Дом Романовых. Последние дни последнего царя

Первоначально эта икона была обретена в часовне на месте нынешнего села Городца Нижегородской губернии в 1154 году, в ознаменование чего был основан местным удельным князем Юрием Владимировичем Долгоруким Городецкий монастырь, а сама икона, помещенная в нем, ознаменовала себя чудесами. В 1238 году, во время Батыева нашествия, Святая обитель погибла от пожара, но икона была кем-то спасена, а через год явилась в Костроме и была помещена в храме Св. Феодора Стратилата, почему и получила название Феодоровской. Точная копия с нее была отослана в возобновленную Городецкую обитель, после чего и обитель стала называться Феодоровской-Городецкой. Под сенью этой копии в Городце принял схиму перед своей кончиной в 1263 году Великий князь Александр Невский, мощи которого ныне, с 1721 года, покоятся в столице Российской Империи С.-Петербурге в Александро-Невской Лавре. Дважды явленной чудотворной иконой, сделавшейся родовой Святыней Дома Романовых, и был благословлен на царство первый царь из этого дома 3 века тому назад, а сама икона связана с историей России уже 7 с половиной веков.

В заключение главы необходимо указать, что молодой государь торжественно венчался на царство 11 июля в Москве, причем дядя Государя боярин Иван Никитич держал Мономахову шапку, князь Трубецкой — скипетр, а князь Пожарский — державу (золотое яблоко). На другой день Пожарскому был пожалован высший в Москве сан боярина, а Кузьме Минину — сан думного дворянина. Награда эта давала Минину право заседать в боярской думе, рядом со знатнейшими особами и родственниками государя. Не была забыта молодым царем и семья Сусанина: Богдану Сабинину, мужу Антониды, единственной дочери Сусанина, была пожалована половина дворцовой деревни Деревнище «за службу и за кровь тестя его», с освобождением его и его потомства от всяких податей. Так милостями спасителям Отечества началось новое царствование, а с ним началось и правление новой династии — Романовых.

Глава третья

Царь Михаил Феодорович

1613–1645

В истории есть некоторые указания на то, что Михаил Феодорович был избран на престол с некоторыми ограничениями в самодержавии, но твердого убеждения в этом вынести нельзя, а если в это царствование очень часто собирались земские соборы и если без этих соборов не решалось ни одного серьезного дела, требовавшего расходов и материальных и личных средств, то объяснение этому очень простое. Надо вспомнить те обстоятельства, при которых пришлось юному Романову принять в свои руки управление нашей страной. Предшествовавшая смута и полная разруха всего Московского государства разорили начисто и частных людей и государеву казну. Следовательно, на каждое дело, на которое требовались деньги, можно было решиться лишь в соединении с каким-нибудь новым налогом, ложившимся на обедневшее и истощенное население. Неподготовленность самого молодого царя к делам управления, с одной стороны, и недоверие, даже к ближайшим людям, покоившееся на уроках смуты, с другой, вынуждали осторожного и недостаточно решительного Михаила Феодоровича обращаться к выборным людям со всего населения и согласовывать окончательные свои решения с желанием и одобрением тех, кто посадил его на царство и вверил ему свои судьбы. Немного более самостоятельным стало правительство после возвращения из польского плена отца государя митрополита Филарета, который немедленно занял вакантный патриарший престол и по родству с царем стал величаться «великим государем». Да и на самом деле в Московском государстве до смерти Филарета (1633 год) установилось двоевластие и большая часть государственных забот перешла на долю Святейшего Патриарха, строгого, справедливого и твердого помощника своего юного, малолетнего и мягкосердечного сына.

