Аль-Каида

Правила основателей не могли противостоять давлению растущего населения Каира, поэтому в шестидесятые годы рядом с этим экзотическим сообществом пустил корни другой Маади. Шоссе № 9, проложенное вдоль железной дороги, отделило фешенебельную часть от района «балади» [14] — исторической части города, где невозможная древняя нищета Египта представлялась во всей красе. Запряженные ослами тележки громыхали по немощеным улицам, архаичного вида торговцы продавали арахис и бататы, висящие над мясными прилавками туши были облеплены тучами мух. В этой части города жили и немногочисленные представители среднего класса, в том числе преподаватели и мелкие чиновники, которых привлекал чистый воздух Маади. Они понимали, что пересечь дорогу и вступить в клуб почти невозможно.

В 1960 году из Гелиополиса в Маади переехали доктор Мохаммед Раби аль-Завахири и его жена Умайма. Раби и Умайма принадлежали к двум самым уважаемым семействам Египта. Клан Завахири уже считался потомственной медицинской династией. Раби служил профессором фармакологии в университете «Айн Шаме». Его брат был высококвалифицированным дерматологом и экспертом по венерическим заболеваниям. Династия, которую они основали, продолжилась в следующем поколении — в 1995 году. В некрологе инженеру Кашифу Аль-Завахири в каирской газете упоминались сорок шесть представителей этой фамилии. Более тридцати из них стали врачами, химиками или фармацевтами, рассеянными по всему арабскому миру и Соединенным Штатам. В другой ветви рода Завахири был посол, судья и член парламента.

Прежде всего, имя Завахири ассоциировалось с религией. В 1929 году дядя Раби Мохаммед аль-Ахмади аль-Завахири стал ректором «Аль-Азхара», тысячелетнего университета в центре Старого Каира, который до сего времени является центром исламской учености на Ближнем Востоке. Его руководитель обладает в мусульманском мире авторитетом, сравнимым с папским статусом в христианстве. Имама Мохаммеда вспоминают как энергичного реформатора этого учреждения, из-за чего он стал непопулярным среди консерваторов и в конце концов был изгнан из своего кабинета в результате студенческих забастовок. Отец и дед Раби также преподавали в «Аль-Азхаре».

Жена Раби Умайма Азам происходила из не менее уважаемого клана, славившегося большим богатством, и имела немалое политическое влияние. Ее отец, доктор Абдул Ваххаб Азам, был ректором Каирского университета и основателем университета короля Сауда в Эр-Рияде. Помимо академических занятий он являлся египетским послом в Пакистане, Йемене и Саудовской Аравии. Азам считался видным панарабским интеллектуалом своего времени. Дядя Умаймы был основателем и первым генеральным секретарем Лиги арабских государств.

Несмотря на блестящую родословную, профессор Завахири и его жена Умайма обосновались в квартире на улице № 100 на стороне балади. Позже они сняли сдвоенную квартиру в доме № 19 по улице 154, возле вокзала. Для них общество Маади не представляло никакого интереса. Они отличались религиозностью, но не фанатичностью. Умайма ходила без хиджаба, что уже тогда считалось в порядке вещей. Выступления с требованием религиозного благочестия в Египте того времени были весьма редки в Египте, а в Маади их и вовсе невозможно было себе представить. В окрестностях находилось больше христианских церквей, чем мечетей, не говоря уже о процветающей еврейской синагоге.

Старшие дети Завахири, близнецы Айман и Умния, родились 19 июня 1951 года. Брат и сестра были первыми учениками в школе и на медицинском факультете. Хеба появилась на свет три года спустя. Она тоже стала врачом. Мохаммед и Хусейн получили дипломы архитекторов.

