Одержимые блеском: о драгоценностях и о том, как желание обладать ими меняет мир

На самом деле нет никаких свидетельств о том, что Эмери Сако вообще когда-либо существовал.

Вымыслы

Хотя Хаммеру нравилось утверждать, что он вундеркинд в мире искусства и антиквариата, правда такова: ему не принадлежало почти ничего из того, что он продавал. Его брат Виктор (возможно, менее блестящая половина дуэта) с готовностью признавал, что все это принадлежало советскому правительству, а они только продавали вещи за комиссионные [250]. Вот только Виктор забыл упомянуть, что они с братом в этой торговле были ширмой для советского правительства, отправляли практически все вырученные средства обратно в Москву и использовали Allied Drug для отмывания советских денег в США [251].

Эпштейн был не первым из тех, кто заметил, что Арманд Хаммер – советский агент. Джон Эдгар Гувер, глава ФБР, следил за его действиями и контактами до самой своей смерти [252]. Существовало целое досье, и за Хаммером «присматривали» в течение более двадцати лет. Гувер отлично знал, чем занимался Хаммер, но не мог или не хотел его остановить. В какой-то момент Гувер заявил, что позволил Хаммеру продолжать, поскольку он выводил ФБР на более крупную рыбу. У Гувера был весьма и весьма внушительный черный список, поэтому это вполне может быть правдой.

Но не только Гуверу везде мерещились красные. Советские связи Хаммера были самым плохо хранимым секретом в мире искусства. Многие до Гувера отказались от покупок в России. Известны слова одного французского дилера. Увидев количество награбленных богатств, он сказал, что он «торгует предметами искусства, а не ворует драгоценные камни» [253]. Хаммеру явно такие соображения не были свойственны. Один из американских критиков даже назвал его «выездным представителем Сталина в США» [254].

Хотя в некоторых кругах связи Хаммеров с Советским Союзом были отлично известны или были серьезные подозрения на этот счет, главная цель Арманда – американский средний класс – ни о чем не подозревал. Именно средний класс соблазняла фирма De Beers своей сказкой о бриллиантах. У среднего класса была самая высокая покупательская способность в мире и, пожалуй, самая большая склонность к самообману.

Чтобы использовать эту аудиторию, Хаммеру предстояло сначала заставить ее полюбить Фаберже. Но для начала требовалось составить инвентарную опись и внести в нее десятки тысяч предметов. Решение первой проблемы ему подсказал еще один «друг», предложивший Хаммеру использовать универмаги для продажи бесценных сокровищ, хранившихся на его складах. Странное место для продажи сокровищ? Возможно, но бóльшую часть из них никто и не собирался продавать. Первый шаг стратегии Хаммера был, по сути, спектаклем и привлечением покупателей. Можно ли было для пробуждения интереса к «утраченным сокровищам Романовых» и энтузиазма масс найти место лучше, чем универмаг?

Во время многолетнего тура по крупным американским универмагам Хаммер применил все психологические трюки, известные в торговле. Он показывал вещи, которые не предназначались для продажи, такие как пасхальные яйца Фаберже. Красивые женщины в царственных одеждах ходили на его выставках. Хаммер даже нанял фальшивого русского великого князя, который приходил и горестно смотрел на выставленные богатства, оплакивая на глазах у публики потерянные сокровища и разграбленную историю. Хаммер, Свенгали [255] среди торговцев ювелирными изделиями, превратил ювелирные яйца в иконы. И американская публика все это проглотила.

Люди скупали все, на чем стояло клеймо Фаберже, но это были мелкие вещи по скромным ценам. Вы же помните, что мастера Фаберже делали все, от портсигаров до рамок для фотографий. Через некоторое время запасы Хаммера иссякли, хотя поставки из Москвы не прекращались. Хаммер так старался нажить собственное состояние и отправить столь необходимые СССР средства, что начал подделывать ювелирные яйца и другие предметы от Фаберже, когда подлинные вещи закончились. И все это с благословения Сталина. В руках у Хаммера оказалось настоящее клеймо Фаберже, которым клеймили готовые вещи в доказательство их подлинности. Распродав все подлинники Фаберже, Хаммер приобрел во Франции копии авторских моделей и поставил на них клеймо Фаберже, вероятно, попавшее к нему в то время, когда его контора располагалась в здании мастерских и офисов Фаберже.

