Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Молочница. Худ. Ж.-А. Марле, ок. 1825

Организация торговли в Париже в первой половине XІX века имела свою историю. Это история постепенного вытеснения мелких, уличных торговцев крупными торговыми предприятиями.

Еще в 1828 году авторы «Новых картин Парижа» Пен и Борегар в главе «Парижская мостовая» брались без труда доказать, что в Париже можно провести целый день на улице, не имея недостатка ни в пище телесной, ни в пище духовной. Пространная цитата позволяет ощутить торговую атмосферу, царившую на парижских улицах в первой трети XIX века.

«Начните прогулку в шесть утра. Сначала взору вашему предстанут молочницы в окружении кумушек, увлеченных обсуждением последних сплетен и даже не замечающих, что сливки больше похожи на скверное молоко, а молоко – на белую водичку; <…> вам попадутся на глаза водоносы, которые порой тащат или везут по улицам бочку, порой же шествуют медленным и ровным шагом, неся в каждой руке по ведру воды, и либо предлагают свой мутный товар первым встречным, либо относят его постоянным клиентам. Наконец, вам попадутся на глаза комиссионеры, которые, устроившись подле деревянных рам, служащих им и средством для переноса товара, и постелью для сна, ожидают, когда им поручат отнести сверток или письмо, распилить доску, расставить бутылки, перенести с одной квартиры на другую немудреный скарб бедного художника или, наконец, почистить башмаки тем прохожим, которые не гнушаются французской ваксой. Затем появляются разносчики со своим товаром и, крича во весь голос, предлагают, смотря по сезону, кто сладкие вишни, а кто вкусный виноград, кто артишоки из Лана, а кто кресс-салат для укрепления здоровья, кто свежих устриц, кто бруски торфа, а кто корм для птиц, кто мидий и селедку, а кто ядра грецких орехов. Вскоре открывает свою лавочку сапожник и, распевая песни греческих пастухов, принимается прибивать каблуки к старым башмакам и ставить набойки на старые сапоги. Общественный писарь усаживается писать под диктовку своих клиентов: девица Франсуаза желает узнать, как поживает земляк, обещавший на ней жениться, а солдат хочет сообщить родителям, что болен и нуждается в деньгах. Штопальщица устраивается в большой бочке, заменяющей ей лавку, и принимается починять пару крапчатых чулок.

Стрелки часов бегут, и на парижской мостовой становится все многолюднее; здесь можно отыскать все, что потребно человеку. Вам необходимо подкрепить свои силы плотным завтраком? На набережной подле парапета к вашим услугам накрыт стол; на нем ослепительно белый хлеб и благоухающие сосиски на раскаленной сковородке. Вы боитесь острых блюд? Тогда заплатите два су владелице вот этого сосуда под крышкой, и она нальет вам чашку кофе со сливками и сахаром.

Теперь, подкрепившись, вы можете заняться полезными делами: сколько диковин вы увидите! сколько вещей приобретете! сколько радостей вкусите! Быть может, вы поэт и желаете углубить свои познания во французском языке? К вашим услугам преподаватель грамматики, который охотно прочтет вам лекцию на свежем воздухе. Быть может, вы любите читать? К вашим услугам букинист, который позволит вам листать все свои книги, сколько вам вздумается; да что там букинист, на стенах домов вы можете прочесть сотню афишек в самом разном стиле и цвете, посвященных самым разнообразным темам. А может быть, вас интересует политика? Тогда ступайте вон под тот зонтик, и там за несколько су вы узнаете все, что происходит в Персии и в Лиссабоне, в Константинополе и в Перу. Вы любите пение? Вот двое певцов, г-н Дюверни и г-н Кадо, голоса их звучат сладко и нежно, а держатся они ничуть не менее уверенно, чем самые прославленные исполнители! Вы больше любите инструментальную музыку? Послушайте вот этих неаполитанцев, им недостает только большого и малого барабана, китайской беседки и шести тромбонов, чтобы исполнять музыку г-на Россини. Вы предпочитаете слушать пение с аккомпанементом? И это желание легко исполнить: вон там слепой толстяк недурно играет на скрипке, а жена его поет так сладко! сделаем еще два шага, и мы увидим другого господина, чьи глаза скрыты от света зонтиком: этот поет, аккомпанируя сам себе на арфе. Из листка бумаги, прикрепленного к инструменту, вы узнаете, что арфист – сын барона де…, и сможете вообразить, что попали в великосветскую гостиную. Вам больше по душе занимательная физика? <…> Полюбуйтесь на храбреца, который вонзает шпагу себе в глотку с тем же спокойствием, с каким ребенок сосет леденец. Вы платили немалые деньги за посещение театра “Варьете”? Зачем? Вот целое семейство, которое бесплатно танцует на ходулях, а вот марионетки: полишинель, и кот, и полицейский комиссар – разве они не забавны? мне случалось видеть на сценах больших театров представления куда менее увлекательные. А рядом юные гимнасты, расстелив прямо на земле старое одеяло, демонстрируют чудеса гибкости пришедшим поглазеть на них кухаркам, солдатам и рабочим.

