Флагелляция в светской жизни

— Эй, Антон, помоги-ка мне стол обратно придвинуть, — позвал Костя. Надя принялась одеваться.

Через десять минут они опять пили чай и болтали о всякой всячине. Только Надя теперь поневоле смотрела на всех сверху вниз: ведь ей пришлось подложить на стул одну из тех двух подушек, принесенных Костей.

Катя Алова

Чего хочет женщина

Мы заходим ко мне домой, на улице лето и поэтому на тебе только легкое платье, сквозь которое едва заметно просвечивают трусики, на ногах босоножки на высоком каблуке. Ты забыла о том, что я строго запретил тебе являться на свидание в нижнем белье, или не успела переодеться после работы, меня это не интересует, ты нарушила запрет и поэтому сегодня будешь очень жестоко наказана.

Я сажусь в кресло, ты стоишь рядом спиной ко мне. Я приказываю тебе поднять руки за голову и не отпускать их, а сам кладу руку на твое бедро и начинаю медленно гладить тебя, поднимаясь все выше, ты уже сильно возбуждена, тебе нравиться ощущать себя полностью в моей власти. Ты широко раздвигаешь ноги, но высокие каблуки делают эту позу мучительной. Резким движением я срываю с тебя трусики, тонкая материя легко поддается, и вот я держу их в руке, они уже насквозь мокрые, запах от них возбуждает тебя еще больше. Я снимаю с тебя платье и ты остаешься полностью обнаженной. Я опускаю твои руки, завожу их за спину и связываю грубой веревкой, затем плотно завязываю твои глаза и ты полностью теряешь контакт с окружающим миром. Ты беспомощна, это чувство еще пока незнакомо тебе, но оно нравиться, очень нравиться тебе, ты испытываешь невероятное возбуждение.

Я приказаваю тебе опуститься на колени. Ты делаешь это медленно, чтобы не потерять равновесие, я становлюсь перед тобой, беру тебя за подбородок и немного приподнимаю, широко раздвигаю твои бедра и начинаю расстегивать свои джинсы. Ты не видешь того, что происходит, но по звуку молнии сразу все понимаешь. Я слегка приспуспаскую джинсы, мой член уже готов взорваться, но я не спешу, медленно провожу им по твоим губам, твой рот немного приоткравается, я беру тебя за волосы и вставляю член тебе в рот на всю длину. Ты не можешь отвернуться, я наматываю твои волосы на руку и размашистыми движениями начинаю трахать тебя в рот, меняя темп, чтобы не кончить реньше времени. Так длится долго, наконец я не выдержываю и мощным напором кончаю, ты проглатываешь все до капли. Что ж, разминку можно считать удачной, пора переходить к основной части наказания.

Я развязываю тебе руки, затем снова связываю их, но на этот раз спереди. К потолку прикреплен специальный крюк, и я привязываю тебя к нему за руки так, что ты оказываешься с поднятыми вверх руками вытянута в струнку, я снимаю твои босоножки, теперь ты едва касаешься поля пальчиками ног. Твои глаза по прежнему завязаны, зато ты полностью открыта для наказания, каждая клеточка твего тела принадлежит мне. Я достаю кожаную плеть, не очень длинную, ее удары не наносят вреда коже, но причиняют острую боль, поэтому я вставляю тебе в рот кляп в виде шарика, и застегиваю его за головой. Теперь все готово.

