Плохая собака. Как одна невоспитанная собака воспитала своего хозяина

Лоб Холы прорезает узкая белая стрела. Я знаю, некоторым это не нравится, но, на мой вкус, она придает ей решительный вид. И конечно, загнутый колечком хвост — из тех, что называют «веселыми». Хола несет свой хвост высоко поднятым (могу сравнить с корабельной мачтой) или виляет им в неудержимом восторге. В такие минуты он напоминает триумфальный флаг с белой окантовкой. К слову, у собак такие же чувства, как у людей. Это очевидно. Просто они не стесняются их выражать.

Но самое лучшее в Холе — ее широкая улыбка, которой она делится с окружающими с щедростью распространителя религиозных листовок. Моя псинка приподнимает уголки рта и откидывает голову, наподобие того, как это делают довольные жизнью лошади. Когда она вспрыгивала на кровать между мной и Глорией, мы обапринимались ее гладить, и наша жизнь преисполнялась смысла…

Теперь Хола пристально смотрела через окно на темно-синие воды зимнего Гудзона и многоквартирные дома Джерси.

Как выяснилось позже, в этот момент она медитировала в ожидании теста «Собака — хороший гражданин».

Когда двадцать лет назад Американский клубсобаководства сертифицировал этот тест, некоторыесобачники-консерваторы открыто смеялись.

Многие признанные дрессировщики объявили СХГ второсортной, высосанной из пальца версией уже существующих серьезных соревнований, финалисты которых получали титул Самой полезной собаки или Собаки-компаньона, а один пес — наиболее выдающийся — ежегодно награждался как Национальный чемпион по послушанию. На мероприятие пускали только по приглашениям. Теоретически, фавориты соревнований не ограничивались бордер-колли и золотистыми ретриверами, но, как правило, чемпионами становились только они. Ни один бернский зенненхунд еще ни разу не дошел даже до полуфинала.

Когда собаководы говорили, что СХГ — не что иное, как проверка на послушание для идиотов, в чем-то они были правы. Дрессировщики живут в альтернативной реальности, где люди знают, как обращаться с собакой, как выработать у нее условный рефлекс или добиться абсолютного послушания. Господи, они даже знают, что такое кликер [8]!

Сьюзан Конант считает, что «профессиональные собаководы увидели в СХГ развлечение для тех, кому питомцы приносят тапки и пульт от телевизора. Когда тест только появился, многие решили, что он отвратит собачников от серьезной дрессировки».

В одной из книг Конант, которая вышла вскоре после введения СХГ, детектив говорит: «Мое мнение [о СХГ] таково, что клубы должны поддержать это начинание. Как бы ни складывались обстоятельства, я всегда вспоминаю Уинфреда Гибсона Стрикленда, автора „Профессиональной дрессировки для вашей собаки“, который писал: если что-то заслуживает быть сделанным, оно заслуживает быть сделанным хорошо. Национальные соревнования — удел привилегированного меньшинства. Каждая собака заслуживает шанса на титул».

Те, кто критиковал СХГ, не учли самого главного. Этот тест не для собак. Он — для их хозяев. Если же так сложилось, что хозяин — самая инфантильная бестолочь на Риверсайдском шоссе, остается лишь один выход, который всегда рекомендуют на собраниях Анонимных алкоголиков. Не знаешь, что делать, — спроси у того, кто знает.

Я достал мобильный и набрал номер Кларка, с которым и так говорил почти каждый день, и почти каждый день — о наших собаках.

— Не знаю, что делать с Холой, — пожаловался я. — Глория ушла прошлой ночью. Похоже, она боится собаки.

— Где ты сейчас?

— Катаюсь.

— Тебя бросила жена, а ты катаешься? В одиночку? И что я должен об этом думать?

— Я не один, — возразил я. — Со мной Хола.

— Прекрасно. Жена оставила тебя с сумасшедшей собакой. Лучше не придумаешь.

— Она нас не оставила. Ей просто нужна передышка.

— Они все так сначала… — начал Кларк, но вдруг передумал договаривать.

