Вредно для несовершеннолетних (ЛП)

Всю дорогу, как на правом политическом фланге, так и на левом, взрослые называют детскую сексуальность нормальной. Ненормальным, или нездоровым, считается, когда она приводит к каким-либо действиям. В «ответственных» кругах чуть ли не запрещено намекать, что юный секс - это не всегда что-то плохое, а говорить, что это что-то хорошее - встречается как ересь. Когда Наоми Вулф в своей довольно чопорной в прочих отношениях книге о подростковом сексе «Промискуитеты» одобрила идею эротического образования и привела несколько кросс-культурных примеров такового, рецензенты подняли ее на смех. Как вы, возможно, помните из вступления к «Вредно для несовершеннолетних», одна из былых редакторов этой книги - либеральная, высокообразованная мать мальчика-младшеклассника - считала благоразумным начать употреблять слово удовольствие как можно дальше от начала книги либо вовсе его избежать.

В конце концов, есть что-то головокружительно утопическое в том, чтобы думать о сексуальном удовольствии, когда кругом маячат опасность и страх. Но идеализм - это только начало. Как нам быть одновременно реалистичными и идеалистичными в отношении секса? С маленькими детьми, детьми или подростками как нам их защищать, но не вторгаться, как учить, но не поучать, как быть серьезными, но не мрачными, игривыми, но не фривольными? Вторая часть книги предлагает некоторые способы того, как можно пересмотреть наши подходы к сексуальности детей и подростков, и приводит некоторые примеры разумной практики педагогов, родителей и друзей юности - практики, основанной на простом убеждении: эротическое удовольствие является даром и может быть подлинной радостью для людей всех возрастов.

II Разум и сексуальность

8. Факты

Я не знаю его - оно безыменное - это слово, еще не сказанное, Его нет ни в одном словаре, это не изречение, не символ.

Нечто, на чем оно качается, больше земли, на которой качаюсь я, Для него вся вселенная - друг, чье объятье будит меня.

Уолт Уитмен, «Песня о себе» (перевод Корнея Чуковского)

... и правдивый вымысел

Для Фрейда детская сексуальность была неустанным поиском «разведданных». Вожделение к информации не замещало собой вожделение к физическому удовольствию; оно его дополняло. Сексуальность с самого начала ищет язык, чтобы объяснить себя, пишет детский психолог Адам Филлипс, толкуя Фрейда, а опыт, переживаемый телом, вдохновляет на новые слова, на новые «теории» и «истории».

В эру цензуры Фрейд поддерживал предоставление детям этого языка: информации об их частях тела и соответствующих процессах, о том, откуда дети берутся и как они родятся. Его наследники - отцы «сексуального обучения» Прогрессивной эры - задались целью спасти детей от невежественности и неосмотрительности, навязываемых викторианством - большей частью в форме родительской «сдержанности», и в течение двадцатого века открытости становилось так или иначе больше.

Теперь, на заре двадцать первого века, когда СПИД все еще угрожает, а дети и подростки нуждаются в информации больше всего, направление течения переменилось в пользу того, чтобы говорить им меньше. Нам явилась стратегия цензуры, «переодетая» в совет родителям говорить больше, принять на себя роль первых сексуальных учителей для своих детей. Вот вам «семейная ценность», которую может поддерживать мейнстримный секспросвет, что-то такое, с чем никто, и в последнюю очередь его консервативные антагонисты, не будет спорить. Но эта кажущаяся безвредной, дружественной к родителям идея вряд ли будет иметь эффект, дружественный к детям. Я не могу отделаться от подозрения, что противники сексуального образования на основе школ с радостью осознают, что произойдет в случае, если задача сексуального образования будет целиком спихнута на семьи: почти никто не будет ее выполнять.