Много дел представилось выполнить Михаилу Феодоровичу для восстановления порядка в государстве и для обеспечения его внешней безопасности. По всей стране безобразничали казаки, которые хотя и способствовали изгнанию поляков, но стремились добыть себе «новые зипуны». В Астрахани засел один из казачьих же атаманов Заруцкий, в распоряжении которого находились вдова Лжедимитрия Марина Мнишек и сын ее, которого Заруцкий мечтал провести на царство Московское. Собранное войско разогнало казаков и разбило Заруцкого, после чего последний был посажен на кол; сына Марины повесили, а сама Марина умерла в тюрьме. Успокоивши государство внутри, пришлось посчитаться и с соседями. С севера наседали шведы, а с запада грозили поляки, стремясь отомстить за неудачу в своих планах поработить Москву. Война со шведами длилась до 1617 года и окончилась Столбовским миром, по которому шведы сохранили из своих завоеваний лишь Иван-город, Ямы, Копорье и Орешек; с Польшей заключили лишь перемирие в Деулине в 1619 году, после которого был освобожден из плена Филарет Никитич, но в 1632 году война снова возобновилась и окончилась в 1634 году вечным миром на реке Поляновке, по которому новый польский король Владислав отказался от всяких прав на Московский престол, но удержал за собой Смоленск и Северскую землю.

С третьим опасным врагом — турецким султаном удалось остаться в мире, несмотря на то, что казаки, считавшиеся султаном за подданных московского царя, принесли Турции немало забот. Так, в 1637 году они заняли турецкую крепость Азов и сообщили о том Михаилу Феодоровичу. Последний, остерегаясь войны с султаном, хотя и рад бы был получить в свои владения столь важный пункт на южном море, принужден был отнестись к казакам с порицанием: «Азов взяли вы, — писал он казакам, — без нашего царского повеления». А султану сообщил: «Казаки Азов взяли воровством, они издавна воры, беглые холопы и нашего царского приказания ни в чем не слушают; вам бы, брату нашему, на нас не досадовать за то, что казаки Азов взяли, это они сделали без нашего повеления самовольством, и мы за таких воров никак не стоим и ссоры за них никакой не хотим, хотя их воров всех в один час велите побить; мы с вашим султановым величеством в крепкой братской дружбе и любви быть хотим». Казаки просидели в Азове до 1641 года, отразили 24 приступа турецких войск, принудили их снять осаду и снова просили Михаила Феодоровича принять от них Азов. Большое было искушение царю приобрести приморский город, но предшествовавшие войны истощили и так разоренное население; пришлось удержаться от новой трудной и долгой войны и скрепя сердце послать казакам приказ очистить Азов и вернуть его Турции.

В царствование Михаила Феодоровича замечается стремление, хотя и зачаточное, к обновлению русской жизни на иностранный лад, ибо преимущество иноземного строя началось сознаваться и лучшими московскими людьми, и царем, а главное, патриархом Филаретом Никитичем. Правда, соблюдались еще со всей строгостью старые обычаи, за употребление табаку резали еще носы, но ради признанной необходимости учиться наукам и промыслам все большее и большее количество иностранцев было допущено в Москву. В 1639 году даже был приглашен известный ученый голштинец Адам Олеарий ⁵ в качестве астронома, географа и геометра: «А нам указал царь в своей грамоте, такой мастер годен». Кроме того, патриарх Филарет одно время стремился добыть иностранную принцессу в невесты молодому царю, и ради этого завязал сношения с дворами датским и немецким, но условие перемены веры принцессами не привели переговоры ни к чему, и царь женился на русской боярышне княжне Марье Владимировне Долгоруковой в 1623 году, а после скорой ее смерти на Евдокие Лукьяновне Стрешневой, от которой родились сын Алексей и три дочери. В свою очередь, Михаил Феодорович желал выдать свою дочь Ирину за датского королевича Вольдемара, но по той же причине брак не состоялся, хотя королевич приезжал в Москву и сильно понравился и самому царю, и царевне — невесте.

Печальное состояние государства после долгой смуты не могло не отразиться на торговле и промышленности русских городов. С одной стороны, русские купцы обеднели, с другой стороны, конкуренция иностранных купцов, привозивших товары и лучше и дешевле, подрывала собственное купеческое дело. Но приезду иностранных мастеров и правительство и народ были рады; первое из-за новых ремесел и промыслов, дотоле неведомых на Руси, а второй потому, что новые заводы иностранцев давали ему хлеб и заработок. Из новых заводов можно указать на завод подле Тулы для литья пушек голландского купца Винниуса и таковые же заводы немца Петра Марселиса по рекам Ваге, Костроме и Шексне.