Гриффин в Стране Чудес (ЛП)

Он побежал к раковине в баре, едва не поскользнувшись на разбитом стекле, и излил текилу с прошлой ночи и все, что оставалось в его организме. Открыв кран, он вымыл неприятный привкус изо рта. Зачерпнув двумя руками, он плеснул на лицо ледяной воды и пробежался пальцами по волосам.

Разогнувшись, Гриффин заметил свое отражение в осколках зеркала, оставшихся висеть на стене. Кингсли назвал его привлекательным, но он и сам знал, что эта оценка его внешности была довольно справедливой. Его лицо - словно мужская версия его матери - высокие скулы, пухлые губы и классическая линия подбородка. Но под его глазами залегли темные круги. Небольшой синяк наливался на щеке. Обычно идеально уложенные волосы сейчас торчали во все стороны. Большую часть времени люди считали его невероятно привлекательным. Сейчас же он выглядел так, словно побывал в дерьме.

Он и понятия не имел, чего хотел от него единственный и неповторимый Кинсгли Эдж. Но он не мог поспорить с мужчиной.

Он действительно нуждался в новой зависимости. Все старые убивали его.

***

Десять часов сна, хорошая еда и спустя почти час в душе Гриффин чувствовал и выглядел больше похожим на себя. Он понятия не имел, как одеться для подобного вечера, поэтому решил надеть его обычный "трахни меня" вариант - черные брюки и черную рубашку в тонкую полоску на выпуск. Он сел в свой Порше и отправился по адресу с визитки, которую дал ему Кингсли. Неплохо, подумал Гриффин, передавая ключи камердинеру, и посмотрел на дом. По меньшей мере, три этажа... черное и белое, кованые железные ворота, легкий намек на ампир, заметил он. Ампир? Боже, ему, должно быть, и вправду было интересно на занятиях по Истории искусства.

Женщина с ямайским акцентом открыла ему дверь, впуская его в роскошную прихожую. Он едва не начал флиртовать с красивой девушкой, когда услышал, как кто-то насвистывает знакомую мелодию.

- Я знаю эту песню, - сказал Гриффин, когда Кингсли насвистывая спустился по ступенькам, одетый в еще более элегантный костюм, чем утром. Возможно, викторианской эпохи?

- Alouette, - сказал Кингсли, когда добрался до нижней ступеньки. - Франко-канадская детская песенка.

Кингсли направился по коридору и жестом пригласил Гриффина следовать за ним.

- Очень милая. Думаю, мы пели эту песенку в детском саду.

- Oui. Tres милая. Она об убийстве и ощипывании жаворонка. Присаживайся.

Кингсли указал на кресло в изысканном, даже слишком декорированном кабинете. Казалось, у мужчины аллергия на искусственный свет. Все пространство освещали тысячи бледно-желтых конических свечей.

- Клеевое местечко у тебя.

- Merci. Уверен, что дом немного меньше дома твоей матери в Гилфорде.

Гриффин нервно сглотнул.

- Ненавижу то, сколько ты знаешь обо мне.

Кингсли наполнил бокал чем-то, судя по виду шерри, только для себя, демонстративно не предлагая ничего Гриффину.

- Я достаточно знаю о тебе, - сказал Кингсли и присел на тахту. - В моих же интересах знать все о людях в моем мире.

- Звучит немного угрожающе, - ответил Гриффин, присаживаясь в кресло напротив тахты.

- Pas du tout. Я использую свои знания, чтобы защищать людей. Так и ты прошлой ночью использовал силу, чтобы защитить Скарлетт. Например... - Кингсли остановился, делая глоток шерри. - В моем мире есть те, чьи профессии считаются несовместимыми с их пристрастиями. Один из мужчин-сабмиссивов, который часто посещает мои клубы, - раввин.

- Ты серьезно?

- Oui, mon ami. И он не последний секрет Преисподней. Но если, возможно, некто захочет выдать этого человека его приходу или семье, у меня может появиться некоторая информация, чтобы отговорить этого человека от поспешных действий.

Гриффин вздрогнул от его слов. Кингсли произносил их так небрежно, и они звучали, будто музыка в исполнении его мужественного голоса с пьянящим французским акцентом. Но нельзя было не различить угрозу насилия или шантажа в его заявлении.

- Информация?

Кингсли болтал шерри в своем бокале.

