Торпеда мимо ЛЕДОКОЛА

17 сентября, в соответствии с германо-советскими договорённостями, под благовидным предлогом защиты населения западных областей Украины и Белоруссии к гитлеровским войскам присоединились и части Красной Армии. Однако, ни Англия ни Франция не объявили войну Советскому Союзу. В это время руководители западных стран надеялись на военное столкновение Германии и СССР. И поскольку с одной из сторон ожидаемого конфликта (с Германией) Франция и Англия уже были в состоянии войны, объявлять войну предполагаемому противнику Германии было бы глупо. Известно, что "враг моего врага – мой друг". В выступлении У. Черчилля по радио от 1 октября 1939 г. чувствуется некоторое разочарование и в то же время и надежда: "Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть… Я не могу вам предсказать, каковы будут действия России. Это такая загадка, которую чрезвычайно трудно разгадать, однако ключ к ней имеется. Этим ключом являются национальные интересы России. Учитывая соображения безопасности, Россия не может быть заинтересована в том, чтобы Германия обосновалась на берегах Черного моря или чтобы она оккупировала Балканские страны и покорила славянские народы Юго-Восточной Европы. Эго противоречило бы исторически сложившимся жизненным интересам России". Черчилль У. Вторая мировая война. — М.: Воениздат, 1991 кн.1 т. II, стр. 204. Руководствуясь этой логикой, западные страны хладнокровно, не выражая своего несогласия, приняли включение в состав СССР Литвы, Латвии, Эстонии, Бессарабии и Северной Буковины. Только развязанная Сталиным война с Финляндией встретила резкое неприятие Запада и стоила СССР членства в Лиге Наций.

Расчеты западных держав, что после поражения Польши гитлеровская Германия направит свое оружие против СССР, не оправдались. Агрессивные устремления гитлеровской Германии в то время были обращены на запад. Послушный цепной пёс (как хотелось бы видеть западным политиканам) сорвался с цепи, да ещё оказалось, что этот пёс бешеный. Весной 1940 г. Германия захватила Норвегию, Данию, Бельгию, Голландию, Люксембург, а летом того же года разгромила Францию. Английский экспедиционный корпус с частью французской армии спешно эвакуировался в Англию. Всего через Дюнкерк было эвакуировано 338 226 чел., в том числе 26 175 французов. 4 июня 1940 г. в своей речи перед парламентом позорное бегство английских войск У. Черчилль попытался оправдать: "Эвакуациями войны не выигрывают. Но в самом этом избавлении заключается победа, которую следует отметить". Черчилль У. Вторая мировая война. — М.: Воениздат, 1991, кн.1, том II, стр.356. Нам такого не понять.

К лету 1941 г. после молниеносной победы на Балканах фашистская Германия установила свое господство над большинством стран Европы

Тем временем, в небе над Англией шла ожесточенная воздушная война. Ожидалась высадка немецких войск на английские Острова. Англия не теряла надежды на военное столкновение Советского Союза и Германии, как на своё спасение. 15 июня 1941 г. У. Черчилль послал президенту Рузвельту телеграмму: "Судя по сведениям из всех источников, имеющихся в моем распоряжении, в том числе и из самых надежных, в ближайшее время немцы совершат, по-видимому, сильнейшее нападение на Россию. Главные германские армии дислоцированы на всем протяжении от Финляндии до Румынии, и заканчивается сосредоточение последних авиационных и танковых сил. … Если разразится эта новая война, мы, конечно, окажем русским всемерное поощрение и помощь, исходя из того принципа, что враг, которого нам нужно разбить, — это Гитлер. Я не ожидаю какой-либо классовой политической реакции здесь и надеюсь, что германо-русский конфликт не создаст для Вас никаких затруднений". Черчилль У. Вторая мировая война. — М.: Воениздат, 1991 кн.2, т. III, стр. 168. Может вызвать недоумение такая позиция к Советскому Союзу У. Черчилля, этого убеждённого антикоммуниста. На этот вопрос ответил сам Черчилль. Личный секретарь. Черчилля Колвилл вспоминал: "В субботу, 21 июня, я приехал в Чекерс перед самым обедом. … За обедом Черчилль сказал, что нападение Германии на Россию является теперь неизбежным и что, по его мнению, Гитлер рассчитывает заручиться сочувствием капиталистов и правых в Англии и в США. Гитлер, однако, ошибается в своих расчетах. Мы окажем России всемерную помощь… После обеда, когда я прогуливался с Черчиллем по крокетной площадке, он вернулся к этой теме, и я спросил, не будет ли это для него, злейшего врага коммунистов, отступлением от принципа. Черчилль ответил: "Нисколько. У меня лишь одна цель – уничтожение Гитлера, и это сильно упрощает мою жизнь. Если бы Гитлер вторгся в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о сатане в палате общин". Черчилль У. т. III, стр. 169.

Убеждённый антикоммунист, понявший, что несёт миру нацизм, Черчилль сделал выбор для себя и для своей страны, выбирая в качестве союзника коммунистическую Россию.

