Бомарше

А потом он с невероятным блеском объясняет, каким образом вывел все эти умозаключения. Подобно тому как это сделал позже Шерлок Холмс. Быть может, в г-не де Бомарше дремал детектив? Этот вопрос я задаю не только из-за этой юморески, а имея в виду его таланты в области политики и эффективность всех его действий. Среди сочинений Бомарше нет другого текста, хоть чем-нибудь напоминающего этот. Любопытно, что он был написан именно в Лондоне; и кто знает, может быть, по соседству с Бейкер-стрит?

Июнь.

По возвращении в Париж 24 мая Бомарше в тот же день или на следующий был принят Верженном. Министр сообщил ему, что Людовик XIV решился наконец оказать помощь американцам, но только через подставное лицо. Если же ставить все точки над "i", то Франция поручала Бомарше действовать вместо нее. Итак; Бомарше должен был в наикратчайший срок основать торговую фирму и приобрести морские суда, чтобы снабжать повстанцев оружием и боеприпасами. В обмен на военное снаряжение американцы обязались поставлять Бомарше то, что произрастает на их земле, как, например, табак или индиго. Правительство же обещало, с одной стороны, открыть Бомарше доступ в свои военные арсеналы, а с другой - содействовать продаже американских товаров во Франции разумеется, в той мере, в какой это возможно, не нарушая строжайшей секретности всей операции. Верженн ясно дал понять Бомарше, что будет вынужден бросить его на произвол судьбы, а быть может, даже публично заклеймить новоявленного коммерсанта, если англичане обвинят французское правительство в потворстве его деятельности. В финансовом отношении дело обстояло следующим образом: Франция вручала Бомарше из рук в руки миллион турских ливров и обещала получить у испанского правительства такую же сумму. Торговая фирма, которую Франция изначально официально субсидировала, в дальнейшем, причем в самый короткий срок, должна была стать самоокупаемой. Конечно, задача была поставлена нереальная, ведь не могли же восставшие американцы между битвами собирать урожай табака или индиго, да еще организовать их вывоз в Европу. Но тем не менее надо было, чтобы все это выглядело как чисто коммерческое предприятие. Еще больше обостряя противоречия между тем, чем эта фирма была на деле и чем она должна была выглядеть со стороны, Верженн в разговоре с Бомарше подчеркнул, что он должен оказывать американцам "все возможные льготы". Бомарше так и понимал свою задачу. Желая действовать как можно быстрее, уверенный в Верженне и убежденный, что французское правительство не бросит его на полпути, он принял все эти условия. Никогда еще коммерческое предприятие не основывалось на таких шатких устоях. Будем называть вещи своими именами: Бомарше должен был приобрести корабли; оплачивать экипажи, покупать оружие и возмещать; все эти траты тем, что получит от продажи индиго. Вот каким "мошенником" он оказался!

Как заметил Ломени, Бомарше должен был задать себе три вопроса: "Что случится с моим предприятием, если английские крейсеры захватят мои корабли? Что с ним случится, если правительство, напуганное угрозами английской дипломатии, не только бросит меня на произвол судьбы, но и пожертвует мною? И, наконец, что будет, если американцы окажутся побежденными или если, разгрузив мои транспорты; они не сочтут себя обязанными послать мне взамен свои товары?" Но этих вопросов он себе не задал.

Дня два спустя торговый дом "Родриго Орталес и компания" уже существовал. Эти два испанских имени снова приводят нас в театр. Еще бы комедия! А почему "Родриго"? Уж не в память ли о "Сиде"? Скорее всего. И свой самый большой корабль Бомарше потом назовет; "Гордый Родриго". Он знал лучше, чем кто бы то ни было, когда он - цирюльник, когда - Campeadur.

Президент - генеральный директор торгового дома "Родриго Орталес и компания" - открыл свою контору и сам поселился на улице Вьей дю Тампль в очень красивом особняке, который все знали в квартале Марэ (прежде там помещалось голландское посольство). Но даже для Бомарше, самого предприимчивого человека на свете, найти подходящий дом, подписать договор о найме, переехать, обставить контору, нанять служащих, ввести их в курс дела оказалось нелегкой задачей, особенно когда это все надо было провернуть буквально за два-три дня. И он принялся за работу с присущим ему напорам. Уже 10 июня он смог отправить из своей конторы первое зашифрованное сообщение мисс Мэри Джонсон, то есть Артуру Ли, которого он по-прежнему считал единственным официальным представителем конгресса. Но, как мы скоро увидим, и по ту сторону океана процветали соперничество и интриги.

