Вкусно! Кулинарные путешествия со знатоком

Борис Бурда

Вкусно! Кулинарные путешествия со знатоком

КУЛИНАРИЯ – ЭТО ИСКУССТВО

Все мы кулинары, хотим мы этого или нет. Можно быть глухим к поэзии, обладать музыкальным вкусом человека, которому не просто медведь на ухо наступил, а у которого на ушах плясало вприсядку как минимум целое семейство бронтозавров, смотреть на живопись незамутненными глазами дальтоника-ахромата, не посещать театра и не знать, что такое джаз, – но есть все равно придется, причем, скорее всего, трижды в день. А сеть общепита у нас отнюдь не такая, чтобы питаться по бистро и тратториям – хоть бутерброд себе приготовить утром придется самому. Каждый сам себе повар (а чаще всего и своей родне, деткам как минимум), и практически нет человека, который не испытал бы себя в этой простой и абсолютно всем необходимой специальности. Балет или скульптуру можно не любить, даже презирать или ненавидеть, и по этой причине полностью исключить их из своей жизни, а с кулинарией, простите, не получится. Или получится, но очень ненадолго – прожить без еды можно лишь несколько десятков дней, а если еще и от воды отказаться, то и неделю вряд ли протянешь. Кулинария – непременное условие нашего существования на этой планете.

Что же такое кулинария? Профессия? Да, конечно. В большом справочнике-классификаторе рабочих профессий нетрудно найти и более интересные специальности, например боец кроликов, сливщик-разливщик, бегунщик смесительных бегунов, навивщик заушников, кишечница и бол-ванщик. Так что уж профессии повара и кондитера там безусловно есть. Но можно ли назвать кулинарию просто механическим трудом, рабочей профессией? За всю жизнь мне не приходилось видеть ни одной пары хозяек, варящих совершенно одинаковый борщ, – хоть что-то, а другое: подкислила свеклу не уксусом, а лимонным соком, положила сладкий перец, добавила кислого яблочка, испекла пампушки, да не в чем-нибудь, а в старых баночках из-под детского питания, и у борща уже свое «лица необщее выраженье». А чем массовое производство отличается от искусства? Тем, что в производстве мы ценим соблюдение стандартов, чтоб любая гайка оказалась именно такой, какую конструктор начертил. А вот в искусстве все наоборот: самое ценное – собственный голос. Так что же такое кулинария – производство или искусство? Делайте выводы сами…

Для меня определенно ясно: кулинария – искусство. Но искусство несчастное, отягощенное исходными условиями, которые какую-нибудь икебану или вышивание крестиком просто бы прикончили на корню. Да и что-то более солидное вроде архитектуры или поэзии вряд ли бы выжило.

Представьте на секунду, что, как только поэт, написавший замечательное стихотворение, его кому-то прочтет, это стихотворение сразу навсегда забудут и автор и слушатель! Или вообразите, что только что достроенное великолепное здание немедленно рассыпается от первого взгляда на этот шедевр. Вам такое кажется совершенно невероятным? Но ведь с кулинарией именно это и происходит – как только замечательный шеф-повар сотворит свой шедевр, восторженные ценители немедленно выразят свое восхищение путем его уничтожения, и другого способа пока что не придумано. Более того, чем блистательней творение, тем быстрее его поклонники крошек от него не оставят и еще хлебом подливку подберут, что крайне невоспитанно, но очень вкусно. Колонна Траяна и конная статуя Марка Аврелия радуют глаз и душу уже две тысячи лет, своими глазами видел, а кто из ныне живущих пробовал хоть кусочек стряпни Лагюпьера или Ка-рема, со дня кончины которых двухсот лет не прошло? И ведь не попробует никогда… Зато если даже в таких условиях кулинарное искусство существует – это воистину великое искусство, необходимое людям.

