Как притвориться идеальным мужчиной (СИ)

В следующий раз они посетили сказку «В темно-синем лесу». Мэттью осмелел после прежнего поздравления. Ходил. К нему приходил Пикачу и поедал Офелию глазами. Никогда не видел, как девушки едят сухарики и пьют газировку. Бывает. Выпили они за все и за всех. Смеялись над выражением лица Пикачу и его кивком Офелии вместо привета. Ходил он в туалет и обратно. Программу не дал. Пандора передразнила пикачинскую походку, а Мэттью это видел. Пикачу заставил Мэттью поправить тряпку и Мэттью сделал это, униженно посмотрев на Пандору.

— Мы Пикачу отомстим! — сказала Офелии Пандора.

— Ему самому-то в лом это сделать? — поддержала сестру Офелия.

Пикачу услышал это и взглянул на Офелию дико.

— Считает, что ты обнаглела, — усмехнулась Пандора.

— А он нет? — пожала плечами Офелия.

Сестры говорили о Тиаго, Юджине и преподавателе Офелии, Викторе. Мэттью по приказу Пикачу подслушивал под дверью. После этого Пикачу пришел с какой-то девушкой. Офелия на Дамариса рассердилась и мстительно при уходе заговорила с Мэттью. Он был счастлив, хоть это была и не Пандора.

— Видно, нечасто девушки балуют его своим вниманием. Еще бы! Кроссовки, подстригся, в спущенных штанах… Видик! И книжку читает.

Офелия спросила:

— Мэттью, а Вы седьмого работаете?

Что Дамариса особенно разозлило, так это то, что она с его другом «на Вы». К нему-то она «на ты» обращалась, по-дружески. Фамильярно. Следовательно, дурак он самый настоящий. Размечтался уже, что он ей нравится. На деле ей нравится Мэттью.

«Ну, что в нем такого?!» — спрашивал он сам себя и не находил ответа.

«Ну, работящий, да. Но я же красивый! Неужели это для нее совсем ничего не значит?!

Мать с детства уверяла его, что у него от девушек отбоя не будет. А он мечтал встретить единственную. Как в кино. Нежная и романтичная была у него душа. Такое тоже встречается. В 1 случае из миллиона.

— Да, работаем, — он подумал, что она имеет в виду всех администраторов.

А она обращалась к нему лично. И, тем самым, Дамарис все понял абсолютно правильно. Ревнивый мужчина все понимает именно так, как нужно. Нет дыма без огня.

— А как же Рождество?

Молчание.

— А кто здесь будет?

— Это вторник?

— Да.

— Дамарис.

— А в среду… ты, да?

Да, в этот раз она обратилась к Мэттью «на ты», но интонация голоса была такая интимная! Или Дамарису так казалось? Он стиснул зубы от злости.

— Да.

— Мэттью, а что ты читаешь? Если не секрет.

Он (как умный) повернул ей книжку обложкой и Офелия прочла: «Кровь Амбера».

— Боже, кровь какая-то! — ахнула Офелия.

Но с восторгом. И рассмотрела его обувь. Этого Дамарис совершенно не мог вынести и ушел. А Пандора засадила кофту в часы. Но все обошлось без жертв. Мэттью с серьезным лицом помог ей. Тогда Пандора на него насела из-за программы, и он был вынужден сказать, что откопирует.

7 января, в Рождество, сестры взяли с собой Эмилию. Ей в декабре, 3 числа, исполнилось 3 года. Пикачу грустил сперва и Офелию это порадовало. Они с Пандорой зашли, а Дамарис стоит у двери в сам т/з, с сотиком и в шапке, куртке. И Офелия ему «Привет» сказала, он — тоже. И тут Офелия так горделиво глянула и прошла мимо, что он умер морально. Сыграли сестры в теннис, тут Пикачу идет — в зал заглянуть, а они пошутили (они были девушки с юмором, кто еще этого не знал):

— Дай ей какую-нибудь игрушку. У Пикачу попроси, — предложила Пандора.

— У него нет. У него только такие игрушки, которые ей не подойдут, — глазом не моргнув, ответила Офелия.

Дамарис так посмотрел на Офелию, когда пошел к себе! Все понял и обалдел натурально. Она имела в виду презервативы. Подумал он нехорошее. Пандора кидала шарик в его строну, а Офелия шла забирать и натыкалась на его строго-дикий, безумный взгляд. Один раз он сидел в позе «нога на ногу», а второй — спиной к окну и дергался.

— Очевидно, принял на грудь для храбрости и оценки твоего загадочного поведения.

