Антропология власти. Юлия Тимошенко

Таким образом, в сфере бизнеса Юлия Тимошенко проявила себя как дальновидная женщина, правильно сформировавшая свою линию поведения. Тем не менее сочетание в ней как в политической личности женского и мужского начал достаточно противоречиво и представляет несомненный интерес. В чем же состоит проблема? Один из давно приклеенных к Тимошенко ярлыков определяет её в политике как «мужчину в юбке», т.е. сё мужское, по своей сути, содержание облечено в женскую форму. Поиск ответа на вопрос, так ли это, приводит к следующим заключениям.

Внешне она всегда производила впечатление женщины «до мозга костей». Как благодаря, так и вопреки этому обстоятельству, она многого добилась в бизнесе. Но и в политике с первых же шагов не стала скрывать свою женскую природу. Еще в 1997 году главный редактор «Зеркала недели» Юлия Мостовая писала о том, что Тимошенко оказалась первой, привнесшей в собственный политический имидж те женские качества, которые обычно помогают слабому полу привлекать внимание мужчин. Известная журналистка прозорливо предрекала: «В эту безотказную ловушку попадется еще не один десяток государственных чиновников и не одна тысяча избирателей. И если о политических достижениях Юлии Тимошенко пока говорить рано, то её психологическим опытам уже сейчас можно дать оценку «отлично» и в награду включить в перечень претенденток на звание «Женщина года» [446].

Чем старше и опытнее становилась Юлия Тимошенко, тем отчетливее проступала в её внешнем облике женственность. Однако, по мнению украинской исследовательницы Оксаны Кись, гиперженственный стиль одежды, демонстрируемый Ю. Тимошенко в последнее время, — это не что иное, как удачный политический камуфляж. «Все эти женские штучки, внешние атрибуты феминности (шпильки, кружева, рукава-фонарики и тому подобное) призваны компенсировать её крайне маскулинный, жесткий и бескомпромиссный стиль управления. Очарованный этой привлекательной и красивой женщиной мужской политикум легче поддается манипуляциям... В политике, в этой жестокой мужской игре, она только играет под женщину», — считает социальный антрополог из Украины [447].

Контраст между женскостью во внешних проявлениях и мужской жесткостью стиля руководства сформировался у Ю. Тимошенко в период её предпринимательской деятельности, а затем был перенесен в сферу политики. Если воспользоваться специальными методиками, то можно даже относительно точно определить так называемый «гендерный» стиль руководства, т.е. степень проявления маскулинных, феминных или нейтральных по отношению к полу качеств в поведении менеджера или политика [448]. Согласно данным, полученным по методике А. Кэнн и Л. Зигфрида, в стиле руководства Ю. Тимошенко действительно заметно преобладают маскулинные качества (4,3 балла по 5-балльной шкале) — жесткость, честолюбие, строгость, авторитарность, конкурентность, доминантность, торжественность, уверенность в себе, аналитичность, деятельность.

Нейтральные характеристики (тактичность, искренность, систематичность, квалифицированность, сознательность, способность оказывать помощь, адаптивность, предсказуемость, правдивость и надежность) достигают средних значений. А вот индикаторы, характеризующие проявления в стиле её руководства женских качеств (не имея в виду высоких каблуков и других ярких, но чисто внешних атрибутов женственности), оказались довольно низкими — 2,3 балла. Так, Юлия Тимошенко отнюдь не выглядит, да и не является легковозбудимой, подчиненной, мягкой, сентиментальной, зависимой, нежной и кроткой особой.

Несмотря на такие выводы, мне всё-таки трудно полностью согласиться с Оксаной Кись в том, что женственность Тимошенко — это не более чем эффективный политический камуфляж. Скорее всего, в ней органично сосуществуют и взаимно дополняют друг друга эти два противоположных начала. Мужской стиль делового общения и руководства оказался наиболее действенным способом менеджмента в бизнесе и политике. А зрелищные телесные женские самопрезентации — это не только способ обезоружить контрагента (ибо эти карты уже давно раскрыты), но и образ жизни, захватывающее увлечение, своего рода страсть, которую можно утолить только сменой инфантильных и одновременно царственных одежд и образов.