Как только мы признаем, что кулинария – это искусство, сопротивляться дальнейшим выводам не останется ни сил, ни смысла. А они просты: как и все прочие виды искусства, кулинария часть культуры народа, оттиск его души, причем в очень необычном и красивом ракурсе. Кулинария есть неотъемлемая и крайне значимая часть культуры любого народа, более существенная в процессе его самоидентификации, чем высокая поэзия и архитектура – они для избранных, а едят все, да еще и каждый день. Кулина тоже муза, хотя Эскулапова, а не Аполлонова дочка. Для меня совершенно ясно, что кулинарные конкурсы должен открывать министр культуры, а не торговли, как у нас водится. Также как в фольклоре любого этноса нетрудно различить влияние его истории, взаимоотношений с соседями, географии вмещающего ландшафта, увлечений и темперамента, так и в кухне этого народа вы все это увидите, не напрягая зрения. И в излюбленных народных продуктах, которые именно под этим солнцем вырастают такими сочными и аппетитными, и в заимствованиях из кухни соседей, причем не обязательно соседей добрых (завоеватели даже против своей воли оставляют завоеванным в качестве своеобразной дани-компенсации все свои тончайшие кулинарные приемы), и в домашних заготовках простых хозяек, ставших высокоценимыми и высокооплачиваемыми деликатесами (согласитесь, величайшие продукты, которым поклоняются настоящие гурмэ, обычно возникают именно в процессе созревания, да еще и в климатических условиях, которые далеко не во всем мире встречаются), скрывается немалая часть прекрасного и великого чувства Родины, которое вдохновляло великих поэтов и побуждало жертвовать жизнями храбрых воинов. В том комплексе знаний и навыков, который определяет принадлежность данного человека именно к этому народу, без кулинарии никуда. Помните, как Штирлиц едва не провалился, когда не сказал шоферу, сколько именно бутербродов приготовить в дорогу? Дело не в присущей рейху шпиономании – простая немецкая душа шофера не вынесла надругательства над основами основ. Точно так же закусывающий водку тортиком – не русский, отказывающийся от овсянки на завтрак – не англичанин, спокойно проживший сутки без единой чашечки кофе – не бразилец и усердный мясоед, отворачивающийся от рыбы и морепродуктов, – не японец, как бы подробно ни прописывали легенду их прикрытия полковники и майоры в соответствующих ведомствах.

Должен честно признаться, что сам я в своих прежних жизнях инженера, барда и даже игрока «Что? Где? Когда?» мало об этом задумывался. Правда, к кулинарии в моей семье относились всегда уважительно. Бабушки на праздники начинали жарить-парить так вкусно, что этот вкус до сих пор на кончике языка, хоть уже полвека прошло. Мама готовила прекрасно, очень вкусно и в то же время очень просто. А во время больших юбилеев папа просто выгонял ее из кухни и показывал высший пилотаж: самые надежные блюда, которыми иногда удается приятно поразить гостей, – именно из его кулинарного репертуара. Вполне естественно, что в таком окружении я уже в четвертом-пятом классе умел и салатик подрезать, и яичницу сварганить, и макароны не только отварить, но и заправить – дети учатся кулинарии легко и с удовольствием, мой младший уже в семь лет выдумывал собственные блюда, причем не всегда совсем уж ку-линарно беспомощные. Но это было только начало. Помог закрепить это увлечение тот факт, что моя тогдашняя жена совершенно не умела готовить – яичницу зажарить и то не могла, обязательно сожжет до угольков. В конце концов я решился с ней поговорить и спросил, насколько терпимо она отнесется к тому, что кому-то в семье нужно стирать и гладить, а я этого не умею и не люблю. «Но я и стираю и глажу, в чем же проблема?» – удивленно спросила она. «Это большая работа, – ответил я, – не стоит тебе перегружать себя еще и приготовлением еды. Сделай одолжение, не прикасайся к кухонной утвари без моего позволения – убью!» И все девять лет нашего брака на пятиметровой кухне, переделанной из коридора, ставшей четырехметровой, когда мы все-таки отгородили там уголок для туалета, я и учился готовить. Оказалось, что это легко и интересно, да еще и помогает отдохнуть и даже является какой-то медитацией – немало песенок я сочинил, нарезая овощи для борща или перекручивая мясо для котлет.