Я представил, как все его возможные ответы пытаются выйти на орбиту, подобно наспех запущенным спутникам, и с полдороги обрушиваются в океан.

— Ладно, — наконец сдался он. — Поговорим об этом позже. Куда ты едешь?

— Не знаю. Мне нужно что-то придумать с Холой. Дело плохо. Глория ее боится.

— Марти, твоей собаки весь город боится. Она неуправляемая.

— А я думаю, что с ней все в порядке.

— Это потому, что у тебя алкогольные пары вместо мозгов. Ты не видишь реальности. Но когда-нибудь тебе придется с ней встретиться.

Я поморщился:

— Но что мне делать?

— Как насчет дрессировки? Начальный курс по послушанию?

— Мы его уже проходили.

— Приятель, я видел твою собаку. Похоже, она не имеет ни малейшего понятия о том, что такое дрессировка.

А вот это уже удар ниже пояса.

— Ладно. Все равно…

— Кстати, тебя кое-кто ищет. Ты помнишь, какой сегодня день?

— Какой?

Кларк объяснил, что сегодня День образцового собачника, учрежденный Американским клубом собаководства.

Совпадение оказалось столь поразительным, что мои друзья-алкоголики теперь называют его Божьей шуткой.

Основные мероприятия должны были состояться на десяти площадках штаба АКС в живописном парке Мэдисон-сквер на пересечении 23-й улицы и Пятой авеню — том самом, который до недавнего времени давал пристанище такому количеству воров и проституток, что после наступления темноты там было опасно гулять даже с собакой. Кларк сказал, что встретит меня, если я захочу к нему присоединиться.

На собраниях Анонимных алкоголиков новичкам вдалбливают, что они должны принимать приглашения на любые мероприятия, где не будет спиртного. Пьяница — худшая компания для себя самого, а Американский клуб собаководства официально отрицает наличие у собаки души.

Поэтому я подумал и сказал:

— Договорились.

10

Самое слабое звено

Был солнечно и так тепло, что волонтеры АКС разгуливали в одной униформе — ярко-красные футболки и синие джинсы.

За воздушными шарами я разглядел две круглые площадки с пластиковыми бордюрами. Они были окружены черными складными стульями в три ряда. Один из рингов предназначался для проверки ловкости и шуточных соревнований вроде тех, где нужно пробежать с яйцом в ложке, только здесь состязались не люди, а собаки: видимо, они должны были приготовить яичницу на скорость. Вокруг стояла густая толпа, из глубины которой доносился голос ведущего, усиленный микрофоном.

На втором ринге, расположенном напротив мясного ресторана «Шалый шашлык», собак испытывали на послушание. Хвостатые участники, казалось, всеми силами старались уменьшиться под взглядами малочисленной аудитории. Площадку окружали не более дюжины человек, большинство — с собаками. Здесь витал дух настороженного ожидания.

Я взял Холу на короткий поводок и направился к столику у входа. За ним сидела молодая, чем-то напоминающая веселого терьера девушка, перед которой лежала стопка чистых бланков. При нашем приближении она подняла голову и сказала:

— Добро пожаловать на тест «Собака — хороший гражданин»! Хотите попробовать?

— Мы пока не готовы.

— Откуда вы знаете? Вы могли бы…

Положив передние лапы на стол, Хола принялась грызть газету «Дейли ньюс», лежащую рядом с бланками. По-видимому, новости ей не понравились, и она тут же переключилась на журнал «Парад». По иронии судьбы его заглавная статья была посвящена Дню образцового собачника.

— Нет, Хола! — сказал я. — Фу!

Она уже добралась до раздела «Спорт».

— Фу, — повторила девушка негромко, но твердо.

Хола выплюнула журнал.

— Сидеть.

Хола шлепнулась на четыре лапы и задрала морду, преданно глядя на новую хозяйку.

— Умница, — сказала девушка-терьер и повернулась ко мне. — Кажется, я понимаю, что вы имели в виду. Что ж, у вас есть прекрасная возможность привить собаке хорошие манеры в рамках программы «Хороший гражданин». Сколько ей? Два?

— Гм… Вообще-то пять.