Литературная Газета 6355 ( № 3 2012)

Ещё, конечно, Достоевский, Толстой, Чехов, Бунин[?] Наши писатели ХХ века - Шолохов, Твардовский, Солженицын[?] И сегодняшние, кто несёт в себе зёрна лучших традиций, русской сути, а не мастера поточной литературы. Русский код - это и Хемингуэй, его "По ком звонит колокол" с предисловием Константина Симонова[?] Согласен, нужен набор обязательных (условно, конечно) книг, которые бы преподносились не начётнически.

В заключение скажу так. Статья Путина - исключительной важности документ, который может лечь в основу наших размышлений и практических выводов о дальнейшем строительстве нации.

Обсудить на форуме

«То, что я перевёл, уже не иностранная литература»

«То, что я перевёл, уже не иностранная литература»

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Владимир МИКУШЕВИЧ перевёл десятки тысяч строк французской и немецкой поэзии, создал целую библиотеку мировой литературы в собственных переводах. Отдельными книгами в переводе Микушевича выходили в разное время произведения Новалиса, Нарекаци, Кретьена де Труа, Гофмана, Петрарки и других авторов. Лауреат премии принца Ангальтского, герцога Саксонского, за распространение немецкой культуры в России.

- Какими фундаментальными принципами вы руководствуетесь при переводе?

- Главное в оригинале - оригинальность, и, если она не передана в переводе, перевод не состоялся.

- Ваши работы о проблеме цитаты на примере перевода "Доктора Фаустуса" Томаса Манна, о поэтическом мотиве и контексте всё же вышли в знаковых коллективных сборниках 1960-1970 гг. "Мастерство перевода" и "Вопросы теории художественного перевода" и продолжают вызывать резонанс. Пишете ли вы сейчас теоретические работы о переводе?

- Уже долгие годы у меня нет на это времени. Но в моих философских книгах "Проблески" и "Пазори" затрагиваются также и проблемы перевода. Я до сих пор не согласен с определением "иностранная литература". То, что я перевёл, это уже не иностранная литература, а, скажем, литература мировая (по термину Гёте). В энциклопедии "Философы России XIX-XX столетий" профессор Леонид Столович пишет: "Художественный перевод трактуется Микушевичем как парадигма творчества вообще". Это вполне точный вывод. Это точный итог моих философских изысканий.

- Какие ассоциации у вас вызывает слово "перевод"?

- Анаграмма к слову "перевод" - "депо вер". Главная ассоциация - сотворение мира.

- В своём стихотворении "Перевод" двумя строками вы сказали больше, чем иной теоретик в трактатах:

Не задано, воистину дано,

И это называют переводом.

- Перевод для вас не ремесло, а возвышенное искусство? Или и то, и другое, вместе взятое?

- Возвышенное искусство всегда в то же время и ремесло. В том смысле, как его понимали строители романских и готических соборов.

- Какие переводческие школы сейчас существуют в России? Какой из них вы придерживаетесь?

- Говорить о школах при нынешней ситуации в переводе затруднительно. Каждый переводчик работает сам по себе, и я в том числе. Но эту ситуацию я не расцениваю однозначно. Сам я придерживаюсь русской школы поэтического перевода, восходящей к В.А. Жуковскому.

- Вы и переводчик, и автор оригинальных произведений. Кроме лирики и художественной прозы, о которых мы обязательно поговорим позже, вы создаёте интересные краткие произведения, похожие на фрагменты "йенских романтиков". Признаками фрагментов, авторами которых были Фридрих Шеллинг, братья Фридрих и Август Вильгельм Шлегели, Новалис, Людвиг Тик, являются лапидарность, афористичность, многотемность, безначальность и бесконечность как отрывков некой концептуальной книги[?]

- Вы правильно обратили внимание на мои "фрагменты". Когда-то я думал, что каждый из них обратится в отдельную книгу. Это оказалось невозможным. И они, в свою очередь, составляют единую книгу, которую я склонен называть "Креациология, или Наука творчества". Насколько мне известно, термин "креациология" ввёл я. Вы найдёте его в энциклопедии "Философы России XIX-XX столетий".

- Как читателю отличать ошибки переводчика от случаев намеренного преобразования контекста?

- Единственный способ: прочитать произведение в оригинале, на что и ориентирует мой перевод, по-настоящему рассчитанный на тех, кто читал оригинал и может оценить, что мне удалось, а что нет.

- Любой переводчик выступает не только создателем перевода, автором текста, но и читателем, а следовательно, новым интерпретатором произведения. Не в этом ли одна из главных причин возможной вольности перевода?

- Вы совершенно правы. И я именно читатель. Мои переводы - фиксированные прочтения моих любимых произведений.

- Прокомментируйте ваш фрагмент: "Поэтический перевод невозможен, но и невозможное возможно, когда оригинал внутри меня, а я внутри оригинала".

- Я совершенно убеждён в том, что поэтический перевод невозможен, как невозможен оригинал, тем не менее оригиналы иногда появляются, даже такие, как "Божественная комедия" Данте и "Титурель" Вольфрама фон Эшенбаха. Переводы в принципе появляются ещё реже. Оригинал можно перевести только изнутри, а для этого оригинал должен быть внутри переводчика.

- Поэтический перевод, по сути, - это виртуозные манёвры между текстом и контекстом?

- Я не противопоставляю текст и контекст. Текст - лишь внешнее проявление таинственной и сложной реальности, в которой присутствует и Несказанное, то, что индийские мудрецы называли "дхвани" ("отзвук"). Как ни странно, Несказанное различно в разных языках и в разных культурах.

- В своём эссе "Тайна Татьяны Лариной" вы утверждаете, что "в поэзии Пушкина контекст в принципе совпадает с текстом или во всяком случае никогда не противопоставляется ему. Такова основная особенность Пушкина, из которой, в частности, проистекает его пресловутая непереводимость". Кого из известных поэтов по этому признаку можно поставить в ряд с Пушкиным?

- Думаю, что никого. Может быть, Данте Алигьери. Но "Пушкин есть явление чрезвычайное", как сказал Достоевский. Совпадение пушкинского текста с контекстом подчас лишает нас возможности отличить его переводы от его оригинальных произведений.

- Восприятие зарубежной литературы, особенно через перевод, - процесс всегда сложный. Есть поэты, которые не приемлют перевод в принципе.

- Я сам не приемлю перевод в принципе, и для меня удавшийся перевод всегда исключение из этого правила. При этом я не думаю, что противники перевода читали в оригинале всех тех поэтов, которые на них влияли.

- Раньше переводчики по праву считались людьми эрудированными, энциклопедически образованными. Как обстоят дела с эрудицией у нового поколения?

- Насколько я могу судить по переводчикам из моей студии, они вполне эрудированны.

- Перечислите все языки, с которых вы переводили[?]

- Немецкий, английский, французский, итальянский, провансальский, старофранцузский, средневерхненемецкий, древнеисландский.

- Над какими произведениями работаете сейчас?

- Заканчиваю перевод замечательного немецкого поэта Эдуарда Мёрике, которого давно люблю, готовлю статью о нём. Признаюсь вам в дерзком замысле: продолжить перевод "Королевы фей" Эдмунда Спенсера. Кроме того, я продолжаю писать собственные стихи и прозу.