Фашизофрения

Довольно известный бывший сотрудник ЦРУ Филипп Эйнджи в своей книге ^{143} объясняет так. Белая пропаганда не скрывает своего источника. То есть слова, написанные или сказанные Ивановым, действительно именно им написаны или сказаны.

Серая пропаганда приписывает материал из одного источника — другому. Чаще всего это бывает, когда журналист от своего имени обнародует некие взгляды, оплаченные лицами, остающимися неизвестными широкой публике.

Наконец, черная пропаганда — «это материал или анонимный, или приписываемый несуществующему источнику, а иногда сфабрикованный, но приписываемый реальному источнику».

Поскольку для воспитания смердяковых в промышленных масштабах чаще всего используется третий вид, остановимся на нем подробнее.

«Материал или анонимный, или приписываемый несуществующему источнику» наверняка видал каждый. Это некие чаще всего спорные факты либо мнения, которые обнародовали «независимые эксперты» или «незаинтересованные наблюдатели», «компетентные источники, пожелавшие остаться неизвестными» и т.д., то есть, по существу, — анонимы, чья анонимность прикрыта авторитетными для большинства читателей наименованиями. Во времена «перестройки и гласности» и позже, в 1990-е, огромная (возможно, даже наибольшая) часть всех публикаций и телесюжетов представляла собой именно такой вот «черный пиар».

Тут следует заметить, что в иных случаях статьи, имеющие все признаки «ЧП», таковыми не являются. То есть действительно у журналиста был компетентный источник, который рассказал ему правду или хотя бы свое собственное мнение о ней и при этом пожелал остаться неизвестным. Такие соломинки неразличимы в стогу иголок. В жизни так не бывает, а в пропаганде — запросто: наличие редких жемчужин сильно затрудняет идентификацию навозных куч.

Таковы три вида пропаганды — как три рода оружия в армии Наполеона. Черная пропаганда (артиллерия) подготавливает атаку серой (пехоты), а в завершение белая пропаганда (кавалерия) гонит опрокинутого неприятеля и закрепляет успех.

Это — общий принцип, если так можно выразиться, инструменты стратегии пропагандистской войны. Но у каждого «воспитателя смердяковых» есть тактические средства, как общие для всех, так и индивидуальные.

Выше мы уже вспомнили один из видов тактики — ложь по Солженицыну, когда, пользуясь умолчаниями, автор использует свое «право» на любые догадки.

Также очень широко используется прием, порожденный естественной и неизбежной необходимостью ограничивать, отбирать материал для исследования. Перед этой необходимостью поставлен любой исследователь, ни один не может вместить в работу весь использованный материал. Только честные исследователи анализируют по возможности все факты, отбирая из них наиболее важные. А фальсификаторы отбирают факты, пусть даже единичные, которые подтверждают их теорию, и игнорируют все остальное. Это — второй тактический прием, наверное, наиболее распространенный, который мы назовем противоестественным отбором.

Следующий прием — эксплуатация глупости и почти всегда связанной с ней завышенной самооценки. Этот прием используется многими, но в наиболее концентрированном виде — изобретателями «новой хронологии» математиками Фоменко, Носовским и примкнувшим к ним шахматным чемпионом Каспаровым.

Прием наиболее эффективен для (или против) технарей. Автор как бы намекает читателю: ты, человек XXI века, с высшим техническим образованием, — а ведь не смог бы построить пирамиду или дорогу, пережившую тысячелетия? Не смог бы, проникается читатель, и покупает тур в Египет, чтобы лично попробовать просунуть лезвие ножа между камнями пирамид. Он ведь в совершенстве знает сопромат (и кое-что еще), потому считает себя вправе объявить лжецами всех, кто с ним не согласен. Или так: великий шахматист, человек с компьютером в голове, не представляет себе, как можно ездить и при этом сражаться на коне — без стремян. Если этого не может такой умный чемпион, то как же мог немытый необразованный кочевник? А читатель, который задаст вопрос: а что говорят по этому поводу специалисты — историки, а не всяких «смежных» технических дисциплин? — такой читатель для метода мертв.