- Возможно, у меня есть фотографии привлекательного молодого человека со свернутой стодолларовой купюрой, нюхающего кокаин в туалете стрип-клуба. Такого молодого человека, чья семья угрожала ему прекратить его содержать, если его снова поймают за употреблением наркотиков, и который, скорее всего, будет держать в секрете все, что бы он ни увидел у меня дома или в клубах, не так ли?

Каждая мышца в теле Гриффина застыла. Сердце замерло. Он перестал дышать. Десять секунд спустя он снова вдохнул.

- Да... уверен, так и будет.

- Я также буду защищать и тебя, Гриффин, если ты присоединишься к моему кругу. И я надеюсь, ты так и сделаешь.

С осторожностью откинувшись на спинку кресла, Гриффин внимательно смотрел, не шутит ли Кингсли.

- Присоединиться? Присоединиться к чему? Как?

Кингсли улыбнулся Гриффину... долгой, медленной, вкрадчивой улыбкой. Скульптурные пальцы Кингсли скользили по краю бокала с шерри. Гриффин никогда не встречал более пугающе эротичного мужчину. Каждое движение Кинга, казалось, было предназначено для соблазнения. Гриффину, возможно, придется теперь пересмотреть, какой тип парней он считал своим.

- Гриффин, - начал Кингсли и сделал еще один глоток напитка, прежде чем отставить его в сторону и наклониться вперед, - Думаю, у тебя есть все задатки, чтобы стать отличным Доминантом.

Глаза Гриффина округлились.

- Диминантом? Типа Доминантом с плетями и цепями? Нет, не мое.

Казалось, Кингсли не заметил его ответа.

- Ты когда-нибудь пытался? Доминировать над кем-то в спальне? Над женщиной или мужчиной?

- Нет. В смысле с парнями, я всегда, ты понимаешь...

- Ты – актив. Со мной тебе не нужно подбирать слова.

Гриффин едва снова не покраснел. У него постоянно был секс с женщинами и мужчинами. Буквально вчера он оттрахал какую-то девицу, которую встретил, стоя в очереди в банке. Но он не привык говорить об этом так откровенно. Кто был этот парень?

- Ладно. Да, с парнями я актив. Но это лишь секс. Не доминирование.

Кингсли рассмеялся, и от этого теплого богатого звука одна или две мышцы в бедрах Гриффина напряглись.

- Возможно, тебе понравится, если ты попробуешь.

- Не уверен. Похоже на пустую трату времени. Зачем отвлекаться на девайсы и прочее дерьмо? Только мешает самому траху.

Склонив голову набок, Кингсли, казалось, изучал Гриффина.

- Зачем отвлекаться... очень хороший вопрос. - Кингсли замолчал и мгновение смотрел на горящую свечу слева от Гриффина. Огонь от свечи мерцал и танцевал в темных глазах Кинга. - Ты состоятельный человек, Гриффин Фиске. Пожалуй, даже больше, чем я. И у тебя было множество любовников. Пожалуй, даже больше, чем у меня.

Гриффин сильно сомневался насчет последней части.

- Но, - Кингсли продолжил, - У меня есть кое-что, чего нет у тебя.

- Да, и что же это? - спросил Гриффин. - Портной получше?

Кингсли низко рассмеялся.

- Власть, Гриффин. Вы, молодой человек, находитесь во власти своих зависимостей и импульсов. Все богатства мира не смогут купить тебе ту власть, которой обладаю я. И я говорю не о власти, чтобы шантажировать кого-то или искать их расположения.

- Вчера я швырнул парня через барную стойку в зеркало. Это не сила?

- Это насилие, которое является своего рода силой. Но та, которой я обладаю, на порядок выше, намного прекраснее и намного более... захватывающая, чем власть причинять кому-то вред против его воли. У меня есть власть причинять боль с их разрешения. Comprende?

Гриффин помотал головой.

- Не совсем.

- Тогда, вероятно, я должен показать тебе.

Кингсли встал, и они вместе покинули освещенный свечами кабинет и направились по темному коридору, освещаемому лишь настенными бра.

- Куда мы идем? - спросил Гриффин, нервное возбуждение стянуло в узел его внутренности.

Он не чувствовал себя настолько живым уже многие годы. Он так долго был заядлым тусовщиком, что не мог припомнить, когда в последний раз ощущал нечто похожее на адреналиновый всплеск, не созданный искусственными препаратами, которые он иногда дегустировал.