Рыба красного цвета. История одной тайной войны

Заговор 1971 года с целью убийства Кастро в Чили при помощи скрытого в телекамере пистолета оказался последним заданием, которое Тони Весьяна выполнял для своего шефа в ЦРУ Мориса Бишопа. «После этого,— рассказывал Весьяна,— у нас появилось множество разногласий. Столько человеческих жизней потеряно — и все понапрасну». 24 июля 1973 года основатель «Альфы 66» был арестован агентами Управления по борьбе с наркотиками по обвинению в торговле отравой. Весьяна утверждал, что «все это было подстроено из-за моей прошлой деятельности». Через два дня, по его словам, Бишоп выплатил ему 150 тысяч долларов за его почти тринадцатилетнюю службу в ЦРУ. Весьяна отсидел 17 месяцев в атлантской тюрьме.

Когда сенатская комиссия по расследованию деятельности разведывательных органов в 1976 году допрашивала Весьяну о работе под началом Бишопа, следователи тайно провели его на встречу членов Ассоциации отставных сотрудников разведки в надежде, что Весьяна укажет — как на известного ему под псевдонимом Бишоп — Давида Филлипса, бывшего сверхсекретного агента ЦРУ в Гаване, который во времена Залива свиней вместе с Говардом Хантом занимался вопросами пропаганды. Весьяна говорить отказался. Год спустя комиссия палаты представителей по расследованию политических убийств отнелась с большим интересом к признанию Весьяны в том, что в августе 1963 года он присутствовал при встрече Бишопа с Ли Харви Освальдом в Далласе. Комиссия допросила двух бывших агентов ЦРУ, которые подтвердили: примерно в то же время Морис Бишоп появлялся в Лэнгли, однако его настоящего имени ни один из них не знал.

Одна из частей итогового доклада комиссии, опубликованного в 1976 году, была посвящена разоблачениям Весьяны, связанным с его таинственным ментором Бишопом. Три месяца спустя Весьяна ехал на своем пикапе домой. Его нагнал фургон «бьюик» выпуска 1971 года. Четыре пули 45-го калибра прошили дверцу кабины. Весьяна отделался царапинами и через два дня вышел из больницы. Касаясь мотивов покушения, официальный представитель полиции заявил: «Мы изучаем возможные политические аспекты».

Карлос Прио не перестал лелеять надежду на возвращение к райской жизни на своей ферме «Чата». «Трудно поверить,— говорил майамский журналист о стареющем государственном деятеле,— но он все еще пускается во все тяжкие, чтобы поддерживать политическую жизнеспособность на тот случай, если на Кубе произойдет нечто такое, что вернет его к власти». В 1974 году Прио возглавил коалицию консервативных бизнесменов, деятелей просвещения и армейских офицеров, которая называла себя «Воюющими кубинцами» и обещала «вести борьбу против Кастро» в союзе с «внутренними силами на Кубе и без помощи ЦРУ». Однако «Воюющие кубинцы» на деле оказались весьма беспомощными.

5 апреля 1977 года стало для кубинских эмигрантов черным днем. В тот день в Гаване шел матч между баскетбольной командой Университета Южной Дакоты и кубинской командой, что символизировало некоторое потепление в американо-кубинских отношениях. В тот же самый день Карлоса Прио нашли застреленным в его доме в Майами-Бич. Полиция констатировала самоубийство.

Когда Фрэнк Стерджис, Эухенио Мартинес, Вирхилио Гонсалес и Берии Баркер неожиданно признали себя виновными в «уотергейтском вторжении», судья Джон Сирпка не мог скрыть своей досады. Этот шаг предотвратил допрос обвиняемых в ходе судебного заседания, который мог бы прояснить, кто и зачем их послал. Стерджиса отправили в федеральную следственную тюрьму, где ему предъявили еще ряд обвинений, связанных с давно забытым делом, имевшим место еще в 1968 году. Обвинения были выдвинуты буквально накануне истечения пятилетнего срока давности. И Стерджис сразу заподозрил, что Белый дом вытащил их на свет божий, мстя ему за то, что он, как заявил специальный прокурор Арчибальд Кокс судье Сирпке, «помогал следствию по уотергейтскому взлому».

