Фашизофрения

Думный дьяк Грамотин, похваливши казаков за службу, задал посланцу их такой вопрос:

«Здесь в российском государстве слух было пронесся, что польский Жигимонт король учинился с турским в миру и в дружбе, а на их веру хочет поступить, так они бы объявили, как польский король с турским папой и цесарем и на веру от поляков какого посяганья нет ли?»

«Посяганья на нас от польского короля никакого не бывало; с турским он в миру, а на море нам на турских людей ходить запрещено из Запорожья, но из малых речек ходить не запрещено; про цесаря и про папу мы ничего не знаем, а на Крым нам ходить не заказано. На весну все мы идем в Запорожье, а царскому величеству все бьем челом, чтоб нас государь пожаловал, как своих холопей».

Как сообщает С.М. Соловьев, отпуская Петра Одинца из Москвы, царь послал Сагайдачному 300 рублей легкого жалованья и написал ему в грамоте так: «Вперед мы вас в нашем жаловании забвенных не учиним, смотря по вашей службе; а на крымские улусы ныне вас не посылаем, потому что крымский царь Джанибек-Герай сам, царевичи, князья и мурзы на наши государства войною не ходят и людям нашим шкод никаких не чинят и наши люди также крымским улусам шкод не делают».

«…царскому величеству служити готовы против всяких его царского величества неприятелей»

О стремлении к воссоединениюпишет и украинский историк Андрей Дикий в своей «Неизвращенной истории Украины-Руси» ^{126} :

«За почти двадцатилетнее возглавление казачества Сагайдачным было немало фактов, неопровержимо доказывающих тяготение Украины-Руси к Москве.

Так в 1620 году Сагайдачный после успешного похода в Крым, исполняя волю казачества, послал из Перекопа в Москву целое посольство, возглавляемое Петром Одинцом, который передал царю Михаилу Федоровичу письмо „от Гетмана Петра Сагайдачного и от всего войска Запорожского“, в котором есть следующие строки: „памятуючи то, как предки их прежним великим государем, царем и великим князем российским повинность всякую чинили и им служили и за свои службы царское милостивое жалованье себе имели, так же и они царскому величеству служити готовы против всяких его царского величества неприятелей“.

В этом письме заслуживает особое внимание то, что Сагайдачный и казаки титулуют Михаила Федоровича царем, в то время как Польша его царем не признавала и поддерживала претензии на русский престол своего королевича Владислава, что казаки обращаются к враждебной Польше Москве, с которой у Польши даже не был заключен мир, а только Деулинское перемирие, что казаки и Сагайдачный изьявляют желание служить против всех неприятелей царя, то есть и против Польши.

Епископ Исайя Копинский обратился в 1621 году к Московскому царю с просьбой разрешить ему с монахами переселиться в пределы Московского государства. А вслед за ним, от всей Украины-Руси, ее митрополит Иов Борецкий поставил перед московским правительством вопрос о воссоединении Украины-Руси с Москвой. Предложение митрополита Москвой было отклонено с объяснением, что Москва не может пойти на это, так как согласие немедленно привело бы к войне с Польшей. Но Москва щедро одарила монастыри, братства и отдельные церкви на Украине, как книгами и церковной утварью, так и деньгами.

Кроме этих трех неопровержимых, подтвержденных документами, фактов, свидетельствующих о тяготении Украины к Москве, надо еще вспомнить и бесчисленные случаи бегства жителей Украины-Руси в московские пределы, которые свидетельствуют о том же, о чем говорят и множество письменных доказательств.

А еще раньше, во время участия казаков в походе Польши на Москву, было много случаев перехода на московскую сторону и службу не только отдельных казаков, но и целых подразделений. Так, например, целый казацкий полк во, главе с командиром Жданом Коншей, в составе 609 человек перешел на службу к московскому царю.

Приведенные выше факты настолько красноречивы и, благодаря наличию документов, неопровержимы, что сводят к нулю все попытки шовинистов-сепаратистов изобразить взаимоотношения населения Украины-Руси во время Сагайдачного с населением Московского государства, как отношения двух чуждых друг другу и враждебных народов», — делает вывод Андрей Дикий.

То есть не с Богдана Хмельницкого началось стремление к объединению всей Руси. Оно существовало всегда, с тех самых времен, когда Русь, после монголо-татарского погрома, стала разделенной. И это стремление к единению Руси юго-западной со всей остальной православной Русью было свойственно и гетману Петру Кононовичу Сагайдачному, которого националисты, по свойственной им привычке видеть все наоборот и представлять белое — черным, пытаются сегодня изобразить как русофоба.

Глава 14. Подвиг и подлость Базара

Оранжевые националисты неизменно активны в своих попытках переписать историю Украины. Несколько утихают они только в предвыборные периоды, тогда от них не услышишь обещаний героизировать Шухевича и Мазепу. Наверное, понимают, что даже их электорату такая фальсификация нашей истории может прийтись не по вкусу.

Но выборы заканчиваются — и стесняться в своем отечестве они перестают. Они любят «праздновать поражения». Не только знаменитые, но и менее значительные. Например, событие новоукраинской истории, случившееся в 1921 году в селе Базар на Житомирщине.

Вот как об этом сообщал сайт «Бандеривець» в 2007 году:

«Року 1921 в містечку Базар, що на Житомирщині, окупаційними московсько-комуністичними військами було вчинено страшний злочин. Ними було захоплено та закатовано 359 бійців Армії УНР. Злочин такого масштабу не може бути забутим, а тим більше вибаченим нашим ворогам».

После столь громогласного заявления ждешь, конечно, что будут сообщены хотя бы некоторые обстоятельства «преступления такого масштаба». Но нет. Дальше идет только рассказ о современном «праздновании расстрела».

Примерно так же освещаются события вокруг Базара и в иных киевских СМИ. Из их сообщений ничего невозможно понять: как и почему оказались там «войска УНР» и при каких обстоятельствах они попали в руки «московско-коммунистических войск»?

Попробуем восполнить эти упущения. Чтобы избежать обвинений в ангажированности советской пропагандой, будем основываться исключительно на свидетельствах участников событий с другой, антисоветской стороны.

«Головной удрал!» Краткая предыстория

К концу 1919 года правительство петлюровской Директории имело возможность окончательно убедиться в том, что поддержки украинского народа ему ждать не приходится. Лучше всего обстановку характеризуют слова тогдашнего премьер-министра Исаака Мазепы: «Казаки не хотят биться против своих братьев — украинцев. Выходит так, будто мы здесь ведем борьбу не за украинское дело, а за правительство Директории, которое потеряло популярность в народных массах» ^{127} .

Мазепа льстит себе и соратникам — популярность в народе ни Директория, ни УНР потерять не могла, поскольку никогда ее и не имела, о чем свидетельствует тот факт, что украинские селяне неизмеримо более активно шли воевать за красных или за белых, чем за жовтоблакитников (как их тогда называли в народе). Единственное свидетельство «популярности» — народный стишок: «У вагоні Директорія, під вагоном територія». Но не будем мелочными, посчитаем, что популярность была, только ее почему-то потеряли.

Как вспоминает другой петлюровский деятель, Юрко Тютюнник, в декабре 1919-го Петлюра созвал в Новой Чарторые, где тогда находились остатки армии, «широкое совещание». Но сам на им же созванное мероприятие не явился, поскольку еще накануне сбежал в Польшу. «Значит, головной удрал!» — воскликнул один из атаманов.