Сотворение мира. Российская армия на Кавказе и Балканах глазами военного корреспондента

Там зеленых кружочков, обозначающих зоны минирования югославской армии, и кружочков с крестиками внутри — зоны минирования Освободительной армии Косово, действительно, как грязи. Особенно вдоль границ с Албанией, Македонией, на танкоопасных направлениях — открытых пространствах, которыми для бронетехники являются сады, поля, огороды с картошкой, капустой, помидорами, на дорогах и горных перевалах. Сейчас все это зарастает сорняками. Потому что и та, и другая, как говорят военные, «противоборствующие стороны» очень боялись наземных боев и навтыкали в эти места мин столько, что работы теперь саперам хватит лет на десять-пятнадцать, а то и больше.

Хватает здесь и мин-ловушек. Самых примитивных, известных еще с Первой мировой войны. Вроде деревянной коробочки, внутри которой лежит небольшой, грамм на 50, брусок толуола. В него воткнут взрыватель. А крышечка коробочки уложена на чеку. Наступит кто-то на деревяшку. Она выдавит чеку-предохранитель. Освобождается иголочка взрывателя, бьет по капсулю. А от него детонирует тол. Мгновение, и ноги, наступившей на мину, нет по самые… Впрочем, все знают, по что.

Такую мину-ловушку установила какая-то сволочь в доме одной цыганки в местном селе Магура. Она уселась на свою постель, пружинный матрац надавил на крышку мины, та — на чеку… Словом, цыганке очень повезло, что недалеко были русские десантники, — врач десантного батальона, того самого, где служит и Александр Морев со своими саперами, майор Виктор Шинкаренко остановил кровотечение, обработал ее раны. Танцевать женщина сможет не скоро, но жить будет, если «муслы» не достанут. Но это тема для другого репортажа.

Но главная проблема, рассказывает мне подполковник Морев, не только или не столько в установленных по всем правилам военной науки минных полях, не в минах- ловушках, их не так много здесь встречается, — гораздо большую опасность сегодня для местного населения, да и для самих саперов представляют разлетевшиеся в разные стороны взрывоопасные предметы — неразорвавшиеся после бомбежек авиабомбы и снаряды, на которых уже, что называется, взведены взрыватели. Стоит задеть такую «железяку», и…

Первая заповедь, которой здесь, в Косово, обучают всех вновь прибывших, гласит: «Не ходите по траве!» Пусть там в брошенных садах яблони и сливы прогнулись от налитых соком плодов, пусть персики и абрикосы манят своей краснобокой желтизной. Хочешь жить — «Не ходи по траве!» Облизываешься, но не ходишь.

А вот подчиненные подполковника Морева просто обязаны по ней ходить. Хочешь не хочешь. Такая работа. И пока им, слава Богу, везет. В их зоне ответственности, рядом с аэродромом Слатина то ли американские, то ли английские летчики разбомбили югославский склад РАВ — ракетно-авиационного вооружения. Он стоял аккурат на склоне той горы, под которой находился двухсотпятидесятиметровый бетонный туннель, в котором «юги» прятали свои «Мигари». Туннелю после попадания трех ракет (от них остались огромные воронки на склоне горы) — хоть бы что, а вот от склада остались только развалины и взрывоопасный мусор, который разлетелся во все стороны на сотни метров по радиусу.

Моревские ребята собрали уже двадцать шесть тысяч таких «игрушек». От их взрыва в одной из воронок часа три горела трава на склоне. Володя Федоренков говорит: все руки стер лопатой, пока ее тушил. Но выгорело много. Теперь за зеленом фоне там почти до самой вершины светится большая черная проплешина. И теперь гору, где был склад РАВ, саперы называют «Паленой». А неразо- рвавшихся мин и снарядов вокруг еще — видимо-невидимо.

Перед выходом в горы на разминирование с подполковником Моревым и его ребятами я познакомился с английским сапером младшим сержантом Андре Скоттом. Их батальон стоит тут же на аэродроме Слатина, недалеко от наших миротворцев — в какой-то сотне метров. И Андре мне рассказывал, что им повезло: они разоружили в своей зоне ответственности уже полсотни взрывоопасных предметов, из них две противотанковые мины советского производства.

