Это они, Господи

К нам подошел ещё один мужчина, кажется, чуть хмельной, сказал: «Вы о Бобровой? Я из домоуправления. Жадюга она, сквалыга! Третий год за квартиру не платит. Хотим отключать у нее свет и воду, но жалко её жильцов — она по бешеной цене сдаёт одну комнату». — «Может, родителям щедро помогает?» — вступился я. — «Родителям? Мать у нее — алкоголичка, пьёт по-черному, не просыхает. Я два раза приволакивал её от пивной, валялась на земле в мокрой юбке. Не приведи Бог, окочурится с перепоя, ведь никто из знакомых на похороны не пойдёт. А дочь хоть бы спасибо мне сказала. Хамло! Но ведь ещё и дура каких Божий свет не производил. Вы во всём доме не найдёте ни одного человека, кто сказал бы: „Я дружу с этой семьёй“. Да что в доме — во всей Москве!». — Наш знакомый дал мне электронный адрес Бобровой, но он не понадобился. Я предпочёл иметь дело с живой Алупкой. С помощью фронтового друга Алексея Павлова, моего взводного, и его жены Лоры, живущих в Алуште, разыскал тех, кого И. Б. упомянула в статье — Юрия Васильевича Сумбаева, Дину Васильевну Каштанову, Антонину Владимировну Мальцеву, а также её сестру Жанну Константиновну… Кто-то из них знал о статье Бобровой, другим пришлось рассказать. Все они охотно помогали моим разысканиям, а некоторые, как их единомышленники в Интернете, только что не плевались по поводу статьи. Боброва даже не знает фамилию директора Дома культуры Ю. В. Сумбаева, как и фамилию Д. В. Каштановой, как и отчество А. В. Мальцевой.

Сперва услышал я такое о мамзели: «У-у-у брехло! Написала, что у нас всего три зачуханных пансионата… Это коммерческая диверсия. Газетку кто-то подкупил, чтобы ехали отдыхать не к нам, а к ним. Кто там главный? Гусев, говоришь? Ловчила! Наверняка хорошо хапнул за публикацию этой статейки».

Но мне было не до этого, хотелось поговорить с Диной Васильевной Каштановой, в уста которой Боброва вложила «иную версию» трагедии и слова о том, что ей лишь однажды и «с большим трудом» удалось уговорить Морозову побеседовать со школьниками. Когда я прочитал ей, что написано в статье от её имени, она сказала: «Татьяна Семёновна всегда была рада детям. А таких, как Боброва надо разоблачать беспощадно. Я рада, что вы обратились ко мне». И дала мне телефон Мальцевой.

А Антонина Владимировна Мальцева прежде всего подчеркнула, что не была хорошо знакома с Морозовой, встречалась редко. И, конечно, говорит, я не могла знать и не интересовалась, где она «отоваривалась», как сказано в статье, и не могла приписать ей «лающую» речь, не могла говорить о столько пережившей и давно умершей женщине так зло и враждебно. «Я спрашивала Боброву, зачем ей всё это нужно, советовала не копаться в давным-давно отболевшем чужом горе. И в живых-то уже никого не осталось, кроме очень дальних родственников. А вас я благодарю за то, что вы смотрите на всё это совсем иначе, чем Боброва».

Оказывается, мадам обещала прислать статью, которую напишет, но, конечно, не прислала. Напакостила гиена и в кусты. Надеялась, что о её паскудстве не узнают люди. С которыми она встречалась. Я тоже пообещал прислать и статью Бобровой, и свою. Первую послал 20 июня, вторую — 3 июля.

А Юрий Васильевич Сумбаев о статье слышал. О тексте, вложенном ему в уста сказал: — Я был и остался советским человеком. Разве я мог ляпнуть такое!

Действительно, у Бобровой он говорит, например: «в прессе появились материалы, разоблачающие(!) Павлика Морозова». Или: «Его брат Алексей дал интервью в защиту Павлика, но читатель не поверил родному брату».

Это откуда же известно, что не поверил? Что не поверил клевете Бобровой, ясно видно в Интернете. А там? Есть множество свидетельств, что читатель верит авторам, опровергающим клевету на Павлика и его семью. Например, таким честным, обстоятельным и дотошным авторам, как журналистка Вероника Кононенко и писатель Николай Кузьмин. Они изучили множество документов, начиная с подробного акта осмотра тел убитых и места злодеяния, составленного сразу по обнаружении трупов участковым инспектором милиции Яковом Титовым: «Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесен в грудь, около сердца… Цвет волос — русый, лицо белое, глаза голубые, открыты. В ногах две березы…». Их исследовательским работам невозможно не верить.

И я получил много откликов на свои публикации об этой давней трагедии. А совсем недавно мой молодой читатель Руслан Кабалахов, абазинец из Ставрополя, написал мне, после прочтения моих книг: «Особое спасибо за защиту двух людей — Сталина и Павлика Морозова». Руслан задумал несколько книг и хочет взять себе псевдоним Морозов. А ещё лет десять тому назад было и такое письмо:

И как же после этого смотреть на молодую белобрысую стерву, — бесстыжую, как Минкин, бездарную, как Дейч, перевёртливую, как Гусев, — которая мчится из Москвы на край света только для того, чтобы на могиле старухи, матери, похоронившей четырех из пяти своих сыновей, поплясать на высоких каблуках, всех оболгать и получить за это мзду.

Детей Татьяны Семеновны звали так:

Час настал, молись, Боброва, и кайся, эмкашка, перед всеми сыновьями с матерью их и до конца дней поминай всех за упокой. Хотя бы ради детей своих, если они вдруг да есть у тебя или будут.

А 19 мая на Красной площади приняли в пионеры четыре с половиной тысячи школьников со всех концов страны.