Прогуливаясь по парижским улицам, нетрудно совместить приятное с полезным. Нас ожидают многочисленные торговцы, которые торгуют своим товаром на свежем воздухе и не платят арендной платы никому, кроме префекта полиции. У них можно купить тысячу вещей – как необходимых, так и излишних. Один продаст вам за 35 су пару бритв, другой предложит носовые платки по 4 су за штуку, третий – пестрый жилет за 39 су, а также галстуки, воротнички, перчатки, пояса самых разных фасонов; и мужчины, и женщины могут полностью обновить свой гардероб, прогуливаясь по парижским улицам. На этом базаре под открытым небом можно купить даже драгоценности; я готов сию минуту свести вас с бродячим ювелиром, который за 6 су снабдит вас парой сережек и парой колец, а в придачу даст вам футляр для ваших приобретений; однако берегите кошелек: вокруг торговца толпится слишком много народу. Если же вы нетвердо стоите на ногах или желаете иметь более грозный вид, купите трость вон у той дамы. <…>

Вы проголодались? Что ж, пообедаем, но вначале купим букетик фиалок у милой и свежей крестьяночки, чьи волосы убраны под красную косынку; конечно, на бульварах вы найдете цветочниц более бойких, а на рынке – более речистых, но мне по сердцу эта простушка.

Букетик вставлен в петлицу? Превосходно. Значит, вы готовы сделать заказ. Супу я вам не предлагаю, суп нынче не в моде; а вот десяток устриц прекрасно возбудят аппетит; устроимся перед входом вот в этот кабачок. <…> Здесь нас угостят холодным мясом, это будет первая перемена блюд; по соседству – копченой селедкой, это будет наше жаркое; тут же неподалеку для нас поджарят картошку, которая отлично исполнит роль преддесертного блюда, а уж с десертом трудностей не возникнет и подавно. Кругом полным-полно фруктов, вдобавок на каждом шагу нас поджидают почтенные жители Оверни: они охотно поджарят для вас второсортные каштаны из Лимузена, выдав их за первосортные лионские [намек на легендарную скупость овернцев].

Неужели тому, кто обедает на улицах Парижа, суждено есть, но не пить? Ничуть не бывало. Вина я вам, по правде сказать, не предложу, потому что его продают лишь в лавках и кабаках, ибо иначе чиновники Министерства финансов не смогут взимать с каждой бутылки причитающийся им налог; но у меня найдется для вас напиток куда более целебный – лакричная настойка; можете пить ее, сколько вашей душе угодно, если, конечно, душе вашей не милее напиток лимонный или смородинный. Разумеется, для того чтобы переварить все те изысканные блюда, какими я вас попотчевал, этих напитков недостаточно; мы можем зайти в ближайшую лавочку и спросить там бутылку доброго старого Бордо, но для этого нам придется хоть на минуту покинуть парижскую улицу, а ведь я желал доказать, что, если смотреть на жизнь философски, можно удовлетворить все мыслимые потребности и доставить себе все мыслимые наслаждения, не покидая ее.

Итак, трапеза окончена? – Да. – Вы уверены? А если я скажу вам, что теперь пришла пора выпить пуншу? – Но ведь для этого придется зайти в кофейню? – Вовсе нет, мы выпьем пуншу на улице, как утром выпили кофе со сливками, и за те же деньги. Ну как? Не бойтесь, не захмелеете. Желаете зубочистку? Вот она; полагаю, больше вы уже ни в чем не испытываете нужды. <…>