Мысли в пути

Деловые люди. Они все время заняты чем-то важным. Или обсуждают итоги хоккейного матча, переданного по радио. Или помогают медицинской сестре скатывать марлевые шарики. Или обмениваются какими-то материальными ценностями друг с другом. Одни из них старательно рисуют. Самые маленькие представители этой категории не отстают от старших, а поэтому упорно часами сосут ногу резинового слоненка или отрывают голову кукле. Объединяет их одно общее качество: они деловиты, серьезны и не теряют времени напрасно. Их будущее обеспечено: деловой человек нигде не пропадет!

Нежные. Сидят ли они в кроватке, идут ли неверными шагами по коридору, читают ли в одиночестве, но у всех у них в глазах светится нежность. Подойдите к такому субъекту. Заговорите с ним, пошутите. Или приласкайте. Он доверчиво к вам прижмется, вы почувствуете, как от него исходит не только физическое тепло, но какое-то материализованное стремление к ласке. После того как с такими ребятами поговоришь, у самого на душе как-то светлеет. И видно, что такое непродолжительное общение остро необходимо им самим. Настроение становится бодрее, аппетит лучше. Они даже быстрее поправляются.

Воришки. В отделении ведут себя, как настоящие соловьи-разбойники. Тащат все, что попадет под руку. Игрушки, цветные карандаши, соски и куклы у малышей, книжки у старших ребят. Иногда они встают ночью. Не знаю - на горшок ли или их толкают беспокойные сны. Но они на цыпочках подходят к кровати сверстника и из-под подушки вытаскивают любимую машинку с красным подъемным краном. Иногда объектом кражи служит еда. Как ни отбирай у ребят их передачи, положи их хоть в холодильник, в буфетную или в специальный шкаф, - они умудряются спрятать кто яблоко, кто конфету, кто печенье. Когда я застаю в закутке около ванны или туалета парня с блудливыми глазами, в судорожной спешке жующего гостинец, то чаще всего это бывает он похититель чужой собственности. Несколько раз я пытался выяснить, в чем здесь причина. Сделать какие-то обобщения.

Мне подумалось, что поведение взрослых накладывает отпечаток и на их детей. Есть разговоры, которые могут воздействовать на непредубежденный слух: "Достаньте", "Нужно обратиться к Ивану Карповичу", "Мы были у него дома - музей! А дача! Живут же люди". Проблема того, как, кто и каким образом может что-то достать, не абстрактна. Она разлагает и более стойкие души. Что же говорить о детях? Вспомните, а вы не вели при них со своими друзьями беседы на подобные темы, не очень при этом задумываясь, какое влияние это окажет на формирующийся характер?

Может быть, пока ребенок находится в обычной обстановке, он нормален. Но вот произошел стресс, перемена декораций, и из самой глубины вылезло, к ужасу родителей и огорчению медсестер, запрятанное глубоко и никому доселе не известное качество.

Безразличные. С ними проще. Они не причиняют дополнительных хлопот. Равнодушно открывают ротик, когда им туда вливается микстура. Спокойно проглатывают довольно противные порошки и без сопротивления относятся к разным процедурам. Без любопытства встречают вновь прибывшего товарища по несчастью. Без огорчения расстаются с выписанными домой. Недолго погоревав после разлуки с родителями, они начисто забывают о них. Кстати, подобного рода отключение от дома распространяется на более широкую категорию детей. Значительно более широкую, чем это могут себе представить некоторые любвеобильные родители.

Равнодушных ребят я не очень люблю. Когда они вырастают, они нередко способны сохранять это свое главное свойство. Даже тогда, когда жизнь требует занять более определенную позицию. Но зачем им это?..

Трусишки. Их мало, но они существуют. Боятся абсолютно всего, без исключения. Укола и клизмы, процедуры и ее отмены. Непонятных слов и терминов. Объяснять им что-либо бесполезно: они вам не поверят. "Да-а-а, я уж знаю", - отвечает такой ребенок в смертельном страхе. Вставать после операции он тоже боится. Не потому, что больно, а вдруг швы лопнут? Он мешает нам в диагностике. Сознательно все путает.

