Россия перед лицом истории: конец эпохи национального предательства?

Президент получил немногим больше — 39,5 %, исполнительная власть всех уровней — 39,4 %, законодательная — 40,9 %, суд — 43,5 %.

После Олимпиады «парией» Минфина стал недавний приоритет — спорт высших достижений: за полгода он получил менее шестой части годового финансирования.

Среди реальных приоритетов — молодежная политика и оздоровление детей (90,8 % годового финансирования, хотя официозный «Селигер» в июне еще не начался), ядерное оружие (70,5 %), лесное хозяйство (66,5 %), кино (63,5 %), массовый спорт (63,2 %), охрана растений и животных (61,7 %), армия (60,9 %), фундаментальная наука (56,9 %), необходимые с точки зрения пропаганды телевидение и радио (56,3 %), оказавшаяся из-за отмены материального стимулирования доноров на грани уничтожения работа с донорской кровью (54,9 %), космос (50,2 %), охрана семьи и детства (50,0 %).

С одной стороны, этот разнобой позволяет нам отделять слова власти от ее реальных дел. Но одновременно он является признаком низкого качества бюджетного управления.

Помимо широчайших возможностей для вымогательства — бюджетополучатель беззащитен от произвола отдельных клерков — неритмичность финансирования еще и дезорганизует его работу.

Что с того, что годовые обязательства выполнены в полном объеме, если средства получены в последний момент, когда их уже нельзя успеть рационально использовать?

Мы привыкли винить в «штурмовщине» советскую систему, при которой предприятия в конце декабря аврально под любым предлогом тратили все, чтобы неизрасходованные средства не списали в доход государства. Но созданная «лучшим министром финансов» Кудриным и успешно функционирующая до сих пор система представляет собой ее сильно ухудшенную копию.

Достаточно посмотреть на резкий, порой в разы, рост бюджетных расходов в каждом декабре: Минфин, «зажимая» деньги в течение всего года ради сдерживания инфляции и демонстрации своей почти безграничной власти, в последний месяц рассчиты вается с большинством бюджетополучателей (кроме, конечно, совсем недисциплинированных), гарантированно не оставляя им времени для эффективной работы.

День, когда качество работы Минфина будет оцениваться не по наличию у бюджета дополнительных доходов (то есть не по цене нефти), а по точности прогноза и равномерности исполнения бюджетных обязательств (как по месяцам, так и по различным статьям расходов), воистину станет праздником для российской экономики. Правда, для этого придется окончательно выморить либеральный кудринский дух — и не из одного Минфина.

Кстати, один из реальных приоритетов федерального бюджета — дотации регионам на «выравнивание бюджетной обеспеченности» (профинансированы на 62,2 %) — отражает большую беду.

Дефицитность (даже с учетом федеральной помощи) бюджетов почти всех регионов — результат не их специфики, а политики Минфина. Похоже, он искусственно загонял регионы в долговую кабалу для укрепления контроля за ними и для обеспечения заемщиками крупных банков.

Результат — острейшая политическая проблема, разрывающая страну: лютая ненависть к государству даже его верных региональных слуг.

Бюджетная война с регионами, похоже, была средством саботажа «майских указов» президента: изданные после его победы, они обеспечивали развитие, неприемлемое для либералов идейно и политически (ведь оно ограничит влияние глобального бизнеса).

Поэтому Минфин провозглашал отсутствие денег в бюджете (на выполнение президентских указов не нашлось триллиона рублей в то время, когда в бюджете заморозили полтора триллиона) и сбрасывал бремя их исполнения на регионы без денег (часть регионов повышала зарплаты врачам и учителям за счет займов, а часть — за счет увольнений). Администраторы получили свободу произвола и часто клали прирост фонда оплаты труда в карман, даже сокращая выплаты врачам и учителям.

Бюджет же продолжает захлебываться в деньгах. Несмотря на стабильность цен на нефть и торможение роста ВВП, в январе-июне его сверхдоходы превысили 400 млрд. руб. (6 %). Профицит достиг 1,9 % ВВП, хотя на год намечен дефицит в 0,5 %.