Я обхожу вокруг тебя, любуясь зрелищем. Стоять, подвешенной за руки, очень неудобно, и у тебя начинают затекать мышцы, по телу пробегают струйки пота. Я объявляю тебе свое решение, за то, что ты нарушила запрет и пришла на свидание в нижнем белье, ты получишь 50 ударов плетью. Приговор суров, но это твоя первая порка, и ты еще не осознаешь тяжести своего положения. Первый же удар плети, пришедшийся наискось по спине, заставляет тебя резко выгнуться всем телом, ноги отрываются от пола и в комнате повисает твой безмолвный крик. Хорошо, что у тебя во рту кляп, а не то от твоих криков проснулся бы весь дом. Я продолжаю порку, плеть рисует на твоей спине замысловатые рисунки, ты полностью беззащитна перед жалящими ударами, пытаясь увернуться, ты поворачиваешься и плеть впивается в твою грудь, иногда захлестывая между ног. Такие удары ниболее болезненны, и ты стараешься держать тело прямо, опершись пальчиками ног и схватив веревку руками. Тонкие красные полосы переплетаются в красивый узор. Я перехожу на верхнюю часть бедер, здесь твои наиболее чувствительные места, и вот уже твои крики начинают прырываться сквозь кляп, в промежутках между ударами ты пытаешься восстановить дыхание, ты уже потеряла счет ударам и лишь надеяшься, что скоро все закончиться. Наконец, порка остановлена, я развязываю тебе глаза. Ты с благодарностью смотришь на меня, понимая, что на первый раз я не стал наказыывать тебя слишком жестоко, и не вкладывал в удары плети и половины своей силы. Однако, несмотря на это, твоя спина от лопаток и до середины бедер покрыты тонкими красными полосками, которые быстро пройдут. Я не спешу снимать тебя с крюка, подхожу к тебе, обнимаю за талию и начинаю губами ласкать твою грудь, слегка покусывая сосок, я вынимаю кляп у тебя изо рта, и вместе с кляпом наружу выходит глухой стон, в нем смесь боли и наслаждения. Ты скрещиваешь ноги у меня за спиной, насаживая себя на мой член, и мы начинаем двигаться, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, уже не в силах сдерживаться, ты кончаешь, потом еще и потом мы кончаем вместе. Твои бедра соскальзывают вниз, и ты без сил повисаешь на веревке, умоляя меня закончить наказание. Я освобождаю тебя от привязи, без сил ты опускаешься на пол, но наказание еще не закончено…

---------------

P. S. Если в своих тайных желаниях ты хотела бы оказаться на месте героини этого

рассказа и испытать всю палитру острых ощущений, то пиши, может быть, это твой шанс…

Шлёпка дочери за двойки

Я сидела в гостиной белая, как мел. В школе мне опять поставили две двойки — по алгебре и по химии. А мама чётко дала знать, что, если я не начну хорошо учиться, то она меня накажет. Но как? Запретит выходить гулять? Отберёт сотовый? Или не даст сидеть за компьютером?

Но пока мамы не было дома. Живём мы в огромном двухэтажном особняке на окраине Екатеринбурга. Папа развёлся с мамой, когда я была маленькой, и с нами не жил.

Вот во двор въехала машина — это наш водитель Лёва привёз маму с работы. И вот, дверь отворилась, и вошла мама:

— Привет, дочь.

— Привет, мамуль.

Мама подошла ко мне, нежно поцеловала в щёку, мы обнялись.

— Как дела в школе? — спросила она.

— Да так…

— Что, опять плохо? Женя, ну сколько можно? Покажи дневник!

Я нехотя подала маме дневник.

— Так… Почему по алгебре двойка?

— Ну… там… короче у доски была.

— И что?

— Ну там… в общем, учительница сказала график построить.

— А ты, как я понимаю, не построила?

— Нет, я почти правильно построила. Только обосновать ничего не смогла…

— Дак почему, Женя? В чём сложность?

— Да она не объясняет даже…

— И что? Ты должна сама понимать тему. Галина Сергеевна ведь задаёт вам читать учебник, верно?

— Ну… да.

— А ты читаешь?

— Нет…

— Вот-вот! А по химии почему двойка?

— Да всем выставили…

— За что?

— Домашнее задание не сделали…

— А ты почему не сделала?

— Никто не сделал…

— И что с того, Женя? В чём дело? Я тебя не узнаю последнее время, ты очень обленилась! Этом надо положить конец.

Я застыла в оцепенении. Мама крикнула на кухню:

— Рита, будь добра, принеси мне сигареты и пепельницу!

— Сию минуту, Марина Александровна! — ответила служанка.

А мама продолжила:

— Ох, Евгения, расстраиваешь ты меня! Что будем делать?

— Мамочка, прости меня пожалуйста, — промямлила я. — Я постараюсь исправить все двойки!

— Женя, ты безусловно исправишь все оценки. — Тут маме принесли сигареты, и она закурила. — Я знаю как заставить тебя работать.

— Как?

— Сейчас, скоро узнаешь!

Мама присела на диван, а я встала и сказала:

— Слушай, мама, мне уже 17 лет, если я не делаю уроки, значит, нет желания и мне это не надо! Так что позволь мне самой решать, учиться или нет.