На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979

Профессор Курганов сделал другие подсчеты, они изложены в его работах, издающихся на Западе; но при всей научной сухости и бесстрастности они настолько сногсшибательны, вопиющи, что далеко не у всех и не сразу укладываются в голове. Первая мысль: «Нет, не может быть, он преувеличивает», — но следишь внимательно за выкладками — и не находишь ошибки или какой-нибудь подтасовки. Все так. А все же — страшно поверить.

В выступлении по британскому радио недавно Солженицын обращал внимание слушателей на подсчеты Курганова, сравнивая их с предвидением Достоевского. Я нашел место у Достоевского, в романе «Бесы», часть 2, глава 7, называющаяся «У наших», вы тоже можете найти и прочесть следующее:

Действительно, легко, легко революционные преобразователи мира бросаются людскими головами: нельзя-де мир вылечить без хирургического вмешательства, разрушить! срезать радикально сто миллионов голов! и тогда, значит, наступит справедливое сияющее будущее. Но откуда взялась у Достоевского эта поистине апокалипсическая цифра в сто миллионов голов? Просто так, первое, что к слову пришлось? Да нет, не думаю… Он глубоко понимал сущность грозящей катастрофы, много думал, прикидывал и эти «сто миллионов» написал либо совершенно трезво-обдуманно, серьезно, либо, если (как это у настоящего писателя часто бывает) оно как бы «само собой написалось», это был голос интуиции художника, а это еще серьезнее. Интуиция художника может открывать или предугадывать такие вещи, которые наука, скажем, лишь через сотню лет по всем правилам откроет, докажет. Я верю, что Достоевскому количество жертв, которое потребует грозящая катастрофа, рисовалось именно стомиллионным числом, так у него вывело перо, потому что ему подсказывало нечто, что один назовет точным расчетом, другой — интуицией, третий — пророчеством, кто-то — случайностью, а кто-то скажет — Бог ему открыл…

Так вот по британскому радио Солженицын среди прочего вспомнил о числе Достоевского. Я лучше процитирую Солженицына:

Сто десять миллионов человек. Погибших. Так или иначе принесенных в жертву, чтобы в нашей стране было сооружено то, что есть. СССР — страна победившего социализма, но так ли? Срезали-таки более ста миллионов голов, чтобы перескочить «через канавку». Перескочили, но где же сияющие вершины?.. Но это другая тема, вернемся к сухой статистике профессора Ивана Курганова.

Он собрал и скрупулезнейшим образом исследовал все, что можно: официальные данные советских переписей, сведения, где-то неосторожно оглашенные, проскочившие, иногда ничего не значащие для непосвященного, а статистику дающие ключ; наконец, косвенные сведения и метод, опирающийся на проценты прироста. Основные исходные цифры взяты профессором Кургановым из совершенно точных данных переписей.

В 1917 году численность населения России была 143 с половиной миллиона человек. Учитывая механический прирост населения вследствие присоединения накануне войны прибалтийских, польской, румынской территорий и пользуясь процентами естественного прироста населения, который увеличивается из десятилетия в десятилетие в нашей стране, профессор Курганов вывел теоретическую величину — 319,5 миллиона человек к 1959 году. Если бы ничего катастрофического не происходило, если бы в стране была мирная и нормальная жизнь, то ее население, будучи в количестве 143,5 миллиона в 1917 году, выросло бы до 319,5 миллиона в 1959 году.

Всесоюзная перепись 1959 года дала число: 208,8 миллиона человек. Разница между тем, что могло бы быть и должно бы быть — и тем, что показала перепись в действительности, — 110, 7 миллиона. Их нет. Их не хватает. Ста десяти миллионов живых людей. То есть такого количества жителей, сколько во всей России было в конце прошлого века. Целой страны не хватает. Где она? Ушла — на коммунистический эксперимент, на революцию, на все, что революция за собой повлекла.

Сюда входят: потери в Гражданской войне, в годы военного коммунизма — годы разрухи и голода; потери в годы насильственной коллективизации и вызванного ею голода; сюда входят миллионы жертв террора, погибавшие в тюрьмах, концлагерях и при Ленине, и при Сталине, и дальше. И наконец, 44 миллиона жертв войны, в которую страна включилась не только по чужой вине, но и в результате безумной, я бы сказал даже прямее: бандитской политики времен сталинского правления. Да, да: органической агрессивности коммунизма как такового. Вспомним: по мысли самих его создателей, он недостижим без вселенского пожара, резни, боя… Конечно, бессмысленное занятие гадать: воевала бы или нет Россия в 1941–1945 годах, пойди она по иному пути, не случись революции? Факт, однако, тот, что на настоящем пути — да, война оказалась неизбежной и унесла свои 44 миллиона.

Итак, значит, всего сто десять миллионов жизней. Это цена социализма в СССР. Будем ее помнить.

23 апреля 1976 г.

Сучок и бревно

Известное выражение из Евангелия о сучке в чужом глазу и бревне в своем вспоминается мне слишком часто, когда я читаю советскую печать — в той ее части, где она обрушивается на зарубежный мир, находя в нем столько пороков, безобразий и ужаса, что вообще непонятно, как в таком случае он еще существует. Этот примитивный прием: кричите и кричите во всю ивановскую о сучках и пылинках в чужом глазу, о своих же бревнах ни гу-гу, — этот примитивный прием, изобретенный первобытными людьми, по-видимому, куда раньше, чем было изобретено колесо, дожил до наших дней в своей кристальной первозданности, не то что колесо, которое усовершенствовалось в масштабах немыслимых, развилось в миллионы вариантов. Но иные приемы того, что принято называть пропагандой, так и остаются в том самом абсолютном виде, в каком они были где-то на переходе, что ли, от каменного века к раннему неолиту. Живучесть этих окаменелостей сама по себе поразительна, и, конечно, не только поразительна, но и тревожна.

Как же это так получается? Сложнейшие аппараты, созданные гением — действительно гением — цивилизованного человека, исследуют глубины атома и глубины космоса. Фантастические летательные машины переносят человека в несколько часов из одного полушария в другое. И вот эта машина совершает блистательную посадку, открывается дверь, человек выходит, открывает рот и вдруг изрекает чушь, которая, может, в раннем варварстве еще могла приниматься всерьез, но уже в первом тысячелетии до нашей эры, как свидетельствует, скажем, Библия, была высмеяна, ясно раскрыта во всей ее примитивнейшей механике. Нет, этот человек изрекает ее, словно он только что родился, словно не было никаких историй, Библий, философий, литератур и вообще цивилизации.

Ну, скажем, открывает он рот и говорит: «Во всех несчастьях виноваты евреи». Или говорит: «Только наша вера правильная, потому что она правильная». Или говорит: «Все, что мы делаем, все без исключения, хорошо; все, что вы делаете, все без исключения, плохо; потому мы вас уничтожим». Или говорит: «Вас мало, нас много, вы слабые, мы сильные, потому что захотим, то с вами сделаем». Примеров такой современной дикарской мысли можно приводить бесконечное множество, и все это говорится, говорится каждый божий день, разве лишь иногда одни прямые слова подменяются другими, непрямыми, но внешне более приличными или даже наукообразными, от чего, однако, смысл не меняется ни капли, оставаясь тем же первобытным.