверное, думаете, что джинны – это очень старые существа, и каждому из них намного более тысячелетия, а еще они живут в лампах, кувшинах или бутылках, причем не по своей воле, а выпущенные на свободу, награждают своих спасителей тремя желаниями, или, наоборот, за столетия своего заточения обижаются на весь мир и несправедливо стремятся отомстить именно своему спасителю? И такие тоже есть, но их так мало, что каждое появление такого редкого джинна среди людей отмечено в литературе или, на крайний случай, в народных сказаниях. Все знают про джинна, который помогал Аладдину и устроил ему брак с принцессой. И про других многочисленных джиннов, о которых рассказала мудрая Шехерезада, тоже вряд ли кто может забыть. Но подумайте сами: если есть джинны, которым перевалило за тысячу лет, то ведь должны быть и джинны помоложе. Люди не рождаются глубоким стариками, не рождаются стариками и джинны. И не рождаются джинны в лампах, кувшинах или бутылках.

Джинны появились на свет намного раньше людей, и состоят они очень и очень во многом из огня. Как люди очень во многом состоят из воды, ангелы – из света, так джинны – из огня, и ничего в этом нет необычного. Но, потому что джинны состоят из огня, они многим отличаются от людей. Они, во-первых, как вы уже поняли, очень долго живут. Во-вторых, джинны сильны и им никакого труда не стоит переместиться из одного конца мира в другой, не нуждаясь при этом ни в ишаке, ни в верблюде, ни в коне, ни в слоне. Причем перемещаются джинны намного быстрее, чем люди на всех своих животных. Каким образом? Да очень просто: джинны умеют чувствовать ветер и ловить его потоки, а уже пойманные потоки ветра несут джинна, как дым, туда, куда ему надо. Джинны могут становиться невидимыми, вернее, для других джиннов они такие же, как и были, а люди их почти не видят, видят только слабое колебание воздуха, как бывает, когда воздух сильно нагреется над огнем или на солнце в пустыне. И еще джинны терпеть не могут, буквально не выносят холода – сразу начинают чихать, кашлять и могут, спаси Аллах, получить воспаление легких.

Но я все-таки вернусь к тому самому джинну, который жил в бескрайней пустыне и ради которого и был начат этот рассказ. Джинна звали Абдуллой и был он совсем юным джинном, ему едва сравнялось триста лет, что для джиннов – не возраст, как человеку примерно пятнадцать.

Абдулла был на особом счету у царя джиннов, так как был очень образованным для своих лет: он изучил так много мудрых книг Востока и Запада, что по ночам, глядя на звезды, читал по памяти великие стихи, а кроме этого, мог приготовить любое лекарство от любой болезни и для джиннов, и для людей. Абдулла умел разговаривать с животными и птицами, что недоступно малообразованным джиннам, и любил философские размышления. Философские размышления и стихи были милы и царю джиннов, поэтому царь выделял юного Абудуллу. За выдающуюся для столь юного возраста мудрость и образованность царь джиннов пожаловал Абдулле фиолетовый халат – знак высшей посвященности в тайны бытия.

В бескрайней пустыне Абдулла поселился потому, что подземный мир, где живут большинство джиннов и их царь, казался юноше слишком тесным, а светские обязанности – чрезвычайно обременительными. К чести царя джиннов надо сказать, что он не задерживал Абдуллу при дворе, считая свободу выбора для столь молодого существа необходимым условием правильного развития личности. Бескрайняя пустыня же выгодно отличалась от подземного мира своими бескрайними просторами и полной свободой: хочешь – книгу читай (напомню, что Абдулла был джинном и мог перемещать в пространстве любые неодушевленные предметы), хочешь – над песками пари, а можешь вместе с каким-нибудь караваном путешествовать, если тебе хочется общаться с людьми. В обществе джиннов Абдулла не нуждался – он предпочитал жизнь отшельника. Вы спрашиваете меня, что Абдулла ел и чем утолял жажду? Джинны не нуждаются в воде, вернее, они нуждаются в ней ровно настолько же, насколько люди нуждаются в огне: если вам тепло, светло и не надо готовить еду, то вы не будете сильно страдать от отсутствия огня. Воду джинны не пьют, но они моются в невыносимо для человека раскаленной бане. Мыться Абдулла уходил в подземный мир. А еда… джинны могут есть все, что люди, но лучшая пища для них – жаркие солнечные лучи или огонь.

В пустыне у Абдуллы была небольшая пещера, расположенная как раз на караванной тропе. Через эту пещеру можно было проходить прямо в подземный мир, ход вел в библиотеку и никто, кроме Абдуллы, о нем не знал, сам же Абдулла открыл его совершенно случайно. Он пользовался этим ходом, чтобы посещать свой мир, оставшись незамеченным.

Как-то раз мимо пещеры Абдуллы проходил караван. Время клонилось к вечеру, и караван остановился на ночлег прямо у скромного убежища юного джинна. В таких случаях Абдулла обычно скрывался в своей пещере, если, конечно, не видел в караване ничего для себя интересного, а зрение у джиннов намного острее, чем у людей. В этом караване было нечто, что сразу привлекло внимание Абдуллы. Караван, остановившийся у пещеры юноши, кроме прочего, вез нескольких женщин. Для Востока это – не редкость, и Абдулла бы даже не взглянул в их сторону, если бы не увидел, вернее, не почувствовал какую-то беду. Я уже упомянул о том, что Абдулла мог изготовить любое лекарство и вылечить любую болезнь. Он мог также и узнать любую болезнь, если больной находился рядом с ним. Для этого Абдулле не нужно было прикасаться к больному и даже осматривать его, он о болезни просто знал, и все. И сейчас Абдулла просто знал, что одна из девушек, которых сейчас провожают в шатер, больна.

* * *

Джамиля чувствовала себя глубоко несчастной. Она никак не могла понять, что с ней происходит, кто она вообще такая и что делает в этом караване на этом верблюде, от мерного покачивания которого клонило в сон. Голова от тяжелых мыслей болела, но мысли никак не хотели становиться легче. Девушке казалось, что она всю жизнь едет на этом верблюде, что всю жизнь видит только желтый песок и слышит долгие крики погонщиков. Когда караван, наконец, остановился, девушка почти без сознания соскользнула с корабля пустыни на руки раба и провалилась в сон.