Стоит подчеркнуть, что в этом случае ценность вещей определялась не их дефицитом и не весом драгоценных камней. В действительности представителям верхушки среднего класса Хаммер продавал в основном эмали, а не драгоценные камни. Распродав немалую часть российских богатств, он наводнил рынок якобы подлинными вещами. Это все равно что затопить рынок бриллиантами, а потом успешно торговать стеклом как дополнительными бриллиантами. Многочисленность предметов от Фаберже должна была бы снизить их цену. Но этого не произошло. В данном случае цена не определялась дефицитом. И даже не обманчивым ощущением дефицита. В этом случае цена была связана с символом.

И этим символом была царская семья. Это была трагедия. Это была история. Хаммер наводнил рынок предметами с клеймом Фаберже, подлинными и фальшивыми, и сделал ставку на эмоциональное восприятие идеи, связанной с ними. Он продавал фантазию, которую с таким трудом создал, и наживался на безделушках, которые люди покупали, уходя. Так торгует сувенирная лавка на выходе из парка развлечений.

Империя зла

Созданное в 1887 году «Третье императорское пасхальное яйцо» Фаберже стало третьим в серии этих ювелирных изделий. Почти сто лет оно входило в число «утраченных яиц Фаберже», исчезнувшее во время революции и так и не обнаруженное. Это простое ребристое золотое яйцо на подставке в виде львиных лап из золота того же цвета в обрамлении золотых гирлянд. Гирлянды берут свое начало от синих сапфиров. Яйцо украшает один крупный бриллиант. При нажатии на крышку она открывается, показывая сюрприз – дамские часики.

Это пасхальное яйцо могло бы стать наименее интересным из всех императорских пасхальных яиц, если бы оно не появилось в прошлом году в самом неожиданном месте – в руках торговца золотым ломом на американском Среднем Западе. Мужчина купил его на блошином рынке и собирался переплавить ради большого количества золота. По счастливой случайности яйцо было признано не только творением Фаберже, но и одним из тех немногих пропавших пасхальных императорских яиц, которые никто не видел со времен революции.

В конце концов у Хаммера оказалось очень мало денег от продажи всех сокровищ, как подлинных, так и контрафактных. Впоследствии выяснилось, что советские агенты часто проверяли инвентарную опись, чтобы ни одна вещь не пропала, а братья Хаммеры не присвоили себе лишние деньги. Арманд Хаммер был, по сути, международным скупщиком краденого. Но украденные вещи, которыми он торговал, были похищены у целой цивилизации, и продавал он их в интересах враждебного государства, которое мечтало уничтожить Соединенные Штаты.

Американский средний класс, расхватывавший изделия Фаберже, не покупал пасхальные яйца. Люди вообще не покупали почти ничего, что имело реальную ценность. Рассказывая историю о потерянной процветающей империи, о низложенном царе, о красоте, блеске и проклятии царской России, Хаммер сумел пробудить желания средних американцев и превратить их в покупателей помимо их воли. Кто бы не поддался соблазну стать владельцем по-настоящему ценной вещи?

Каждый двуглавый орел на клейме Фаберже (подлинном или фальшивом) помогал Хаммеру превращать эти предметы в символы того, что мы, американцы, любим и ненавидим одновременно: власть монарха. С его подачи между пасхальными яйцами Фаберже, богатством и властью появилась прямая психологическая связь. Хотя обычные покупатели массово приобретали скромные серебряные или эмалевые предметы, безумие вокруг этих предметов сделало их настолько ценными, что очень состоятельные люди, такие как Малколм Форбс и министр финансов Эндрю Меллон, начали покупать более крупные и дорогостоящие предметы, отдавая за них немалые деньги. Когда американская публика заглотнула наживку, Хаммер превратил чувства в сотни миллионов долларов. Именно мы, американцы – потребители из числа среднего класса, – субсидировали первые неспокойные годы Советского государства.