Эра Лобановского

— Видимо, заблуждение молодости,— ответил он. Сейчас я уже живу новой профессией.

Так и ответил: «Живу новой профессией!» И это не было бравадой или обычным штампом. С первых тренерских шагов он, кажется, все 24 часа в сутки думал о футболе. А перед глазами еще стояло недавнее спортивное прошлое. В годы его выступлений Лобановского оценивали по-разному. Одни восторгались, другие находили в его игре много недостатков. Я лично принадлежал к первым, но дело не в этом. Несомненный факт состоял в том, что в нашем футболе за все годы его существования он оказался, пожалуй, наиболее спорной фигурой среди игроков (не перешла ли эта спорность оценок «по наследству» в его тренерские годы?). Большую часть из пятнадцати лет выступлений Лобановский провел на левом краю нападения, а многие считали, что Валерий — центрфорвард. Мне всегда хотелось выяснить истину. Но не спросишь ведь об этом самого футболиста. А вот Лобановскому-тренеру еще в 1969 году в первом же интервью с ним я такой вопрос задал:

— Довольны ли вы своей судьбой игрока? Удалось ли вам, по вашему мнению, показать все, что вы могли бы показать в футболе?

— Своей судьбой, в общем-то, доволен,— ответил Лобановский. Играл в хороших клубах. Но когда футболист заканчивает выступать, он всегда сетует на то, что какие-то причины помешали ему раскрыться полностью. Я, видимо, не исключение. Думаю, что и мне не удалось сделать всего, что мог бы. С детства мечтал стать центральным нападающим, и всю футбольную жизнь хотелось играть именно на этом месте. Впрочем, я в роли центрфорварда выступал, но недолго. Судьба распорядилась иначе. Когда того потребовали интересы команды, меня поставили на левый фланг. Хотя мне там было играть труднее, чем в центре, я все же приспособился. Уверен, что игрок, который умеет играть, должен успешно действовать на любом месте.

В ту пору в моде были споры о том, что для команды лучше: иметь в составе больше классных игроков, специализирующихся на своих местах, или же — универсалов, умеющих сыграть (хотя и не так классно) на любом месте. Известно ведь, что, например, легче овладеть всеми инструментами средне, чем хорошо, допустим, скрипкой. Но большинство специалистов высказывались за универсализацию игроков.

И вот позже мне подумалось, что Лобановский, уже как педагог, на себе прочувствовавший крушение надежд, сделает какие-нибудь выводы в отношении судеб других игроков, попадавших под его начало. И я задал ему такой вопрос. Задал неспроста, ибо он не был сторонником специализации.

— Уже как тренер,— спросил я его,— будете ли вы ставить Лобановского-центрфорварда на левый край даже в интересах команды? Над ответом он не задумался. Сразу сказал:

— И сейчас, как тренер, я поставил бы Лобановского-футболиста, центрфорварда, на левый фланг, если бы это нужно было команде. Футбол — командная игра! Это ведь не игра для Лобановского, Стрельцова или Иванова, а для команды. Не я побеждаю, как игрок, а коллектив, в котором я играю. Для того чтобы окончательно уяснить позицию Лобановского в отношении так называемых индивидуалистов, поинтересовался его мнением об игре Анатолия Бышовца — яркого, очень техничного футболиста, игравшего в ту пору в киевском «Динамо» и сборной СССР.

— Говорят, что вы были кумиром Бышовца, и он формировался как индивидуалист по вашему образцу,— сказал я Лобановскому. Одни ценят Бышовца именно за этот индивидуализм, другие порицают, третьи — пытаются критически соединить обе точки зрения. Выступая в роли третейского судьи, я склонен думать, что последняя позиция самая удобная, беспроигрышная. Поэтому вопрос формулирую так: имеет ли право выдающийся игрок на самое бережное отношение тренера к своей индивидуальности?

— Безусловно, имеет право! — воскликнул Лобановский. Зря многие обвиняют Бышовца в том, что он играет «не коллективно». Это неверно. Своей игрой он приносит колоссальную пользу команде. Толя умеет подержать мяч, он отвлекает на себя по нескольку защитников, вступает в единоборство, наконец забивает голы. Но ведь эта «индивидуальная» игра не для себя, а для коллектива. Откажись Анатолий от такой игры, и он перестанет быть Бышовцом. Разумеется, таких игроков надо ценить. Они достойны самого бережного к ним отношения.