Сержант Скотт четырнадцать лет в армии Ее Величества.

Он воевал на Фолклендах, бывал в Ираке, снимал мины с берегов Персидского залива. Говорит, что и в Великобритании работы саперу еще лет на сорок хватит, — не все собрано, что накидали на них в годы Второй мировой гитлеровские летчики. Но в Косовский край он приехал с большим удовольствием, хотя получает здесь чуть меньше денег, чем получал бы дома, — всего 150 долларов в день. Нет тех надбавок, которые платят военнослужащему в Англии. И тем не менее, ему тут очень интересно.

— Где еще получишь такой опыт, как здесь, — утверждает Андре Скотт. — Мины — югославские, советские, немецкие… Много мин-ловушек разбросано для гражданского населения. Я таких нигде больше не видел. Уметь их разоружать — неоценимый багаж для военной карьеры. И еще это очень важная гуманитарная миссия. Как для Европы, так и для всего мира. Вы знаете, противопехотные мины запрещены. А их — миллионы. Это хорошая работа на много лет вперед, за ней — будущее…

Миротворцу подполковнику Мореву обещано за службу на югославской земле 1320 долларов в месяц. Его подчиненным, сержантам — 1110 «зеленых». За смертельный риск, конечно, — не Бог весть что, с получкой младшего сержанта армии Ее Королевского Величества не сравнить. Да и черт с ним, с этим сравнением, не за деньги же служит российский солдат.

… К концу нашего похода в горы подчиненные подполковника Морева собрали в окрестностях бывшего склада РАВ еще десятка три взрывоопасных предметов, сложили их на дне одной из старых воронок, где уже высилась горка из полсотни мин, неразорвавшихся снарядов и прочей убийственной ерунды. Правда, взрывать это все сразу не стали. Телевизионщики просили не делать это без них, — хотели отправить домой «грохочущий» сюжет.

Но наступил вечер, ребят с телевидения не было, — они задержались на съемках отправляющейся в американский сектор очередной колонны с десантниками. Оставлять на ночь груду неохраняемых боеприпасов Александр не решился. И когда совсем-совсем сгустилась тьма, над горами прокатился грохот взорванных снарядов. Получилось, как праздничный салют. Только на этот раз без пожара на склоне «Паленой».

— А какое будущее у тебя и твоих ребят?

— спросил я у подполковника Морева, вспомнив разговор с англичанином. — Есть у вас перспектива поехать куда-нибудь, например, в Камбоджу, заниматься там разминированием под флагом ООН?

Подполковник посмотрел на меня, как на малахольно-наивного мальчика. Мол, неужели ты, взрослый мужик, сам не знаешь-не догадываешься. Я не знал. Вернее, не знал наверняка или хотел услышать, что именно он думает, что скажет.

— Нам бы год тут, в Югославии, без особых проблем, без каких-нибудь происшествий продержаться, — помолчав немного, ответил офицер. — «Баксов» подкопить на квартиру. А там посмотрим.

Российские саперы, понял я, загадывать на будущее не любят. Не будем этого делать и мы. Хотя очень хочется, чтобы все они, до единого, вернулись потом домой. Где их очень ждут, с «баксами» или без них — все равно.

3. Татьянин день

Младший сержант Костромина, повариха десантного батальона из 76-й Псковской дивизии ВДВ, давала интервью первый раз в жизни. И не кому-нибудь, а бригаде английских журналистов из лондонской «Дейли телеграф». Пока один при помощи переводчика расспрашивал ее о том о сем, двое других фотографировали.

То с одной стороны зайдут, щелкнут затвором. То — с другой. Опять щелкают затворами своих «Никонов».

Татьяна, конечно, не то, чтобы нервничала, но заметно волновалась.

— Перестаньте фотографировать, — шумела она на репортеров. — Я не собиралась с вами сниматься, не красилась и вообще… Может, это провокация — сделаете еще какую-нибудь уродину, — английских мужиков русскими солдатками пугать.