Москва и москвичи

при покупке... И прятали замоскворецкие гости по задним карманам долгополых сюртуков дюшесы и кальвиль, чтобы отвезти их в Таганку, в свои старомодные дома, где пахло деревянным маслом и кислой капустой... Особенно часто снимали белый зал для банкетов московские иностранцы, чествовавшие своих знатных приезжих земляков... Здесь же иностранцы встречали Новый год и правили немецкую масленицу; на всех торжествах в этом зале играл лучший московский оркестр Рябова. В 1917 году "Эрмитаж" закрылся. Собирались в кабинетах какие-то кружки, но и кабинеты опустели... "Эрмитаж" был мрачен, кругом ни души: мимо ходить боятся. Опять толпы около "Эрмитажа"... Огромные очереди у входов. Десятки ручных тележек ожидают заказчиков, счастливцев, получивших пакет от "АРА", занявшего все залы, кабинеты и службы "Эрмитажа". Наполз нэп. Опять засверкал "Эрмитаж" ночными огнями. Затолпились вокруг оборванные извозчики вперемежку с оборванными лихачами, но все еще на дутых шинах. Начали подъезжать и отъезжать пьяные автомобили. Бывший распорядитель "Эрмитажа" ухитрился мишурно повторить прошлое модного ресторана. Опять появились на карточках названия: котлеты Помпадур, Мари Луиз, Валларуа, салат Оливье... Но неугрызимые котлетына касторовом масле, и салат Оливье был из огрызков... Впрочем, вполне к лицу посетителям-нэпманам. В швейцарской-котиковое манто, бобровые воротники, собольи шубы... В большом зале - те же люстры, белые скатерти, блестит посуда... На стене, против буфета, еще уцелела надпись М. П. Садовского. Здесь он завтракал, высмеивая прожигателей жизни, и наблюдал типы. Вместо белорубашечных половых подавали кушанья служащие в засаленных пиджаках и прибегали на зов, сверкая оборками брюк, как [155] кружевом. Публика косо поглядывала на посетителей, на которых кожаные куртки. Вот за шампанским кончает обед шумная компания... Вскакивает, жестикулирует, убеждает кого-то франт в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными губами дама курит папиросу и пускает дым в лицо и подливает вино в стакан человеку во френче. Ему, видимо, неловко в этой компании, но он в центре внимания. К нему относятся убеждающие жесты жирного франта. С другой стороны около него трется юркий человек и показывает какие-то бумаги. Обхаживаемый отводит рукой и не глядит, а тот все лезет, лезет... Прямо-таки сцена из пьесы "Воздушный пирог", что с успехом шла в Театре революции. Все - как живые!.. Так же жестикулирует Семен Рак, так же нахальничает подкрашенная танцовщица Рита Керн... Около чувствующего себя неловко директора банка Ильи Коромыслова трется Мирон Зонт, просящий субсидию для своего журнала... А дальше секретари, секретарши, директора, коммерсанты Обрыдловы и все те же Семены Раки, самодовольные, начинающие жиреть... И на других столах то же. Через год в зданиях "Эрмитажа" был торжественно открыт Моссоветом Дом крестьянина. [156]

ЧРЕВО МОСКВЫ

Охотный ряд - Чрево Москвы. В прежние годы Охотный ряд был застроен с одной стороны старинными домами, а с другой-длинным одноэтажным