Кто есть кто в мире террора

Рамзи Юсуф родился в 1968 году в Кувейте в семье пакистанских эмигрантов. Семья ничем не выделялась среди многих других, и о детстве Рамзи мало известно. Впервые он заявил о себе в конце 80-х годов. Тогда молодой Рамзи в числе арабских добровольцев приехал в Пакистан. Вдохновленный идеологией священного джихада шейха Абдаллы Азама, он готов был принять участие в изгнании русских из Афганистана. На своей родине он остановился в Пешаваре в одном из семейных пансионов, принадлежащих «Эль-Каэде», вступил в контакт с людьми бин-Ладена и вскоре оказался в одном из его учебных лагерей, расположенном в труднодоступном горном районе, неподалеку от Джелалабада. В течение полугода он сменил несколько таких лагерей, где прошел подготовку подрывника. Она включала в себя изготовление самодельных взрывных устройств в кустарных и полевых условиях с использованием общедоступных химических средств, в частности сельскохозяйственных удобрений. Квалификация подрывника является наиболее ценной среди других «специализаций» террориста. Неизвестно, встречался ли Юсуф с Осамой бин-Ладеном, однако ближайшим окружением «шейха моджахедов» способности молодого кувейтца были замечены. После недолгого участия в боевых операциях Юсуф был отозван для дополнительного обучения в спецшколе «Эль-Каэды», где готовили террористов высокого класса, в том числе для нелегальной и диверсионной работы в условиях современного города.

В 1991 году при посредничестве агентов бин-Ладена Юсуф сошелся с давним его соратником, лидером филиппинской террористической организации «Абу Сайяф» Абдурагаком Абу Бакаром Джанджалани. В «Абу Сайяф», специализирующейся на захвате заложников и контрабанде наркотиков, Юсуф выполнял функции технического консультанта. Такова была обычная практика, «Эль-Каэда» готовила и поставляла «специалистов» и тем самым занимала доминирующее положение в расширяющейся инфраструктуре террора.

Постепенно полем деятельности «Эль-Каэды» стали США, где растущая террористическая угроза пока недооценивалась. В ноябре 1990 года, сразу же после окончания еврейского праздника Суккот, в Нью-Йорк из Израиля приехал известный и популярный среди американских евреев израильский раввин-экстремист Меир Кахане. Кахане был основателем организации «Лига защиты евреев» и ныне запрещенной в Израиле экстремистской организации «Ках». В ходе поездки по крупным городам Кахане намеревался выступить перед местными еврейскими общинами, убеждая их оказать поддержку срочной репатриации в Израиль (алии), чтобы «…спасти от уничтожения евреев, живуших в изгнании…».

Экстремистская идеология Кахане была не намного лучше идеологии исламистов. Красивые речи о необходимости защищаться оправдывали призыв к насилию. Это вполне соответствует общей закономерности — терроризм может произрастать на почве любой религии (христианской, мусульманской, иудейской), искажая ее, сея нетерпимость и противопоставляя политику запугивания, страха и шантажа разумному и мирному решению проблем. В любом случае страдают, становятся заложниками и погибают невинные люди, а выгоду — политический и материальный капитал — получают ценой человеческих жизней безответственные, корыстные и циничные идеологи и фанатики (в том числе и религиозные). Сам Кахане, совершивший алию в Израиль из Соединенных Штатов в 1972 году, неоднократно преследовался израильскими правоохранительными органами за свои экстремистские высказывания и даже провел несколько лет в тюрьме.

Кахане, как и многие другие идеологи экстремизма, отличался незаурядным ораторским даром. 5 ноября 1990 года он выступал в отеле «Мариотт» на Лексингтон-авеню в Манхэттене, перед большой аудиторией. С трибуны он говорил о необходимости срочной алии американских евреев и создании отрядов еврейской самообороны. Последнее высказывание, по американским законам, вполне могло рассматриваться как призыв к насилию:

Никогда больше евреев не будут бить, никогда больше мы не потерпим насилия со стороны неевреев… Мы — новое поколение, и представители этого поколения отрубят руку, поднявшуюся против евреев, так чтобы каждый, кто ударит еврея, сам получил бы удары, и более сильные удары.