Мария-Тереза, бывшая к тому времени уже на четвертом месяце беременности, поселилась вместе с ним. Вскоре обстоятельства сложились так, что "швейцарский пьедестал" - надежная помощница - не только управляла их домом, но и вела весьма важные организационные дела, которые ее любовник стал ей поручать. У девицы Виллермавлаз, переименованной с недавних пор Бомарше для простоты, да и забавы ради, в г-жу де Виллер, была, как говорится, голова на плечах. Жюли, никогда не отличавшаяся объективностью к пассиям своего брата, хотя и испытывала к Марии-Терезе больше симпатии, чем к остальным, все же была к ней несправедлива, когда писала о ней: "Приступы меланхолии (солнце сквозь тучи), душа, истерзанная сомнениями". Тем не менее Жюли де Бомарше поспешила перебраться в дом к людям, состоящим в морганатическом браке. Правда, не будем забывать при этом, что Бомарше, даже если бы захотел, не йог вступить в законный брак, поскольку по-прежнему был лишен всех гражданских прав. Однако заметьте, это не помешало ему основать торговый дом.

16-го Бомарше вместе с Гюденом отправился в Бордо, куда прибыл 20-го. Накануне отъезда он поделился с Морена своей тревогой по поводу прошения о пересмотре своего дела, которос подал в Совет. "Вы можете спокойно ехать, сказал ему первый министр, - совет и без вас решит все, как надо".

В Бордо Бомарше купил корабли, оружие и порох. Покупка пороха не обошлась без трудностей. Арсенал, который находился в Шато-Тромпет, возле Бордо, сперва отказался, будто бы по приказу Сен-Жермена, выдать те 150 центнеров пороха, которые требовал Бомарше. Письма, волнения, десять поездок из Шато-Тромпет в Бордо, и обратно. За 10 дней он решил все эти проблемы. Вечером десятого дня они с Гюденом пошли в театр. Как только Бомарше вошел в зал, его узнали, и весь партер, встретив его овацией, тут же встал и запел его личный гимн: "Все тот же он".

Поздно ночью, после того как они побывали на банкете в их честь, друзья вернулись в гостиницу. А теперь предоставим слово Гюдену, который напомнит вам, а может быть, и мне доктора Уотсона:

"...вернувшись, Бомарше получил несколько писем из Парижа; он их прочел, пока я раздевался, потому что усталость гнала меня скорее в постель; я спросил его, доволен ли он полученными известиями, "Вполне", - ответил он совершенно спокойно.

Я лег и заснул. Моя кровать стояла довольно близко от его кровати; на рассвете я проснулся оттого, что кто-то тронул меня за руку. Я открыл глаза, увидел его и спросил, не худо ли ему?

- Нет, - сказал он, - через полчаса мы уезжаем в Париж.

- Что случилось? Почему? Что вы узнали? - Совет отклонил мое прошение. - Боже! Вы даже не обмолвились об этом вчера вечером! - Да, мой друг. Я хотел, чтобы вы спали спокойно. Достаточно того, что я не сомкнул глаз, всю ночь обдумывая, что должен предпринять. Я решился, у меня есть план, и я еду, чтобы его осуществить. Все те, кто, выходя с заседания Совета, говорили: "Наконец-то! Больше мы о нем никогда не услышим", вскоре узнают, услышат ли они еще обо мне или нет!"

Шестьдесят часов спустя они были уже в Париже, и это мне представляется тем более поразительным, что их экипаж попал в аварию в 30 километрах от столицы. Наскоро побрившись и стряхнув пыль с одежды, Бомарше тут же отправляется в Версаль. Не теряя ни минуты, он без доклада врывается к Морепа, весьма удивленному его столь, быстрым возвращением, и выпаливает с места в карьер: