Это они, Господи

Книга эта сперва была издана в 1988 году в Англии, а через два года — в Москве. Не вы ли, подписант некролога Оскоцкий, помогли в этом почившему ныне другу? Не подписантка ли Татьяна Кузовлева, только что сочинив хвалебную статью об известном политбюрошнике Яковлеве, сразу принялась за предисловие к новаторской книге усопшего единомышленника?

Альперович-Дружников семь лет (1964–1971) работал там же, где и вы, мадам Боброва, — в «Московском комсомольце», который, правда, тогда вовсе не был самой смрадной газетой страны, как сейчас. Вполне возможно, что вы сидите в том же кабинете, где трудился этот корифей, может быть, даже — на его стуле и дышите тем же воздухом.

В 1981 году, работая в другой молодёжной газете, Альперович написал письмо Ларисе Павловне Исаковой, учительнице Павлика, которую уверил, что готовит большую и честную публикацию о её убитом ученике и просил ответить на множество ловко составленных вопросов да ещё прислать свою фотографию. Советская старушка, привыкшая верить людям, добросовестно выполнила просьбу. Однако статья не появилась, ибо то, что учительница написала, шло в разрез с гнусным замыслом газетного рыцаря Демократии. Тогда Лариса Павловна захотела хотя бы вернуть свою фотографию, и тут обнаружилось такое, чему она просто долго не могла поверить: Альперович втирался к ней в доверие под чужим именем коллеги по редакции И. М. Ачильдиева. В чём дело? Почему? Да потому самому, почему воры и бандиты часто напяливают маски. Вот, подписант Лев Аннинский, какие подвиги во имя служения идеалам Демократии совершал ваш смельчак и новатор, о котором мы сегодня скорбим.

Вскоре Альперович-Дружников-Ачильдиев, как, спустя почти тридцать лет, и вы, мадам, скатал ещё и в Алупку к Татьяне Семеновне Морозовой, матери Павлика. Уж не знаю, под каким именем. И представьте себе картину. К восьмидесятилетней старушке в маленький городок, в её, по выражению Бобровой, хибару является столичный журналист и ласковым голосом задаёт ей множество хитро составленных вопросов, имея цель убить ещё раз её давно убитого сына. А та простая душа разве может подумать что-нибудь дурное! Она радуется гостю и говорит просто, по-деревенски, и мысли у неё нет, что слова её будут вывернуты наизнанку в грязном пасквиле «Вознесение Павлика Морозова», где будет указано: «Я встречался с матерью и учительницей моего героя». Как не верить!..

Уходя, он целует сухонькие руки, пестовавшие пятерых сыновей, из которых к тому времени четверых уже схоронила, руки, за всю жизнь не знавшие ни дня покоя. «Храни вас Бог в дороге», — по русскому обычаю говорит старушка на прощание. И гость с низким поклоном, открыв задницей дверь, исчезает. Он спешит в Москву, ему не терпится устроить за письменным слотом пиршество гробокопателя. Вот, скорбящий Леонид Жуховицкий, что выкомаривал ваш дружок во имя Добра и Порядочности.

Поскольку вы, мадам, сидите на стуле Альперовича и написали о том же человеке в том же самом духе, то, естественно, напрашивается вопрос: ваша фамилия действительно Боброва? И в Алупку вы ездили не под именем Гадюкиной, скажем?

Я заглянул в Интернет. За последние неполные восемь месяцев Боброва напечатала в «МК» 20 статей: «Секс-тайна Леонида Ильича», «Кому на Руси без жены хорошо», «Жестокий роман Ельциных» («МК» раскрывает брачные тайны клана Ельциных.) и т. п. Хлеб добывает, раскрывая тайны, как говорится, в поте лица своего. 20 статей за 8 месяцев!.. И вот почти сплошь какие были отклики читателей на последнюю из названных статей Бобровой, в которой она изображает давние события в московской школе № 1275.

Выпускница этой школы: «Полный бред! Одни сплетни».

Александра: «Вы — мразь!..».

Студентка: «Проплаченная журналюга…».

АФ: «Как была ты дурой, так и осталась».

П. Юдаев: «Вы образец „МК“ — мерзость, продажность, глупость».

Николай: «МК» превратилась в «МГ» — московское г…о.

Андрей: «Я перестаю читать эту дрянь — „МК“.

Москвичка: „Газету в руки брать стыдно“.

Выпускник этой школы — герою статьи: „Саша, подай на эту дурищу в суд“ и т. д.

В другом случае я не решился бы приводить такие отклики, а если бы привёл, то извинился, но в случае с Бобровой об этом думать не приходится.

Газета пишет, что по последней статье был проведен опрос читателей: „Кто такой Павлик Морозов?“ И 34 % ответили: „Герой“, а 49 % — „Убийца отца“. Первая цифры вызывают недоверие, ибо отклики в Интернете на эту статью ещё единодушней и круче, чем приведенные выше на другую статью. А вторая цифра свидетельствует о том, сколь многим эти бобровы да сусликовы свихнули мозги. Среди откликов на статью „Мать…“ сильно преобладают такие:

OF: „Неверю…“.

Hoddit: „Самой-то не противно?“

Москвичка: „Не стыдно писать чушь? Да вы были ли в Алупке? Там работают десятка полтора здравниц. А парк? Сказка!“.

Vovoka: „Я была в Алупке на прошлой неделе. Ничего подобного описанному не видела. Какого чёрта писать о том, чего не знаешь!“.

Аноним: „Писать бы ей о жизни, Ксюш, которую она знает…“.

Via: „На себя посмотрите, скольких вы предали ради своих интересов“.

Мальчиш: „Бездарность и безграмотность бульварных журналюг не знает границ“.

Нам: „Какой же надо быть негодяйкой, чтобы не понимая тогдашних событий, не вникая в их суть, опять всё ворошить, поливая грязью тех и выгораживая этих, зная при том, что никто не плюнет в бесстыжие глаза. У вас грань между первой древнейшей профессией и второй стерлась“.

Oldfischer: „Павел не дожил до 14 лет, Федя — до 9. Вы не этому улыбаетесь на фотографии, Боброва?“.

Так: „Эти два убитых брата — советские Борис и Глеб. Как же над ними не глумиться нехристианской нечисти „МК“!“.

Проходя мимо: „Мерзкое ощущение. Столько помоев на покойников! Добралась даже до внучатого племянника. Тошно…“.

Ретвизан: „Давно не читала таких злобных статей. Хотят выжечь до седьмого колена“.

Уй: „Детоубийца!..“.

Rio: „Такие из всякой крови извлекают выгоду“.

Ан-м: „Зверское убийство двух детей, а потом — надругательство над убитыми — это при любой власти высшая мера для тех и других мерзавцев“.

Hobbat: „Павел — убийца отца!..“. Подумать только! Нет, все-таки первая древнейшая профессия приличней второй».

Hoddit: «Какую „тайну“ вы открыли? Вы ничего не можете открыть, кроме двери в бухгалтерию».

В. Яковлев: «Какую же тайну раскрыла И. Б.? Тайну своего невежества».

Э. Миронович: «Проститутские взгляды…».

Но, конечно, среди двухсот откликов на статью есть и нескольких единомышленников Бобровой. Так, некто Леонид А. (не удивлюсь, если это упомянутый выше Леонид Аронович Жуховицкий) негодовал: «Чего пристали? Боброва описывает слова жителей, некоторые документы, которые удалось откопать и представила на суд читателей. Предвзятости в статье я не увидел». Да, «описывает слова», да, представила на суд, вот читатели и судят. Чего ж тут нервничать?

Эмкашка Боброва то и дело пишет о том, чего не знает. Например, читаем: Алупка была «правительственным курортом». Чушь бобрячья! Правительственных курортов, подобных нынешним VIP-зонам вроде московской Рублёвки, в Советское время вообще не существовало, но были правительственные санатории, в которых отдыхали и лечились, конечно, вовсе не только члены правительства. Или вот уверяет, что путёвку в Алупку можно было достать «только по блату». С Луны свалилась? Или Сванидзе наслушалась? Или Сарнова начиталась? Этот негодует сейчас: рядовому беспартийному члену Союза писателей получить путёвку в дом творчества было почти невозможно, давали исключительно начальству, партийным секретарям да фронтовикам. А сам то и дело проговаривается в таком духе: «Однажды, уже доживая второй срок (!) в Коктебеле, мы с Борисом Слуцким…» и т. п.