Опасность «осла с образованием» предвидел еще Эразм Роттердамский. Метод может оказывать на автора не меньшее воздействие, чем автор — на читателя. Действительно, А.Т. Фоменко вряд ли бы придумал свою «новую хронологию», если бы не добился определенных успехов на поприще математики — «королевы наук». Человеку, решившему, что обладает достаточно дисциплинированным разумом, чтобы «неощутимо превзойти» все науки, легко совершить такой психологический переход. Ведь хронология — это числа, следовательно, хронология это математика; история — это в первую очередь хронология, следовательно, лучший историк — математик…

Наверное, тем же путем прошел в свое время и А.Д. Сахаров. Ну в самом деле, разве не сможет выдающийся физик-теоретик, «отец водородной бомбы», разобраться в общественных отношениях лучше, чем «маразматики из Политбюро»? Сегодня грустно и смешно читать рассуждения Сахарова о конвергенции СССР и США, то есть о движении навстречу друг другу. Или о том, что после устранения главной угрозы миру в лице СССР Соединенным Штатам не останется ничего другого, как естественным образом разоружиться… Сегодня такие вещи неразборчивые в средствах аналитики пишут за гранты и гонорары, — а Сахаров-то почти наверняка был искренен…

Но мы немного отвлеклись. Следующий, четвертый в нашем списке прием — обрезание. До совершенства его довел В.Б. Резун, пишущий под псевдонимом Виктор Суворов. Суть метода заключается в том, что автор обрывает и обрезает цитаты из используемых им источников так, что они лишаются первоначального смысла и приобретают новый, удобный для иллюстрации авторских положений. По методу Резуна уже составилась немалая библиотека, как в Интернете, так в «бумажных изданиях», потому подробно описывать его нет смысла. А кратко и наглядно можно проиллюстрировать «обрезанием» Гераклита: всё течет, и всё из меня…

Еще один прием — неоправданная экстраполяция. Пожалуй, первым из «историков новой волны» применил его Б.В. Соколов, один из ведущих продвигателей геббельсовской гипотезы о том, что СССР не победил Германию, а завалил ее мясом своих убитых солдат. Соколов изобретательно и новаторски ^{144} тщится доказать, что только Красная Армия, без учета мирных жителей, потеряла во Второй мировой более 50 млн. человек убитыми (при таком количестве только убитых общие потери должны превзойти все наличное на тот момент население СССР).

Для доказательства такого сильно нелепого утверждения Б. Соколов и использует упомянутую экстраполяцию. То есть берет, например, статистику потерь по отдельной части за отдельный короткий период времени — и экстраполирует на фронт в течение всей операции. Или даже на все вооруженные силы в период кампании. То есть экстраполирует с частного на целое, без учета условий существования этих частей и этого целого.

Есть общий метод, применяемый повсюду и неизменно для продвижения любого бренда, будь то пицца-хат или вечная виновность России перед всеми ближними и дальними народами.

Нужно начать с малого, с какой-то общеизвестной и приемлемой для всех истины, потом постепенно добавлять жару, отходя от истины по существу, но следуя ей по форме высказываний. Таким способом можно побудить покупать пиццу человека, который вчера еще и не думал этого делать; этим же способом можно заставить человека поверить в правдоподобную ложь.

С.Г. Кара-Мурза приводит притчу о вареной лягушке. Если живую лягушку бросить в кипяток — она почувствует боль и выпрыгнет. Если же ее опустить в котелок с холодной водой, а потом поставить его на медленный огонь — лягушка выпрыгнуть не успеет, сварится раньше, чем почувствует опасность.

Примерно по такому же принципу и велось воспитание смердяковых в статистически заметных количествах в 1980–1990 годы.