— Да это шутка была! Думаю, теперь он знает, что он Пикачу, — неуверенно-робко произнесла Офелия.

— Пусть знает. Это хорошее знание. В жизни пригодится.

Приходил Снеговик и Пикачу убежал с ним общаться.

— Думаю, это оттого, что он боится тебя, — просветила сестру Пандора.

— Больше-то его никто не посетил, кроме мусорщика. Но дружба с ним его не спасла.

На выходе девушки шли одеваться, а он выскочил и крикнул своему мусорщику:

— Сейчас. С девчонок деньги возьму и вернусь.

Тут Офелия неожиданно не растерялась и бодро пошутила:

— Ты думаешь, что мы тебе деньги сейчас отдадим? Наивный!

Он с минуту стоял совершенно никакой, потом оценил ее чувство юмора и заулыбался.

— Понимает. Ух, ты! Поддается дрессировке, — сказала Офелия Пандоре.

«А Офелия, похоже, совершенно втянулась в игру флирта и тонкого соблазна» — подумала Пандора тут же.

— Не все еще потеряно, — ответила Пандора Офелии.

Пока он считал Офелии сдачу, та его спросила:

— Дамарис, назови два любых мужских имени.

Так она впервые назвала его по имени. Чем-то она его задела. Самое ласковое для человека — его имя.

— Зачем?

— Ты бы еще спросил: «А че?» — как ты это обычно делаешь.

У Дамариса приятно похолодело в груди. Она замечает, какие слова он обычно произносит. Наверное, он ей, все-таки, интересен. Ну, хотя бы, чуть-чуть.

— Ты сначала назови, а потом мы тебе скажем — зачем, — продолжала Офелия.

— Сейчас я подумаю подольше. Сэм и Фредерик.

— О, боже!

— Что такое? — испугался Дамарис.

— Ну, ты бери себе Фредерика, — сказала Офелия сестре.

— Где мы такие имена найдем? Я думала, что ты Мэттью назовешь.

— Ну, я же не знал, что для этого! — сердито отозвался Дамарис.

Он почувствовал, что его мечта разбита вдребезги. Он мечтал, что Офелия любит его. И любит не просто так, а пламенно, восторженно, дико. По-другому его не страивало. На меньшее он был не согласен. А тут, оказывается, что ей нравится Мэттью. Только о нем и думает. Даже гадать на него собралась. Он понял, для чего она имена попросила назвать. Всем мужчинам женское увлечение гаданиями, стремлением узнать судьбу кажется глупым, дурацким занятием. Пустой тратой времени. Развлечением, не больше. Но тут он почувствовал, что ему паршиво. Она не с ним собиралась связать свою судьбу, а с Мэттью. Лживым, рыжим толстяком. Так в сердцах способен назвать своего лучшего друга романтический герой.

— Для чего — для этого? — не поняла Офелия.

— Будто ты не знаешь! — еще сильнее рассердился Дамарис.

«Интересно было бы узнать, что он подумал. Вспомнил, наверное, о комплиментах в свой адрес», — Офелия тоже сердилась, но делала это тише и скромнее.

— Держи 70. У меня больше нет.

— А как же?

— Завтра отдашь 10 вместо 20. Скажешь, что в прошлый раз не хватило сдачи. У нас частенько так бывает. Пойдет?

— Ну… да. А мне поверят?

— Конечно. Мы же здесь все честные, — заверил, преданно глядя в глаза.

— Не далее, как недавно ты говорил, что Мэттью — врун. Теперь уже все честные. Как удобно тебе — так и поворачиваешь.

Дамарис не услышал главную мысль, которую она хотела донести до него. Он услышал только имя своего друга. И мысленно вспылил. Он начинал его ненавидеть.

«Мама обещала мне, что любая девушка будет моей, если я этого захочу!» — думал он, в ярости сжимая кулаки. Дамарис не знал, что ей ответить. Он перевел разговор на другую тему. До него через 7 месяцев дошел весь процесс, он заглянул Пандоре в глаза и спросил:

— Это твоя сестра?

— Кто?

— Вот это, — указав на Эмилию.

— Это моя дочка, — обиженно-удивленно ответила Пандора.

— Дочка! Надо же! Когда-то успела еще дочку родить! — с уважением.

— А что, тебя ждать, что ли? И сколько? Реальный срок в отношении тебя — лет 5, Мэттью — все 20, - вступила в разговор Офелия.

— Опять этот Мэттью! — сердито проворчал Дамарис.

— Видно, он все это время был так уверен, что это — твоя сестра, что спросил об этом только сегодня. Для разговора. Что ж ты не стала добивать его сообщением о муже?