В какой-то мере мне удалось найти противоядие против этих ребят.

- Здравствуй, - говорю такому трусишке, - давай сюда руку!

Считаю пульс, смотрю на него, как он себя держит, и вдруг задаю вопрос:

- Операции боишься?

Ответы бывают разные. Нередко честно говорит:

- Да!

Но это еще не самые большие трусы. Те отвечают по-разному.

Пока продолжается наш спокойный и серьезный разговор, рука медленно скользит по животу против часовой стрелки, слева, вверх и направо, чтобы выявить аппендицит. Вначале поверхностно, словно поглаживая, а потом все глубже... Так удается уловить симптомы, которые у ребенка настороженного, сопротивляющегося уловить бывает трудно. К сожалению, и этот прием не абсолютен. Нередко мы допускаем диагностические ошибки, за которые потом приходится горько расплачиваться.

Трусость больше всего бед приносит в трудных условиях. И не у одних детей.

Анархисты. Во все времена существовали люди, которые не приемлют дисциплины, не терпят над собой никакой власти ни в какой форме. У детей это выражено, пожалуй, в большей степени, чем у взрослых. Нет требования, которое не вызывало бы у них сопротивления: "Почему вставать? Я хочу спать!", "Не пойду на процедуру. Вон к той девочке приходят в палату, пусть ко мне тоже придут!", "Не имеете права без моего разрешения!". В них остро развито чувство справедливости, разумеется, в собственной интерпретации. Справедливости для себя. Они ни с чем не считаются. Когда такому "анархисту" объясняешь, что это плохо, то в первый момент создается впечатление, что он все понял. Но впоследствии оказывается, что он слушал, но не слышал. Он не в состоянии переступить через себя. Это выше его сил. Он весь во власти своей разбушевавшейся натуры.

Среди многих чрезвычайных происшествий, периодически сотрясающих любую крупную детскую больницу, было одно, о котором стоит рассказать.

Ранним летним утром мы застали дежурную сестру травматологического отделения в слезах. Убежал Михайлов.

- Где он сейчас?

- Ищут...

Оказалось, что парень со сломанной рукой в гипсе вылез из палаты через окно и спустился со второго этажа по водосточной трубе. Поскольку он был з больничной пижаме, его быстро приметил один из постовых милиционеров и препроводил в больницу.

- Нехорошо, товарищи медики! - заявил он. - Плохо следите за своими больными. Непорядок! Что же это будет, если они станут в таком виде по Москве разгуливать. Да и родители на вас надеятся. Нехорошо!

Мы были искренне огорчены происшедшим. Срочно начали искать виновных. Но разве можно обвинять двух ночных сестер и нянечку? Даже если бы они беспрерывно ходили из палаты в палату большого отделения, коридоры которого забиты "травматиками", они все равно не смогли бы предупредить побег подростка.

- Михаил! Зачем ты удрал?

- Надоело лежать. Рука уже не болит.

- Тебе вчера Елена Федоровна сказала: перелом может сместиться, поэтому и держим. Как только опасность пройдет - сейчас же выпишем. Нам ведь самим трудно. Видишь, как отделение переполнено.

- Подумаешь!

- Упал бы с трубы, из-за тебя могли бы люди пострадать. Слыхал, что милиционер говорил?

- Все равно убегу я. Кость сместится - поставите. Или сошьете - это ваше дело. А здесь мне скучно...

Никакие доводы на него не могли подействовать.

Все знают, что анархия, кроме всего прочего, это еще и гипертрофированное "Я". И все-таки в глубине души мне кажется, что, с точки зрения становления человеческой личности, может быть, некоторая доля анархии имеет какие-то преимущества. Но, наверное, только на определенном этапе и в умеренной дозировке.

Интеллектуалы. Вы думаете, что это результат воспитания? Образования? Среды? Возможно. Спорить не стану. Но в том, что интеллектуалами рождаются, У меня нет сомнений. Мне не удастся подтвердить это убеждение статистическими выкладками или специальными исследованиями, проведенными среди новорожденных. Однако общение с детьми разных возрастов показывает, что подобная прослойка существует.