Применяя "ленинско-черчиллевский" подход к оценке ситуации, сложившейся в Европе в период между мировыми войнами, приходим к следующим выводам:

Англия и Франция, заинтересованные в сохранении своих империй, видят главного врага своим интересам в коммунистической России, прилагают немалые усилия для возрождения военной силы Германии, надеясь её руками сокрушить Советы;

Советские вожди понимают, что гарантией существования коммунистического режима является только распространение его влияния на другие страны, видя главными врагами их устремлений страны западных демократий, в первую очередь Францию и Англию, и они прилагают немалые усилия для возрождения военной силы Германии, надеясь её руками сокрушить "гнилую западную демократию". Не без помощи Коминтерна (а, следовательно, Советского Союза) в Германии к власти пришла национал-социалистическая партия Гитлера.

С западной и советской помощью возрождены немецкие вооруженные силы, Германия во всех этих "играх" видит свой собственный интерес – взят курс на завоевание мирового господства и построения "тысячелетнего Рейха".

К лету 1940 г. стало окончательно понятно, что политика "заигрывания" стран западных демократий с Германией потерпела крах. 22 июня 1941 г. горькое разочарование постигло и советское руководство.

А о каком "нетипичном поведении Гитлера" говорит А. Исаев? То есть А. Исаев хочет сказать, что до 22 июня 1941 года Гитлер был безупречным рыцарем, и только вероломное нападение на СССР несколько запятнало его до сих пол безупречную репутацию.

Чтобы быть последовательным нужно привести и следующее высказывание о соотношении политики, войны и мира: "Война есть продолжение средствами насилия той политики, которую вели господствующие классы воюющих держав задолго до войны. Мир есть продолжение той же политики, с записью тех изменений в отношении между силами противников, которые созданы военными действиями. Война сама по себе не изменяет того направления, в котором развивалась политика до войны, а лишь ускоряет это развитие". В. И. Ленин О "программе мира". ППС т. 27 стр. стр. 269. И тогда становится понятным причины затягивания западными союзниками открытия "второго фронта", образование в странах Восточной Европы социалистических государств (стран народной демократии) и возникновение "холодной войны" между недавними союзниками по антигитлеровской коалиции.

Но когда факты стали неопровержимо доказывать, что будет именно так, были приняты меры по повышению боеготовности войск, а в последний момент издали директиву войскам быть готовыми к нападению, на всякий случай оставив лазейку для возможного политического урегулирования конфликта. Хороша лазейка – подставить войска под удар, запретив отвечать огнём на огонь. Для понимания того, можно ли факт создания ВСЭ использовать в качестве доказательства существования плана "Освободительного похода", сравним события в СССР с событиями, происходившими в других армиях как в 1914-м, так и в 1939–1940 годах. Если СССР готовил нападение, то проводимые в предвоенный период мероприятия должны отличаться от тех, которые проводились при вступлении в войну на общих основаниях, вследствие вторжения противника, выполняя союзнический долг или после официального объявления войны. Какими же особенностями, по мнению А. Исаева, отличаются приготовительные мероприятия страны-агрессора? Что значит "вступление в войну на общих основаниях"? И если мы посмотрим на пример других стран, то сделаем маленькое открытие. Перед Первой мировой войной в России тоже существовал второй стратегический эшелон. Это тоже были войска, которые везли из мест постоянной дислокации в районы предполагаемых боевых действий. Были и войска, выдвигавшиеся вплотную к границе. Вряд ли А. Исаева кто-то причислит к первооткрывателям. А радость его понятна. Так же искренне радовался Митрофанушка, открывший для себя, что все мы говорим прозой. Соответственно факт проведения подобных перемещений не является признаком агрессивности, как это утверждает Суворов, мероприятия по выдвижению войск внутренних округов были жизненно необходимы для ведения боевых действий вне зависимости от их характера: оборона или наступление. То есть, по мнению А. Исаева, войска выдвигаются к западным границам, а ни командиры, ни бойцы и не подозревают для чего это нужно. Не задумывается об этом и Верховное командование. Гениальный полководец А. В. Суворов учил, что каждый солдат должен знать свой маневр. В предвоенных приказах НКО СССР неоднократно подчёркивалось, что войска надо учить тому, что нужно на войне. На командно-штабных, армейских, корпусных, дивизионных и полковых учениях отрабатывались только наступательные темы. Попытки отработки действий войск при обороне решительно пресекались высшим военным руководством. "Мероприятия по выдвижению войск внутренних округов были жизненно необходимы для ведения боевых действий вне зависимости от их характера: оборона или наступление", однако, если войска, выдвигавшиеся из глубинных районов приграничных округов ближе к границе, не занимают предполье укреплённых районов, не роют траншей, а прячутся по приграничным лесам, то мы неизбежно приходим к выводу, что эти войска выдвигались не для обороны, а для чего-то другого. Действиям войск в обороне пришлось учиться уже в ходе войны, и цена этой учёбы была очень велика.