Казаки в Абиссинии

XXX

Заключение

Пьеса кончена. Занавес закрыл от публики персонажей пьесы, окончивших свои роли, и они, снявшие грим, переодевшиеся, разошлись по разным концам. Но пьеса произвела известное впечатление, она еще живет в сердцах и умах публики и до тех пор, пока сон не заставит забыть волнения сыгранной драмы, она составляет предмет разговоров.

Мой дневник, как начальника конвоя, окончен. Конвой разошелся. Казаки Архипов и Щедров с полковником Артамоновым уехали в долину Белого Нила, напоить своих мулов водою священной реки, поручик Ч-ов после поездки в страну Бени Шонгуль в июле месяце прибыл в Петербург, поручики К-ий, Д-ов и А-и вместе с казаками Духопельниковым, Любовиным, Авиловым, Кривошлыковым, Пановым, Изюмниковым, Мазанкиным и Полукаровым вернулись домой.

Врачи подняли милосердное знамя «Красного Креста» и ведут бескровную войну с болезнями в своем госпитале; все на своем месте, все за работой…

Но я слышу вопросы: «Ну что Абиссиния?» «как Менелик?» те короткие вопросы, которые требуют короткого ответа и которые не удовлетворишь моим широковещательным дневником.

О! прошу прощения за этот дневник. Только самое искреннее желание сказать правду об этой таинственной стране, побудило меня взяться за перо, к которому не привыкла моя рука, имевшая до сего времени лишь повод и шашку. Я писал все, что видел и только то, что видел. Я не строил гипотез, не думал о том, отчего и почему, потому что считал и считаю это вне своей компетенции. Я старался записывать виденное мною тут же, сейчас, пока впечатление свежо, краски ярки и жизненны. Потому я прошу прощенья за слог, за образы, иногда, быть может, совсем не литературные. Я всегда прошу помнить, что многое писано под широким и звездным африканским небом, в холоде ночи на столе, мокром от росы. Другое писалось в тесной палатке, под шум дождя, в луже воды; прошу помнить, что тишина моего кабинета нарушалась криками черных, ревом верблюдов и ослов, ржанием мулов. В самых патетических местах моего писанья в палатку просовывались, то кудластая голова вахмистра Духопельникова, то полное, усатое лицо Недодаева, и меня отрывали иногда на многие часы от работы. Я писал, усталый от тяжелого перехода по жаре, писал после охоты, измученный ходьбой по камням, или по скользкой, траве… Сколько смягчающих вину обстоятельств… И так я виновен в дневнике перед вами, виновен, — но заслуживаю снисхождения…

«Ну что Абиссиния?» «Как Менелик?» Абиссиния — это сказка. Как давно в детстве вы слушали рассказы о том, как «жил-был царь в некотором царстве и в некотором государстве», как у этого царя было три сына, как он вел чудесные войны с невиданными воинами — так в Абиссинии, то под зноем полуденного солнца, то в прохладе ночи, при чудном сиянии звезд, вы чувствуете, что присутствуете при волшебной сказке… И эти дремучие леса Харарского округа, громадные горы, эти золотистые от травы равнины, причудливые цветы, голубые птицы, громадные и безобразные иркумы, быстрые страусы, испещренные пятнами желтые леопарды, полосатые зебры — разве похоже это на нашу ординарную европейскую жизнь? И черный народ, живущий, как птицы небесные, не сея и не собирая в житницы, народ, не имеющий догмата жизни, не имеющий ни жилищ, ни семьи — разве это не сказочный народ, служащий лишь аксессуаром для подвигов героя сказки. А герой сказки, это добрый гуманный царь Менелик, воевода герой, подобный Ивану Царевичу, рас Маконен, волшебник m-sieur Ильг и послы иноземных держав.

Абиссиния лет на 400 опоздала своим развитием против Европы; крайне любопытно поэтому посетить ее; посмотреть эту феодальную роскошь князей — расов и бедноту им подвластных крестьян.