Полный, лысый и слегка косоглазый отец Аймана имел репутацию человека эксцентричного и рассеянного. Но его любили студенты и соседские дети. Он проводил большую часть времени в лаборатории или собственной медицинской клинике. Исследования профессора Завахири иногда приводили его в Чехословакию. В то время в стране не хватало валюты, поэтому мало кто из египтян путешествовал. Профессор всегда привозил из командировок множество игрушек. Он любил водить детей на киносеансы в спортивный клуб Маади, когда он был открыт для всех желающих. Маленькому Айману нравились фильмы Диснея, которые крутили три раза в неделю под открытым небом. Летом большая семья ходила на пляж в Александрию. Жить на профессорское жалованье было не так уж легко. Пока Айман не встал на ноги, семья не могла позволить себе автомобиль. Подобно многим египетским ученым, профессор Завахири несколько лет преподавал за границей: он ездил в Алжир, чтобы заработать денег. Ради экономии семья Завахири держала кур и уток. Профессор покупал корзинами апельсины и манго, которые сам отжимал, чтобы обеспечить детей витаминами.

Для того, кто жил в Маади в пятидесятые и шестидесятые годы, социальный статус определяло членство в спортивном аристократическом клубе. Поскольку Завахири никогда не состоял его членом, Айман нередко чувствовал себя ущемленным. Его родные считались консерваторами, в Египте таких людей называли саеди [15].

В одном конце Маади, окруженном зелеными игровыми полями и теннисными кортами, находилась частная начальная школа для мальчиков — колледж имени королевы Виктории. Он был основан в период британского господства. Воспитанники приходили на уроки в пиджаках и галстуках. Один из известных выпускников — талантливый игрок в крикет Мишель Шальхуб. Уже будучи актером кино, он взял себе имя Омар Шариф. Палестинский ученый и писатель Эдвард Саид учился в этой школе вместе с будущим королем Иордании Хусейном.

Айман аль-Завахири, однако, посещал государственную среднюю школу. Это было скромное, приземистое здание за зелеными воротами в непрестижной части пригорода. Ученики этих двух школ жили в разных мирах. Обучение в колледже имени королевы Виктории соответствовало европейским стандартам, государственная школа их отвергала. Во дворе всем управляли хулиганы, в классах — тираны-педагоги. Айман был физически слаб, а таким детям приходилось создавать собственную стратегию выживания.

В детстве у него было пухлое лицо, настороженный взгляд и тонкие губы, никогда не раздвигавшиеся в улыбке. Он был «книжным червем» и ненавидел спортивные состязания. С раннего детства мальчик стал известен своей набожностью и часто посещал мечеть имени Хусейна Сидки — внушительную пристройку большого жилого дома. Мечеть носила имя известного актера, который отказался от профессии из-за ее небогоугодности. Религиозность придавала характеру Аймана мягкость и некую загадочность.

Учился он превосходно, но казался погруженным в себя, а на уроках частенько мечтал. Однажды директор школы пожаловался профессору Завахири, что Айман пропустил урок. Профессор ответил: «Скоро вы будете иметь честь являться директором школы имени Аймана аль-Завахири. Вы непременно будете им гордиться».

Соседи всегда видели Аймана серьезным, дома же он обычно бывал весел. «Когда он смеялся, то казалось, что сотрясается весь дом — это было очень искренне», — вспоминал его дядя Махфуз Азам.

Отец Аймана умер в 1995 году. Мать Умайма Азам и сейчас ещё живет в Маади в удобной квартире, этажом выше магазина электроприборов. Она — замечательный повар. Все хвалят ее кунафу [16]. Умайма была дочерью богатых родителей и унаследовала от отца плодородные земли в Гизе и Фаюмском оазисе, обеспечивающие ей скромный, но независимый доход. Айман и его мать очень любили литературу. Женщина запоминала наизусть поэмы, которые ей посылал сын, — часто это были настоящие оды о любви к матери.

Дядя Завахири Махфуз, старейшина клана Азама, заметил, что, хотя Айман унаследовал медицинское дело рода Завахири, он фактически пошел по политической стезе, свойственной роду матери. Начиная с первого египетского парламента, созванного более ста пятидесяти назад, Азамы всегда находились на государственной службе, но никогда не скрывали своих оппозиционных настроений. Махфуз попал в тюрьму в пятнадцать лет, после того как вступил в заговор против правительства. В 1945 году Махфуза снова арестовали по подозрению в подготовке покушения на жизнь премьер-министра Ахмеда Махира. «Я сам занимался тем, что потом сделал Айман», — вспоминал дядя.