Как притвориться идеальным мужчиной (СИ)

— Мне не нравится, дорогая моя, что ты разговариваешь на щекотливые темы с посторонними мужчинами. Серж может это истолковать так, что решит, будто ты им интересуешься.

— Любимый мой зануда, только лишь ты все способен истолковать именно в эту сторону, а всем остальным не кажется абсолютно ничего подобного!

— Ты так думаешь? С чего же тогда любой мужчина, оказывающийся рядом с тобой, либо делает тебе сразу предложение, невзирая на присутствие мужа, либо приглашает тебя на свидание?

— Не преувеличивай, любовь моя. Их всего лишь несколько: Джо, Дарио, Карло, Майкл Мехмет и… и ты.

— Ты полагаешь, этого недостаточно? Замечательно! Первый, разумеется, этот смазливый, молоденький щенок! Второй — неограненный алмаз Дарио… И почему меня это не удивляет? Даже Карло есть в этом списке! Странно, что ты забыла упомянуть Алекса с учебы, Сандро, мастера татуажа и твою первую, ненаглядную любовь и страсть — Серджо!

— Ты замолчишь, наконец, милый мой? Я уже начала сердиться!

— Ты?! Сердиться?! На меня?! Да за что же?! Да быть этого не может! Я-то у тебя на почетном месте — аж в самом хвосте!

— Объясняю популярно: Серджо нет в этом списке именно потому, что я его ненавижу.

— Я думал, мне это показалось.

— Почему же?

— Ну, просто это слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

— Тем не менее, это так и есть.

— Выходит, Джо ты любишь больше всех? — он затаил дыхание.

Деметра улыбнулась, замечая его страх.

— Да, я люблю его! Люблю, как лучшего друга. Он очень хороший парень.

— Угу. Не парень, а золото! — Декьярро отвернулся против своей воли.

— Как же я тебя люблю!

— Так сильно любишь, что упомянула обо мне лишь в самом конце? — Декьярро надулся.

— Я всегда оставляю самое вкусное на десерт, — сексуально улыбнулась жена.

— Зачем ты меня дразнишь? — спросил Декьярро, слегка дергаясь.

— А ты как считаешь, зачем это делает женщина, твоя жена?

— Боюсь даже представить…

— Секса хочу.

Декьярро уже весь дрожал от желания. Но не мог же он признаться в этом открыто. Он боялся, что не столь сексуален для нее, как она для него. И еще больше он боялся услышать и узнать об этом от нее.

— Почему это вдруг?

— Почему вдруг? Мы с тобой муж и жена, я тебя люблю, ты меня любишь… Что нам мешает? Стоп! Поняла! Нам, нет, тебе, мешают твои комплексы.

— Нет у меня комплексов.

— Есть. Ты считаешь, что недостаточно красив, недостаточно сексуален, плохой любовник…

— Это ты так считаешь! — перебил он ее возмущенно.

Она ведь в самую точку попала.

— Нет, ты. Я, напротив, считаю, что ты очень красив, особенно тогда, когда меня ревнуешь, ведь в этот самый момент ты невольно, а, значит, наиболее искренне признаешься мне в любви. А что касается того, что ты не очень хороший любовник — это твои домыслы. Ты считаешь, что я притворяюсь, когда начинаю стонать во время секса? — она серьезно посмотрела ему в глаза.

— Ты считаешь, что женщине можно задавать этот вопрос мужчине? — он тщательно старался скрыть свое желание и небывалое смущение.

— Почему бы и нет?

— Но Деми — кошечка, я…

— Я не стесняюсь своих чувств. Я люблю тебя. И мне нравится заниматься с тобой любовью. Я не считаю зазорным стонать в постели. Или ты стесняешься того, что я люблю секс? Секс с тобой, между прочим.

— Нет, я… — хрипло ответил он, поневоле обнимая ее за талию.

— А мне казалось, что тебе нравятся мои стоны в постели, — осторожно сказала она.

Тут уж он не выдержал и стал быстро и дерзко раздевать ее.

— Да мне все в тебе нравится! И это тоже… сводит меня с ума! И я не думаю, что ты притворяешься в постели. Господи, боже, ты и притворяться-то не умеешь! К сожалению? К счастью? Бог только знает! И я все делаю ради тебя, помнишь? И даже забочусь о безопасном сексе, считаю твои дни… Ну, кроме того случая, когда родилась наша дочь. Но ты ведь меня простила?