В этот момент в переполненном зале прозвучали выстрелы, и раввин Кахане, осекшись на полуслове, беззвучно осел на пол. Пуля, смертельно ранившая раввина, попала ему в шею. Стрелявшего, который тоже был ранен, задержали. Им оказался арабский египетский эмигрант по имени Сайд Нусейр. При нем оказался пистолет «магнум» 9-го калибра, из которого, предположительно, был сделан смертельный выстрел.

Сайд Нусейр приехал в Нью-Джерси из Каира ровно год назад. Женившись на местной мусульманке, гражданке США, Нусейр получил вид на жительство («грин-карт»). Соседи характеризовали его как нелюдимого, странного, несколько необычного человека. В Нью-Йорке он брался за любую грязную работу. О другой, тайной стороне его жизни было неизвестно — Сайд Нусейр являлся членом исламистской группировки, организованной «слепым шейхом» Умаром Абд аль-Рахманом.

Расследование покушения было проведено бестолково и не принесло однозначных результатов. Пистолет, обнаруженный у Нусейра во время ареста и представленный суду, был не тем, из которого был произведен смертельный выстрел. Баллистическая экспертиза дала однозначное заключение: Сайд Нусейр сделал лишь один выстрел, причем в воздух, остатки пули были обнаружены в потолке. Поэтому суд признал Сайда Нусейра виновным в соучастии, но не в убийстве. Похоже, что Нусейр должен был отвлечь внимание, а решающий выстрел был произведен кем-то другим. При этом убийца воспользовался суматохой, подобрался к Кахане близко и стрелял почти в упор. Следователи ФБР не отнеслись с должной серьезностью к инциденту, посчитав Сайда Нусейра экстремистом-одиночкой, солидарным с палестинцами и действовавшим по собственной инициативе. Наличие сообщника и, соответственно, тщательно спланированного плана покушения не принималось во внимание. В какой-то степени это соответствовало сложившейся практике. В Нью-Йорке преступления на почве национальной розни были не редкими и рассматривались стереотипно, ориентируясь на видимые обстоятельства. Преступник, хоть явно сомнительный, был найден, и это устроило американскую Фемиду. Немалую роль сыграли и настроения в обществе. Существенная часть американских евреев протестовала против действий Кахане и предоставления ему публичной трибуны для разжигания израильско-палестинской розни. Даже посольство Израиля в США демонстративно дистанцировалось от «дела Кахане», несмотря на то, что он был не только гражданином Израиля, но и, с 1984 года, членом израильского парламента (Кнессета). Со стороны выглядело так, что смерть раввина-экстремиста устраивала многих и его убийство вызвало не только возмущение и скорбь, но облегчение.

Во время обыска на квартире Сайда Нусейра были обнаружены интересные документы на арабском языке, а также фотографии и списки стратегических объектов на территории Нью-Йорка и Вашингтона. В том числе и фотографии Всемирного торгового центра — «Башен-Близнецов», на которых был заснят не только общий ракурс двух небоскребов, но и планы подъездов к ним, стоянки и посты охраны. Как ни удивительно, но это не вызвало интереса у следователей ФБР. Захваченные документы на арабском языке были переведены бездарно и не проанализированы. Это относится ко всему ведению следствия. Оперативники ФБР не потрудились перепроверить содержащиеся в документах имена, в том числе впервые появившееся в них имя Ахмеда Рамзи Юсуфа. Только спустя несколько лет, в 1993 году, выяснились подлинные обстоятельства нераскрытого убийства Кахане. Сведения поступили от египетской службы безопасности, сумевшей «разговорить» захваченного ими террориста.

Операция была спланирована тщательно. Нусейр не стрелял в Кахане. Его роль сводилась к тому, чтобы отвлекать внимание.

Собравшиеся в зале гостиницы в Манхэттене слушали выступление Кахане. Нусейр вытащил обнаруженный у него впоследствии пистолет «магнум» и выстрелил в воздух. Вовремя возникшего замешательства и паники подлинный убийца выстрелил в Кахане из другого пистолета, также из «магнума».