Моя жизнь в футболе

— Не могу оспаривать мнение такого опытного специалиста, как Хайман. Замечу лишь, что схемы 4+2+4 мы придерживались только во время своей атаки. Если же начинали обороняться, то сразу просматривалась схема 1+4+2+3. Воронин отходил в линию защиты, Шестернев становился «последним рубежом» перед своим вратарем за спиной четырех (с Ворониным) защитников, словом, тем, кого итальянцы зовут «либеро» («свободным»), а наши болельщики — «чистильщиком». Место Воронина занимал Иванов.

В промежутках между отборочными матчами мы еще успели съездить в Мексику. Были приглашены участвовать в традиционном турнире «Торнео секстагональ». Кроме нас на нем выступили бразильская команда «Сан-Пауло», югославский «Партизан», мексиканские команды высшей лиги «Некакса», «Америка» и «Гвадалахара».

Стадион в Мехико, вмещающий 75 тысяч зрителей, на каждом нашем матче был переполнен. На «Селекциону русу», как называли нашу сборную мексиканцы, народ ходил с огромным интересом.

Мы выиграли «Торнео секстагональ». Первую встречу, с белградским «Партизаном», свели к ничьей. Одолели все три мексиканские клубные команды. Обыграли «Сан-Пауло» — 4:0. Луис Регейро, игрок знаменитой сборной Басконии, приезжавшей в Советский Союз в 1937 году и познакомившей нас с системой «дубль-ве», посмотрев игры сборной СССР в Мехико, оценил их так: «Селекциона руса — люксус!»

Затем мы совершили небольшое турне по Франции, провели там несколько игр со спарринг-партнерами. И приехали в Барселону, чтобы 18 июня 1964 года встретиться в полуфинале розыгрыша Кубка Европы со сборной Дании. Ее нападение в то время возглавлял известный центрфорвард Оле Мадсен.

Знаете, полуфинал есть полуфинал. Недооценивать противника вообще не стоит, тем более в полуфинале. Датчане не считались тогда футбольной элитой Европы, однако я старался настроить наших ребят на самую трудную борьбу. Не стану пересказывать содержание установки на эту игру: каждый тренер находит те слова, которые кажутся ему наиболее правильными и убедительными в конкретной ситуации. Счел необходимым огласить на собрании команды некоторые высказывания испанской прессы, преподносившей команду Дании «отнюдь не как подопытного кролика, с которым запросто расправится сборная СССР». И почувствовал, что участники нашей команды прониклись ответственностью, готовы сразиться не на шутку.

То были подлинно звездные часы моей жизни. Представьте состояние человека, который занят своим любимым делом, и ему никто не диктует, как поступать, не навязывает своего мнения, не вторгается в его творческие планы. И прекрасно, что жизнь тренера состоит из сплошных забот: тут и медицинское освидетельствование, и взвешивание каждого игрока, и личная беседа с каждым, и лечение травм, и вмешательство в вопросы питания, отдыха, а иногда и в личную жизнь футболиста — настолько, насколько это допустимо. Скажем, у кого-то из игроков ожидается в семье прибавление: тренер может мягко поинтересоваться, мальчика ждут или девочку, как думают назвать. Мол, желаю тебе и твоей семье счастья; надо, чтобы твой сын или дочь гордились отцом, так что сыграй в этот раз в честь новорожденного… Когда в коллективе все ладится, радостное ощущение своей необходимости и общности со всеми участниками работы придает силы и веры в успех.

На пути к полуфиналу Кубка Европы мы, сборная СССР, не проиграли ни одного матча. Мы сплачивались и верили друг другу. Каждый из нас читал в глазах единомышленников убежденность в возможностях коллектива.

…Воронин, Понедельник и Иванов забили датчанам по мячу. Три сухих гола. Для меня это был итог недолгой, но (не люблю чересчур эмоциональные эпитеты) напряженной работы. Для команды — тоже. Команда знала, что наша цель — удачное выступление на чемпионате мира-66. На наших собраниях я ставил задачи конкретные, на ближайшие игры, но всем было ясно, что главное для нас — мировой чемпионат.