Маскулинизацию поведения в сфере деловых отношений следует трактовать как часть так называемого гендерного менеджмента, к которому Юлии Тимошенко пришлось прибегнуть в её страстном и упорном желании пробить «стеклянный потолок» — преодолеть невидимые, но тем не менее реальные преграды, на которые наталкивается женщина-лидер на верхних ступенях успеха и власти. Психологи выделяют целую группу стратегий, используемых женщинами в рамках двух видов менеджмента — гендерного и впечатляющего [449]. Среди них, как кажется, глава крупнейшей энергетической компании, а затем лидер партии и руководитель парламентского комитета помимо упомянутого выше маскулинного стиля руководства отдавала предпочтение «сверхфункционированию на работе». Кроме того, одной из излюбленных для нее была и продолжает оставаться стратегия самопрезентации, когда всеми доступными способами «охотник» убеждает «мишень» в наличии у него сверхпозитивных качеств. Кроме того, в арсенале опытной business woman оказалось еще немало способов повлиять на людей с помощью слов и действий так, чтобы у них сформировалось позитивное впечатление о ней как о политике.

Результаты, которых добился Блок Юлии Тимошенко на парламентских выборах 2006 и 2007 годов, свидетельствует, что на том этапе его лидер смогла успешно реализовать стратегии самопрезентации и «обхаживания» электората. Последнее относится к числу наиболее часто используемых женщинами стратегий, называемых инграциацией (ingratiate — обхаживать, втираться в доверие, подлизываться).

В 1998 году число депутатов-женщин в украинском парламенте удвоилось и достигло тридцати пяти. Появились новые женские лица, и среди них Раиса Богатырева и Инна Богословская. Впоследствии эти две женщины войдут в лагерь противников БЮТ и на долгое время станут политическими оппонентами и даже соперницами Юлии Тимошенко. Но на первых порах они мало пересекались в парламенте. Инна Богословская некоторое время была членом депутатской группы «Независимые» и лишь позднее вошла в правоцентристскую фракцию «Трудовая Украина». Раиса Богатырева пришла в парламент от Христианско-демократической партии и только начинала осваиваться во фракции «Возрождение регионов», ставшей прототипом Партии регионов.

В стенах Верховной Рады дамы-законодательницы чувствовали себя не очень уютно. В 2000 году Валентина Гошовская, пробыв к тому времени в стенах парламента более шести лет, в одном из интервью с грустью отмечала:

«Женщина, чтобы её заметили, должна быть как минимум в два раза мудрее мужчины... Нашему обществу трудно согласиться с тем, что женщин сегодня могут интересовать не только кулинарные рецепты, что они готовы включаться в деловую жизнь и наравне с мужчинами зарабатывать деньги» [450].

А Инна Богословская через полгода после прихода в парламент в 1998 году шокировала журналистов фразой: «Если политик протягивает тебе для знакомства руку; нужно быть готовой к тому; что в ней окажется презерватив». И пояснила:

«Я прошла в Верховную Раду по мажоритарному округу в Харькове. У меня было 25 соперников, все — мужчины. Я у них выиграла выборы. Мне было 38 лет, я выглядела на 28. Никто не понимал, что эта девочка собирается тут делать. Искали все время: кто любовник, кто финансирует, кто за мной стоит? И когда поняли, что никого, это был настоящий шок для парламента. Тогда начали ко мне присматриваться, принюхиваться. Ну и, конечно, пошли анекдоты. Скабрезные. Те, которые рассказываются где угодно. Вы сидите в зале заседаний в Верховной Раде, а рядом с вами ваши коллеги рассказывают такой анекдот, что вам впору встать и уйти. И для вас есть только один выход: поддержать этот разговор и рассказать что-то такое же, чтобы они поняли — вроде бы свой парень! То есть это не суть моей натуры, это прием: ребята, я тоже так могу. А другого выхода нет, потому что играть в манерничанье: «Ой, мальчики, ну что вы говорите! Да бросьте!» — это значит проявить свою слабость. И тогда о вас просто вытрут ноги, и никогда вы не проведете ни законопроект, ничего» [451].