Постарайтесь, читатель, запомнить этот ответ тридцатилетнего Лобановского. Мы еще вернемся к этому, когда будем беседовать с Лобановским сорокасемилетним о его тренерских принципах, об игре киевского «Динамо»-86. Впрочем, сейчас продолжим рассказ о дебюте тренера.

Думаю, в определенной степени Лобановскому повезло с местным руководством, которое, как принято говорить, «курировало» футбольную команду «Днепр». Если почти повсеместно от нового тренера всегда чего-то ждут, ставят перед ним определенные условия, то в Днепропетровске его такая участь фактически минула.

— К счастью, конкретными задачами меня не обременили,— рассказывал Лобановский. Да и если бы речь шла о том, чтобы выиграть, скажем, первое место, я бы не взялся за такую работу. Но разговор «наверху» о создании интересной команды, которая будет играть в хороший футбол, будет забивать голы и приносить удовольствие зрителям, был, а вопрос о каком-то итоговом положении в турнирной таблице не возникал.

...И все-таки «Днепр», опередив всех, занял первое место в подгруппе и получил право оспаривать в финальной четверке команд второго эшелона единственную в том году путевку в высшую лигу. Это — за один лишь сезон работы тренера-дебютанта!

Финальный турнир проводился в Симферополе, и я прилетел туда готовить репортажи для «Комсомольской правды» и республиканской «Рабочей газеты». Разумеется, финальная пулька для четверки сильнейших из 78 команд второй группы класса «А», даже при отсеве этой громадной когорты, все еще представлялась «игольным ушком», сквозь которое безумно трудно пробиться в высший футбольный свет. И попав в заветную четверку, иные команды стремились победить, как говорится, «любой ценой», порой забывая о правилах, о долге сохранять достоинство истинных спортсменов...

В первом матче «Днепр» встречался с «Жальгирисом».

— Я видел «Жальгирис», знаю манеру игры литовцев,— рассказывал мне накануне матча Лобановский. Она довольно жесткая, и жесткость порой переходит в грубость. Этого я больше всего опасаюсь.

— Как же вы собираетесь играть?

— Я говорю своим футболистам, что главное — не ответить грубостью на грубость.

...На 6-й минуте «Днепр» забил единственный в этой встрече гол.

И тут началось то, чего и опасался Лобановский. Соперники днепропетровцев не были особенно избирательны в выборе «средств» контригры. Подножки, удары по ногам, толчки руками следовали, как в калейдоскопе. В конце концов арбитр поединка тбилисец Г. Баканидзе на 52-й минуте за грубую игру удалил с поля Бривинскаса. За шесть минут до конца встречи был выдворен еще один игрок «Жальгириса» Юргелявичюс, оскорбивший судью. Редчайший для финальных турниров случай! Сейчас вспоминаю об этом лишь для того, чтобы отдать должное футболистам «Днепра»: подопечные Лобановского в той непростой для себя ситуации проявили завидное хладнокровие и не дали втянуть себя в антифутбол. По единодушному мнению специалистов, наблюдавших за матчем в Симферополе, «Днепр» выглядел сильнее, показывал довольно мобильный футбол, тактически грамотно действовал и добился заслуженной победы.

Во второй паре первого тура финальной пульки хабаровский СКА победил «Спартак» из Орджоникидзе — 1:0. Обычно специалисты осторожны в прогнозах. Но в Симферополе, когда они увидели в деле все четыре команды, мало кто сомневался, что бесспорный фаворит четверки претендентов — «Днепр».

После первого тура я беседовал с тогдашним председателем Федерации футбола СССР, заслуженным мастером спорта В. А. Гранаткиным. И когда разговор зашел о степени подготовки команд-финалистов, Валентин Александрович недвусмысленно отметил:

— Армейцы Хабаровска и спартаковцы Орджоникидзе выглядят по своей технической подготовке и тактической зрелости слабее «Днепра». Так что победа над основным соперником — «Жальгирисом», видимо, открыла ему путь в высшую лигу.