Неиспользуемые остатки средств увеличились на 1,2 трлн. руб. — до 7,8 трлн.: это расходы 6,5 месяцев, когда можно не собирать налоги и пошлины.

И на этом фоне руководство Минфина провоцирует политический кризис: мол, из-за нехватки денег надо повышать налоги!

Обычно болезненные меры обсуждаются в недрах аппарата и оглашаются в последний момент, если не удается избежать их. Сейчас же рост ставок НДС и подоходного налога в 2018 году обсуждается уже в 2014, — да так, что создает ощущение немедленного роста и вызывает истерику бизнеса!

На фоне бессмысленных с фискальной точки зрения, но болезненных для общества мер вроде таможенного обложения интернет-покупок за границей, бесконечного и разрушающего психику (подобно обсуждению западных санкций) обсуждения повышения налога на имущество и ряда подобных мер возникает ощущение политической провокации.

Характерно дезавуированное затем потрясающее заявление министра финансов, что пенсионерам не вернут позаимствованных у них денег, так как «все ушло на Крым». Помимо ложности (пенсионные деньги могут тратиться только на пенсии), заявление было политическим, а тонкий и умный Силуанов всю жизнь сторонится политики, как черт ладана.

Без приказа руководства либерального клана он вряд ли мог сделать подобное заявление, глупое по сути и административно самоубийственное.

Похоже, либеральный клан, выступая, как всегда и везде, штурмовой пехотой глобальных монополий, объявил Путину войну на уничтожение, выпихнув вперед компетентного и честного, но служащего ему министра финансов.

Задача проста: при столкновении с осенним ухудшением конъюнктуры страна должна знать, что «во всем виноват Путин», и что «если в кране нет воды, Путин должен уйти».

Нельзя отрицать ответственность президента за поддерживаемый им либеральный клан, — но победа этого клана вернет нас в кровавый и беспросветный ад 90-х годов, неприемлемый на фоне почти любой альтернативы.

КАРГО-КУЛЬТ РОССИЙСКОГО МИНФИНА

…Вообще-то карго-культ — явление, характерное для неразвитых обществ.

Выражаясь политкорректно — для очень неразвитых.

Некоторые африканские и микронезийские племена, видя, как белые люди прилетают на самолетах и привозят на них богатства, решили, что источником силы белых людей являются самолеты. И стали строить из тростника (потому что других подручных материалов не было) копии самолетов и аэропортовых сооружений, иногда удивительно точные и подробные, чтобы через обладание этими волшебными вещами приобрести связанную с ними силу.

В первобытном обществе подобные культы естественны. Не понимая и не имея возможности понять сути происходящих на их глазах процессов, необразованные (и не имеющие шансов на получение образования) люди начинают копировать их внешние формы, веря, что подражание идеалу приведет к овладению им.

Многие формы карго-культа характерны и для деградирующих элементов более развитых обществ, включая наше (в конце концов, пресловутое «низкопоклонство перед Западом» тоже можно рассматривать как форму такого культа).

Поразительно, но его проявления видны даже в действиях профессиональных сообществ — например, Минфина.

Уже много лет аналитики бьются над причиной почти маниакального стремления Минфина к наращиванию госдолга в ситуации, когда для этого нет никаких видимых причин. Так, в этом году бюджет России уверенно профицитен (за январь-август профицит равен 2,0 % ВВП — 905,5 млрд, руб.), доходы превышают бюджетные проектировки, а неиспользуемые средства на счетах бюджета достигли 8,5 трлн, руб. — более половины всех запланированных на год расходов.

Напомню: все это происходит в стране, где с официальной формулировкой «из-за нехватки бюджетных средств» уже более 20 лет с ужасающим постоянством умирают дети.

Казалось бы, зачем в этих условиях наращивать государственный долг? Но государство с непоколебимым упорством закладывает в проекты бюджета как внутренние, так и внешние займы, настаивая на их необходимости, — похоже, просто для того, чтобы замораживать взятые в долг средства на счетах, аккуратно выплачивая проценты за это безобразие.