— Конечно, — Деметра рассмеялась от тона его голоса.

— Ты так стонала, что у меня… крышу снесло! У меня не было другого выхода тогда… — он смутился, осознав, какую произнес двусмысленность.

— Угу. Но хотя бы вход был! — усмехнулась Деметра.

— Меня страшно возбуждает твое… подобное поведение в постели! Вот почему я потерял контроль над собой!

— Причем, это случилось даже дважды! Но это неважно.

— Ты винишь меня… до сих пор, — ужаснулся Декьярро.

— На самом деле, любимый я тебя обвиняю только в одном — в твоей безумной привлекательности! — жарко шепнула ему это на ухо Деметра.

— Ты симпатичный, красивый, милый, добрый, вежливый, тактичный, образованный… Продолжать?

— Думаю, не стоит, — ответил он хрипло.

И они занялись сексом.

Через несколько лет Деметра научила мужа главному: расслабляться в постели. До встречи с ней он совершенно этого не умел: ни в обычной жизни, ни в интимной. Деметра со смехом ласкала его попу, целовала и кусала уши, шептала ему комплименты… И при этом он медленно, но верно избавлялась от своего главного комплекса — своей стеснительности. Полностью она так и не смогла измениться. Но Декьярро страшно боялся и этого чудесного преображения: ему казалось, что теперь она точно его бросит. Начнет свободно общаться с мужчинами и быстро найдет ему достойную замену. И он стал вести себя так же примитивно, как другие мужчины. Разговаривать интеллигентно, с тонкими намеками он совершенно разучился.

Однажды Деметра встретила во дворе своего бывшего одноклассника Андрэ. Она гуляла с дочерью. Пока младшая дочка (на тот момент ей было 7 лет) играла в песочнице, Андрэ подошел к ней и спросил:

— Как дела, Деметра?

— Нормально.

— Это твоя дочка?

— Да.

— Как зовут?

— Офелия. Если бы был сын — назвала бы Андрэ. Был бы твой тезка.

Андрэ на полном серьезе обратился к Офелии, тронув ее за плечо:

— Расти маленькой принцессой. Не будь такой идиоткой, как я — не начинай курить, пить и не проморгай свое счастье!

Почему-то Деметра мгновенно поняла, что он имел в виду: то, что он в нее влюблен и вовремя не понял своего счастья. Но она не заметила Декьярро, который стоял совсем близко и все слышал. И тоже, разумеется, все понял. Ничего он не знал из их прошлого: ни того, что они сидели за одной партой, ни того, что она исправляла ошибки в его тетради, а он потом пожаловался на нее учительнице и их рассадили. Но главное-то он четко вычислил: то, что он по уши влюблен в нее и жалеет о том, что они не вместе.

Декьярро решил для себя, что стоит немного с ней поссориться. Хотя бы на некоторое время. А то что-то она слишком красива. Ему это надоело. Надоело начинать день с ревности и ею же заканчивать. Так даже в кино не бывает.

И вечером, когда она пришла с прогулки с Офелией и уложила дочь спать, Декьярро решил, что момент истины наступил.

— И много пьет этот парень?

— Какой? — не отрываясь от своего личного дневника, спросила жена.

— Не делай из меня идиота! — строго попросил он ее.

— Красивый парень. У тебя нет сына, но если бы был, ты бы назвала его непременно в его честь!

— Ах, Андрэ! — она повернулась.

— Что у тебя за манера — следить за мной?

— Уж такой я родился. Да и сцена была восхитительная: так и просится в твой роман!

— В безответной любви нет ничего восхитительного. Разве 1,5 года ухаживания за мной тебя этому не научили? Не всем везет так, как тебе!

— А, так значит, мне везет! Что ж, буду это знать.

— Ты думаешь иначе?

— Да нет, все правильно. Ты еще забыла добавить: дуракам — счастье!

— Ты не дурак, — возразила Деметра.

— Дурак я. Стою и цепляюсь к словам вместо того, чтобы подойти и поцеловать тебя.

— Считаешь, момент настал?

— Я считаю, что я — сумасшедший. Нельзя так ревновать.

— Разумеется, нельзя. С ума можно сойти!

— И что же делать? Что ты мне посоветуешь?

— Ну, для начала поцелуй меня, а потом посмотрим.

Декьярро поцеловал ее.