Футбол на всю жизнь

— Судя по печати, вы тоже могли оказаться в «Космосе»?

— Мне бы это было весьма кстати: моя жена американка. Она и двое детей живут в штате Нью-Джерси, и каждый месяц я летаю к ним. Мистер Росс хотел, чтобы я полностью перешел в «Космос», но хозяева «Лацио», видимо, не желая со мной расставаться, запросили за меня слишком много — три миллиона долларов. Кто же на такое пойдет?!

— Сколько еще вы собираетесь играть в «Лацио»?

— До тех пор, пока меня не продадут в другой клуб.

— А если вы не захотите?

— Увы, от меня это не зависит. Я вообще могу узнать о своей продаже последним.

— Кого из именитых, кроме Пеле, удалось заполучить «Космосу»?

— Особых звезд больше нет. Есть несколько игроков из Югославии, Аргентины, остальные местные. Хорошим игрокам хорошо платят. Кстати, сколько может стоить Блохин?

Вопрос итальянского форварда был для меня неожиданным. Сразу я принял было его за шутку и ответил шуткой: обещал, что после возвращения в Киев обязательно поговорю с Блохиным и руководителями «Динамо».

— Вы видели Блохина в игре? — поинтересовался я.

— Да, когда ваша команда встречалась со сборной Италии в Москве. Видел разочек и по телевизору, когда «Динамо» играло с «Ференцварошем» в финале Кубка кубков. Не надо быть большим мудрецом, чтобы понять: Блохин — форвард экстракласса! В наших газетах о нем уже писали как о суперзвезде.

Итальянец испытывающе посмотрел на меня. Киналья не шутил. Он говорил серьезно.

— Оукей, синьор, поговорите с Блохиным и «Динамо», — оживился итальянец. — Это будет неплохая сделка. Поверьте, за этого парня сейчас заплатят не намного меньше, чем за Пеле…

Не скрою, такое из уст именитого форварда профессионального клуба было приятно слышать. Ведь так высоко давненько не ценили советских игроков. Но я вынужден был огорчить своего собеседника, просветив на тот счет, что в Советском Союзе футболистам неведома купля и продажа игроков. Киналья не знал этого, а узнав, присвистнул:

— Просто сказки какие-то! Ваши парни должны быть поистине счастливы…

— К слову, Джорджио, какого вы мнения об игре сборной СССР? — перевел я тему нашего разговора, не желая еще больше расстраивать итальянского форварда за сутки до матча.

— Думаю, что советская команда сейчас по силе не уступит сборным Англии, Голландии и, пожалуй, ФРГ. Мне нравится ваш принцип делать сборную на базе одного клуба — киевского «Динамо». Когда у нас так было и национальная команда пополнялась в основном за счет игроков «Интера», «скуадра адзурра» занимала второе место в мире.

Во время нашего разговора Киналья часто поглаживал себя по пояснице и сокрушенно качал головой. «Травма, полученная в матче на Кубок Италии», — объяснил он.

— Вам здорово достается от защитников? — спросил я.

— Да, наши стопперы меня не любят, но я должен все стерпеть и забивать голы.

— Как вам это удается?

— У меня неплохая техника: мячом командую я и без гола с поля почти никогда не ухожу.

…На следующий день после нашей беседы, в матче против одесского «Черноморца», Киналья ушел с поля все же без гола.

Да, форвардам, в каких бы странах мира они ни играли, всегда уделяется повышенное внимание. И достается им, пожалуй, больше всех остальных. Летом 1975 года, когда мы с одним московским журналистом пришли домой к Олегу Блохину, он был печален. Его ногу до самого колена прятали бинты, и он время от времени ладонью поглаживал их, будто пытался усмирить боль. У нас было заготовлено к Блохину сорок вопросов. И, помнится, первый мы задали на злобу дня:

— О чем вы, Олег, думаете, когда, прихрамывая, идете по полю после грубой игры соперника?

Он помрачнел еще больше.

— О боли своей думаю, — сказал Блохин. — Прислушиваюсь к ней: не опасна ли травма? Смогу ли играть? А бывает, и злость кипит в душе против обидчика. Особенно если тот намеренно ударил по ногам.

Среди прочих мы задали Блохину самый банальный вопрос: как он стал футболистом? Отвечая, он говорил тепло и, казалось, уже забыл о боли. Даже просто говорить о футболе — это чувствовалось — было для него огромным удовольствием.

— Мяч гонял с четырех лет. Прямо на пустырях, во дворе — где придется. В десять лет отец привел меня в динамовскую футбольную школу. После экзамена меня приняли, и я стал учиться футболу.

Во время той беседы 22-летний форвард и не помышлял, что через каких-нибудь полгода попадет в разряд звезд, но в канун нового, 1976 года традиционный референдум, проводимый французским еженедельником «Франс футбол», назвал форварда киевского «Динамо» и сборной СССР Олега Блохина лучшим футболистом Европы 1975 года. Он стал обладателем «Золотого мяча».

Прошло еще пять лет. И вот в декабре 1980 года я шел к Олегу Блохину с твердым намерением поговорить с ним о будущей книге. Как я уже говорил выше, эта книга, по замыслу, должна быть написана от лица Блохина. И я перебирал в памяти наши прежние беседы, размышляя о том, что захочет рассказать о себе в книге сам Олег.

…За окном было морозно, веселилась декабрьская пурга, а в комнате тихо, не мешая разговору, звучала музыка, вкусно пах кофе, сваренный его милой, обаятельной женой. Одним словом, все располагало к задушевной беседе.

— О чем бы мне самому хотелось рассказать в книге? — повторил вопрос Олег. — Думаю, что надо правдиво и честно показать жизнь советского футболиста. Рассказать о ближайших товарищах по команде. Показать и то, что скрыто от глаз болельщиков. Думаю, что читателю будет интересен футболист и вне футбольного поля. Но это все же, согласитесь, только гарнир. Основное блюдо все-таки футбол — тренировки, матчи, борьба!

— И вы все это хорошо помните?

— Пока помню. Помню, как десятого января 1970 года меня зачислили в команду. Представляете волнение семнадцатилетнего паренька, попавшего в такой знаменитый клуб?! Потом борьба за место в команде. Тоже интересно.

— И голы, свои хорошо помните? Их ведь за этот десяток лет уже больше двухсот! Интересно, что вы, Олег, чувствуете, когда забиваете гол?

— Если я скажу, что испытываю радость, то это, видимо, не будет для вас откровением, но это будет правдой. Да, каждый раз — радость, и иначе к этому относиться невозможно. Гол — всегда маленькое чудо.

— А какие из десяти прожитых в большом футболе сезонов оставили у вас наиболее яркое впечатление? О каких в будущей книге надо бы рассказать поподробней?