Упомянутое дело стало последней кампанией Стерджиса в тайной войне. Началось оно с того, что Хоакин Санхенис из «Операции 40» познакомил его с полковником Франсиско Кесадой, который предложил Стерджису взяться за весьма дерзкую операцию. «Мы собирались угнать с Кубы советское грузовое судно. Намечалось доставить его к берегам Венесуэлы и держать судно и русских моряков как заложников, чтобы добиться возвращения «Пуэбло» и его экипажа»,— рассказывал Стерджис. Начиненный электроникой американский шпионский корабль «Пуэбло» был захвачен Северной Кореей в январе 1968 года (его экипаж был освобожден год спустя).

Стерджис согласился. Он говорит, что причастность Санхениса утвердила его во мнении, что эта операция или прямо предпринята ЦРУ, или проводится с его санкции. Согласно полученным от Кесады инструкциям, Стерджис поместил в газетах объявление, что ищет добровольцев для борьбы с коммунизмом в Латинской Америке. Обещая ежемесячное жалованье в размере 1800 долларов, он без труда завербовал, как любовно выражается, «дюжину нечистых». Назвал он отряд — не без претензии — «Организацией секретной армии». В соответствии с распоряжениями Стерджиса члены группы взяли на прокат автомобили во Флориде и съехались на рандеву в Мексику. Там Стерджис арендовал рыбацкое судно и вышел на нем со своей «дюжиной нечистых» в море. Там, как ему сообщили, предстояла встреча с канонеркой, которая будет помогать им в угоне советского судна. Шторм выбросил посудину Стерджиса на риф у берегов британского Гондураса ^[92], и вооруженные мародеры очутились в тюрьме города Белиз. Стерджис передал сигнал бедствия своему старому другу, бывшему сенатору Джорджу Смазерсу, который, как вспоминал Стерджис, спросил его по телефону: «А почему же ты меня не взял с собой?» Несостоявшихся пиратов тут же освободили.

Как потом обнаружилось, в Мексике некоторые из его «дюжины нечистых» продали за наличные взятые напрокат во Флориде автомашины. Вот эту-то «шалость» и припомнили сейчас Стерджису. Суд состоялся в октябре 1974 года. Защитник Стерджиса Эллис Рубин затребовал представить суду досье ЦРУ и магнитофонные ленты Белого дома. «Мексиканское дело было в действительности операцией ЦРУ,— настаивал Рубин,— и Стерджис действовал в качестве его агента». Присяжные не смогли прийти к общему мнению и вынести приговор, но повторный суд над Стерджисом так и не состоялся. Он возвратился на авиабазу Эглии досиживать свой срок по «уотергейтскому делу». Там он получил поздравительную открыточку от старого приятеля Норма Ротмана. «Веселого рождества,— писал Ротман,— и добро пожаловать в наш клуб». Ротман отдыхал в атлантской тюрьме: он был осужден как член шайки, которая в 1969 году выкрала на четыре миллиона долларов акций из сейфов маклерских контор на Уолл-стрит.

После освобождения Стерджис вел размеренную жизнь торговца, но призраки тайной войны, видимо, не могли оставить его в покое. В 1976 году в судьбу Стерджиса вновь вторглась красавица шпионка Мари Лоренц. Их воссоединение устроила бульварная газетенка «Стар». Произошло это в Нью-Йорке, где Мари жила со своей дочерью от высланного из Соединенных Штатов венесуэльского диктатора Маркоса Переса Хименеса, хозяина особняка на Пайнтри драйв в Майами-Бич, в котором плелись заговоры с целью убийства Кастро.

На страницах бульварной газеты Фрэнк и Мари в последний раз появились вместе — и улыбающимися. Год спустя Лоренц обратилась в нью-йоркскую полицию с жалобой на то, что Стерджис пытается вынудить её отказаться давать показания в специальной комиссии палаты представителей по политическим убийствам. А Мари было что рассказать. На этот раз она утверждала, что в сентябре 1963 года присутствовала на совещании в майамском доме Орландо Боша, в котором участвовал и Ли Харви Освальд. В то время, рассказала Мари, она знала Освальда, которого встречала и раньше на явке «Операции 40», как Оззи. Присутствовали также Стерджис и его близкий друг майор Педро Диас Ланс. Они обсуждали поездку в Даллас.

Примерно 15 ноября, продолжала Лоренц, они вместе с Бошем, Стерджисом, Диасом Лансом, Джерри Хеммингом, «братьями Ново» (возможно, имеются в виду Игнасио и Гильермо Ново из «Кубинского националистического движения») и Освальдом выехали на двух автомобилях в Даллас. В номерах мотеля, где они остановились, Мари видела несколько винтовок и оптических прицелов. К ним заходил Джек Руби. В Майами Лоренц вернулась 19 или 20 ноября.