Газета Завтра 933 (40 2011)

А.П. Когда произошла исламская революция в Тегеране, на Западе стали раздаваться голоса, что в Иране установился теократический режим, утвердилась архаическая форма правления, которая чужда прогрессу, чужда новизне, противится технологическим и научным начинаниям. Иранское общество было объявлено обществом закупоренным и закрытым для прогресса и возрождения. Бушер показал, что это не так.

М.А. Вы правы. Запад и по сей день стремится представить Иран как некую чёрную дыру, куда провалилась вся история человеческой цивилизации. Он, рисуя нашу жизнь чёрными красками, предлагает её человечеству, и некоторые наивные люди верят в эту картину.

С 1986 по 1990 год, я учился в Англии, в Манчестере, осваивая научные и технические дисциплины в аспирантуре. И мой профессор, мой преподаватель, человек очень просвещённый, добрый и нравственный, однажды спросил меня: "Ваша жена постоянно появляется в мусульманском хиджабе. Неужели и дома она не снимает это облачение? Неужели вы никогда не видите её без хиджаба?"

Мне пришлось объяснять ему смысл нашей традиции. Объяснять, что хиджаб, который надевают наши женщины, укрывают их от глаз посторонних мужчин. А у себя дома, при общении с мужем, с близкими, нет необходимости закрывать своё лицо покрывалом.

Современное иранское общество, построенное на принципах веры и религиозной символики, совсем не противоречит технологии и науке. Вы знаете о наших успехах в космосе, куда мы отправляем баллистические ракеты и спутники. На нашей территории работают прекрасно оснащённые заводы, производящие моторы, трубы, медицинское оборудование, медикаменты. У нас немалые успехи в нанотехнологиях, в использовании стволовых клеток. Иранский служащий, чиновник и менеджер обладают такой культурой и знанием, которым могут позавидовать многие чиновники и служащие в высокоразвитых странах мира. Наша религиозная философия призывает верующего человека включать разум, относиться к явлениям мира рационально. Эта философия позволяет совмещать открытия в духовной сфере с открытиями в сфере физики, экономики, математики.

А.П. Недавно произошла ужасная катастрофа в Японии на станции Фукусима. Как это трагическое событие воздействовало на вас, воздействовало на строителей станции? В чём уроки этой трагедии?

М.А. Приведу пример. Наступал очередной этап в освоении станции. Мы торопились, чтобы не сорвать графики пуска этого этапа, чтобы завершить его в срок. И вдруг обнаружилось, что у нас испорчен один насос. Это была большая проблема. Мы отменили сроки завершения работ на этом этапе, провели мучительный контроль и реставрацию, заменили сломанный насос новым. Прошли по всем контурам, которые обслуживали этот насос и, в конце концов, его запустили. Но сроки были сорваны.

И вдруг случилась эта трагедия на Фукусиме. А она произошла во многом от того, что были выведены из строя насосы, которые подавали воду, охлаждающую реактор.

Конечно, мы страшно переживали эту трагедию, сочувствовали японцам, у которых были человеческие жертвы, была разрушена их ядерная индустрия и остановлен их технический прогресс. С другой стороны, мы радовались тому, что сами оказались осмотрительнее, что не поленились проверить все рискованные элементы нашей конструкции, что проявили бдительность и восстановили целостность и безопасность конструкций.

А.П. Не могли бы вы поделиться своими личными впечатлениями от строительства станции? Ведь ситуация развивалась неравномерно. В ней были большие пульсации: то она оживала и испытывала подъёмы, то опять затихала, почти останавливалась. Были ли во время строительства такие мгновения, которые вы переживали как счастье или большую тревогу, как радость или как огромное огорчение?

М.А. Непосредственно на этой станции я занят лишь последние два года. За эти годы, предшествующие пуску, конечно, было много тревог, радостей и мелких, и больших огорчений, крупных побед и свершений. Вот некоторые из них.

Мы испытывали сферическую стальную оболочку, в которую заключён реактор. Это огромный стальной шар, созданный для того, чтобы защитить реактор от возможных попаданий снарядов и ракет, от падения самолётов. И было страшно тревожно, когда шли испытания. Мы волновались: а вдруг эта сфера не выдержит. Вдруг она лопнет, вдруг возникнут изъяны, и тогда мы просто не знали, что нам следовало делать, ибо тогда строительство станции откладывалось бы вообще на неопределённое время. И ликовали, и радовались, когда сфера выдержала все перегрузки и давления.

Следующим моментом был пуск самого реактора. Когда эта стальная машина, наполненная урановыми твэлами, вдруг ожила, задышала и стала вырабатывать первый ток, у нас возникло ощущение, что в ещё недавно мёртвой машине затеплилась могучая жизнь.

И, конечно же, завершающий этап. Когда замкнулся рубильник, и электрический ток реактора мы отправили в энергетическую систему нашей страны. Это было счастье, это было ликование. Мы славили Аллаха за эту победу.

А.П. В Советском Союзе первый реактор, созданный руками советских людей, был пущен через сорок лет после начала революции. Причём за эти сорок лет произошла ужасная война, которая развалила всё наше хозяйство, унесла жизни тридцати миллионов наших людей, что породило уныние и страдания народа. Но мы выиграли эту войну и очень скоро запустили первый ядерный реактор, построили космические аппараты. Вывели в космос сначала спутник, а потом и человека. Как вы думаете, сколько потребуется вам лет для того, чтобы самим начать строить ядерные реакторы и запускать атомные станции?

М.А. Западная пропаганда уверяет мир, будто у нас уже созданы собственные тайные ректоры, собственные подземные лаборатории, где мы готовим в тайне от всего мира ужасную иранскую атомную бомбу. Но это неправда. Станция Бушер, которая, по словам американцев, должна готовить для этой атомной бомбы оружейный плутоний, у всех на виду. Мы строим её совместно с русским. И русские знают, как работает станция и как используется топливо. К тому же на станции постоянно присутствует МАГАТЭ, и никто не может упрекнуть нас в том, что мы надели на станцию непроницаемую маску.

Наша индустрия и наша наука уже сегодня в состоянии производить очень большие изделия, крупные машины, соответствующие всем мировым стандартам. Мы приняли решение строить атомные станции, исходя из того, что эра углеводородов не бесконечна, и энергетическая безопасность Ирана требует поиска альтернативных источников энергии. Поэтому мы и пригласили сюда русских. Но если сложится такая ситуация, когда другие страны вдруг откажутся нам помогать, и мы не сможем находить в них партнёров и друзей, конечно, мы проделаем этот путь сами. Этот путь дорогой и очень сложный, он будет связан с большими затратами, но, уверяю вас, сегодняшний Иран в состоянии самостоятельно строить атомные станции.

А.П. Я внимательно изучаю иранскую модель, согласно которой в жизни общества, в жизни всего мироздания заложен принцип вселенской справедливости. Справедливости, которая определяет отношения не только между человеком и человеком, не только между человеком и обществом, но и между планетами и солнцем, между звездой и благоуханным цветком. Справедливость — это охватывающее всё мироздание дыхание, позволяющее мирозданию существовать. Как в этой станции реализуется учение имама Хомейни, учение Корана о вселенской справедливости?