Опросы подтверждают это подозрение. Родители говорят правильные слова: большинство из них согласны, что сексуальное просвещение должно быть их работой. Но когда дело доходит до сексуальных слов, не многие оказываются способны их говорить. Среди 1001 родителя, опрошенного в 1998 году Национальной ассоциацией коммуникации, секс был предметом, при котором они чувствовали себя «наименее в своей тарелке, обсуждая его» со своими детьми. Дети обнаруживают похожую неловкость и часто оценивают усилия своих родителей менее щедро, чем их мамы и папы, вероятно, хотели бы надеяться. «Паттерн, бросающийся в глаза прежде всего, - разница между родительским и подростковым восприятием» домашних разговоров о сексе, писала социолог Джанет Кан в 1994 году. Когда она опросила оба поколения в одних и тех же семьях, оказалось, что подростки неизменно помнят меньше тем этих разговоров, чем их родители. Национальное когортное исследование подросткового здоровья 1998 года нашло, что более половины подростков считают, что родители неплохо их понимают. Плохая новость состояла в том, что почти половина из них полагала, что мама и папа «врубаются» не совсем либо едва ли вообще «врубаются». То же исследование обнаружило, что 85 процентов матерей не одобряют, если их подростки совершают половое сношение, и сообщают эту свою ценность своим сыновьям и дочерям. В таких условиях не из каждой мамы получается наперсница сексуально активного юного человека, которой можно задать любой вопрос.

Даже про сексуально «прогрессивных» родителей нельзя сказать, что у них нет никаких проблем. В конце 1960-х годов, когда моя мама начала намекать, что неплохо бы мне поставить диафрагму, мне не особенно-то нужна была диафрагма. Но, вместо того чтобы объяснить ей, что, хотя я спала со своим молодым человеком, я оставалась «физиологической девственницей», я яростно объявила ей во всю мочь моей глотки, что это не ее «собачье дело». Как ни похвальны защитные родительские инстинкты, а интимные сексуальные отношения по обоюдному согласию, в том числе между несовершеннолетними, - дело приватное.

Дети усваивают в своих семьях их отношение к любви, к телу, к авторитету и равенству; они воспитываются в терпимости и доброте или в их противоположности в своем доме. Некоторые живут в семьях, достаточно спокойных, уверенных в себе для того, чтобы обсуждать всю «подноготную» секса. Но огромное большинство усваивает ее из окружающего мира. В Уганде, как сообщила «Денвер пост», широко задуманная национальная кампания просвещения в вопросах СПИДа просила сельских жителей преодолеть свою скромность и «говорить начистоту» со своими детьми. Выражая свой скепсис по поводу такого ожидания, автор репортажа указала на то, что «матери во всем мире находят трудным разговаривать со своими детьми о сексе». Но у африканцев, сообщила она, уже был обычай, обходящий родительское смущение. Одна зимбабвийская мать объяснила: «Тетушки с детьми разговаривают».

Хотя подростки говорят людям, проводящим опросы, что желали бы большего обсуждения секса со своими родителями, я полагаю, что, если бы у них был такой выбор, они предпочли бы обсуждать его с тетушками. Можно приписать это табу инцеста: дети не хотят знать о сексуальной жизни своих родителей, а с момента, когда у них, в принципе, может появиться своя, обычно не хотят, чтобы мама и папа знали о ней. Вот почему сто лет назад было изобретено «сексуальное обучение». Сексуальные педагоги - те самые «тетушки», только теперь «по профессии».

Есть тут настоящие сексуальные педагоги? Если есть, встаньте, пожалуйста. Мама и папа с детьми не разговаривают, и, как мы видели в Главе 5, тетушки на федеральном финансировании тоже не разговаривают - за исключением чтения по бумажке: «Просто скажи "нет". Выйди замуж». Куда подростку податься? В книжных магазинах и библиотеках плачевно мало книг советов по сексу и отношениям, которые являются всеобъемлющими, секс-позитивными и которые не скучно читать, несмотря на то что спрос на них отчаянный. (На сайте amazon.com, который продает сотни тысяч названий книг, книги, подобные живой, прикольной, ничего не стесняющейся «It's a Girl Thing» Мэвиса Галланта, неизменно набирают рейтинги продаж в первых тысячах даже спустя годы после своей первой публикации. Как написала одна юная читательница в своем отзыве: «Лучшая книга из когда-либо мною прочтенных!») Некоторые журналы для девочек-подростков предлагают неискаженную информацию о контрацептивах и половом здоровье, но их послания автономии и принятия своего тела портятся вызывающими у читательниц комплекс неполноценности фотографиями худых моделей, статьями о диетах и общим редакционным уклоном в сторону помешанности на мальчиках. Редакторам также связывают руки угрозы рекламного бойкота со стороны религиозных консервативных организаций; именно такой бойкот окончательно добил «Savvy». Для мальчиков, которые, согласно издательской «житейской мудрости», ни об отношениях, ни о самих себе не читают, в продаже нет почти ничего.