Менелик уже понял свою отсталость; он спешит завести драгоценные для него сношения с Европой, но сам еще не видел Европы, а только слышал про нее. Рас Маконен, бывший в Италии, уже знает, что такое европейская жизнь, он стремится ей подражать. Как боярин Артамон Сергеевич Матвеев в былые времена не чуждался иноземных обычаев, так и рас Маконен дорожит европейскими порядками… Рас Уольди, еще два, три… а там — сказочные богатыри, там защитники вечного сонного тэча и мирной жизни Абиссинии, не смягченной иноземным влиянием — там суровый рас Дарги, полусумасшедший Афа-Негус, там тысячи против десятков…

Умрет Менелик. Кто взойдет на его престол? Какая кровавая распря поднимется в этом сказочном царстве и кто воспользуется этой распрей…

От Джибути идет железная дорога. Громадные европейские караваны тянутся вглубь страны. Джибути изменилось в четыре месяца — Абиссинии не узнаете через четыре года.

Но пока это — сказочная страна, со сказочным добрым и гуманным царем…

Приложение I (к стр. 6)

Укладка вещей в поход.

А. Вещи, уложенные в небольшие ящики, идущие на мулах и верблюдах до Аддис-Абебы.

1. Полное парадное снаряжение.

2. Вицмундир с шароварами.

3. Третья пара сапог (если ехать более чем на год, то полезно иметь на каждые 6 месяцев по паре).

4. Замшевые перчатки и галстук.

5. Белая гимнастическая рубаха с погонами.

6. Вальтрап с подушкой.

7. Комплект знаков отличий и кокард.

8. Подарки для абиссинцев.

Б. Вещи, уложенные в ящики разной величины и формы, идущие до порта Джибути.

1. Белые фуражки с назатыльниками.

2. Две гимнастические рубахи.

3. Одна пара сапог (вторая).

4. Одна шинель.

5. Ременная амуниция.

6. Седло с полным снаряжением, с переметными сумами и набором.

7. Шесть конских подков, две пары на передние ноги и одна пара на задние. Все эти подковы были сделаны по мерке, снятой с копыт абиссинских лошадей, подаренных негусом Менеликом Государю Императору.

8. Тренога (вещь необходимая).

9. Железные коновязные колья для устройства коновязи (весьма пригодились. Полезно взять железные цепи к недоуздкам).

10. Копья для пик.

11. Конские щетки и скребницы.

12. Трехлинейная винтовки, у артиллеристов револьверы.

13. Шашки.

14. Патронов боевых по 120 патронов на казака.

15. Холостых патронов по 14 штук.

16. По 18 боевых револьверных патрона на каждого артиллериста.

17. Два охотничьих ружья, 3 фунта пороху, 5 фунтов мелкой дроби, 5 фунтов средней и 5 фунтов картечи (не хватило).

В. На руках казаки имели следующие вещи,

а) На себе.

1. Одна белая фуражка.

2. Куртка верблюжьего сукна, сшитая, как австрийская, с карманами по бокам и сборками сзади.

3. Суконные синие шаровары.

4. Высокие сапоги.

5. Бурка.

6. Финский нож на брючном ремне. Этот костюм казаки носили во время проезда на пароходе вне жарких стран. Он заменял им статское платье.

б) Для жарких стран казаки имели:

7. Гимнастическую рубаху без погон.

8. Белые холщевые брюки, по 2 пары.

9. Парусиновые ботики.

в) В мягких чемоданах из непромокаемой черной парусины былоуложено:

10. Башлыки.

11. Войлоки для подстилки (кошмы).

12. Галстуки, по одному,

13. Куски мундирного и приборного сукна для починки.

14. Подстилочный холст.

15. Подошвы и опойка для сапог.

16. Ружейная и револьверная принадлежность.

17. По четыре исподние рубахи.

18. По четыре пары нижних брюк.

19. По три пары шерстяных носков.

20. По три пары нитяных носков.

21. По две пары полотенец.

22. По четыре портянки.

23. По одной паре теплых перчаток.

24. Валенки, обшитые кожей.

25. Виксатиновые накидки.

26. Платяные и сапожные щетки.

27. Сумка с мелочно. В ней: шило, наперсток, молоток, ножницы, складной нож, щипчики, иголки, нитки, дратва, пуговицы, крючки для мундиров, пуговки для нижнего белья, по 5 фунтов серого мыла, по три куска мыла для лица и для рук (оказалось мало), гребенка, зеркало, сапожные гвозди, деревянные и железные, бритвы, кисточка, мыльница и оселок.