Конечно, Кубок Европы был нам далеко не безразличен. Его выиграли наши предшественники, сборная 1960 года, и в наших рядах были некоторые из его обладателей. Делом чести считали мы повторить их успех.

21 июня 1964 года. Мадрид, стадион «Бернабеу». Финал. С момента, как я принял сборную, до этого дня прошло около десяти месяцев. И без того пылкая публика обзаводилась при входе на стадион маленькими государственными флагами Испании и текстом государственного гимна. Над трибунами стоял мощный гул, то и дело взрывались хлопушки, дымовые шашки, петарды, взлетали в небо разноцветные ракеты. С утра шел проливной дождь, поле несколько раскисло, стало тяжелым, но зрителей это не остудило.

Каково же мое ощущение от финала? Защитники допустили несколько ошибок, две из которых стоили нам двух мячей. Сначала Шустиков, всегда такой старательный, неаккуратно принял мяч на грудь — мяч отскочил вдруг метра на три и попал прямо на ногу Переде… А за шесть минут до конца второго тайма Шестернев не пошел на передачу с правого фланга (поступи он оперативно, как обычно, и мог бы ее прервать). Марселино успел к мячу раньше всех и, сыграв на опережение, головой послал его в ворота с близкого расстояния. Даже Яшин не мог выручить в этих ситуациях. В целом же игра шла примерно на равных.

У нашего нападения были немалые возможности взять ворота соперников. В общем, счет 2:1 в пользу испанцев отражает ход игры.

— Знаю вашу сдержанность, Константин Иванович, ваше неприятие лишних эмоций. Но должны же вы были видеть: получается у нашей сборной игра или нет?

— Я и не скрываю: в тот день выиграть у команды Испании было более чем трудно. Ни с кем тогда не делился этим ощущением, но оно меня не покидало.

— Сравниваю эту игру с финалом первенства Европы 1988 года. Оба финала смотрел по телевидению, как и многие миллионы любителей спорта в мире. На «Бернабеу» — ревущая толпа, присутствие каудильо Франко и его фаланги, взрывы испанского темперамента. А в ФРГ на трибунах было сравнительно спокойно, к нашим футболистам публика относилась доброжелательно. Задаю себе вопрос: могла ли наша сборная победить блестящую команду Голландии второй раз подряд за короткое время турнира? Команду с такими виртуозами, как Гуллит и Ван Бастен, с другими отличными мастерами? Положа руку на сердце отвечаю: при счастливом стечении обстоятельств, особом везении — могла. А закономерно — нет, не смогла бы. Когда Беланов не сумел забить одиннадцатиметровый, стало ясно, что и сборная не сможет выиграть в этот день. И хорошо, что никто дома не стал за проигрыш «снимать стружку», и Валерию Лобановскому дали возможность спокойно работать.

Сразу после выигрыша Кубка Европы 1964 года Хосе Вильялонга, старший тренер сборной Испании, заявил для прессы:

«Наша победа в финале особенно нам дорога, потому что одержана в единоборстве с таким сильным и, позволю себе сказать, великолепным противником, как сборная СССР. Я видел ее в Риме, в Стокгольме, в Москве против венгров, наконец, видел ее сегодня — яростную, неповторимую, сражающуюся до конца. Я могу сказать убежденно, что это команда современная, мудрая, интересная, опасная для любого соперника. Считаю, что такое достижение делает честь советскому футболу…»

И еще раз высказался журнал «Франс футбол»:

«Советы с помощью Константина Бескова создали интересную команду — пожалуй, самую мощную и интересную, какую им когда-либо удавалось создать».

Андрей Старостин в книге «Флагман футбола» написал о финальном поединке следующее:

«Игра с испанцами носила огневой характер. Еще на лестнице, ведущей из раздевалок на поле, я обратил внимание на очень возбужденный вид испанских игроков. Глаза их неестественно блестели, а лица, в контрасте с этим горячечным блеском, казались бледными, словно неживыми. Я поделился своими наблюдениями с Константином Ивановичем. Он пожал плечами… Действительно, допинг-контроль в соревнованиях даже высшего футбольного ранга тогда отсутствовал. Испанцев, помимо всего, подогревал баснословно повышенный гонорар за победу…»