Тайные каналы: По следам нацистской мафии

— Добрый день, я Шрёдер, — обращаюсь к ней.

Она оборачивается:

— Добрый день, господин Шрёдер, рады, что вы приехали.

— Могу я представить вам супругу?

Очень хотелось ухмыльнуться, когда моя коллега Барбара, обворожительно улыбаясь, приветливо кивала ей.

Мы долго ломали голову, кого именно, какого фотографа, одновременно свидетеля и журналиста, следует взять с собой в логово нацистов. Господа «Шрёдер», «Раш» и «фон Хомбрук» слишком уж часто появлялись в сопровождении лиц мужского пола, приводя с собой «товарища» или «коллегу». На сей раз необходимо было придумать что-то другое. Рядом должен быть тот, кого никогда нельзя было бы считать способным на хитрость, коварство или вероломство. Кто может лучше этому соответствовать, если не собственная супруга!

Теперь здесь, в Бремене, мы убедились, какая это была счастливая идея, какой удачный, ловкий прием! Перед лицом многих в большинстве своем немолодых супругов, прибывших на встречу, молодая, лишь недавно вышедшая замуж «фрау Шрёдер» оказалась прекрасным средством маскировки, которое произвело соответствующее впечатление и на Адельхайду Клюг…

— Прелестно, — говорит она и благосклонным взором окидывает мою спутницу, сменившую для этой поездки обычные джинсы на юбку.

— Господин Ашенауэр уже здесь, — продолжает фрау Клюг, — мы скоро начнем. Пожалуй, лучше, если сейчас вы подниметесь в отведенный вам номер. Через пятнадцать минут встретимся в небольшом помещении справа от столика администратора.

Наша регистрация проходит не совсем гладко. Рука администратора медленно выводит «мою» фамилию.

— Девичья фамилия супруги? — слышу я вопрос. — Дата ее рождения?

Вопросительно гляжу на спутницу.

— Разве ты не знаешь, дорогой? — улыбается она.

Лишаюсь дара речи.

Дама, оформляющая регистрацию, понимающе улыбается.

— Все мужчины одинаковы — наблюдаю такое постоянно!

Затем я ставлю свою подпись, похожую на что угодно, только не на «Шрёдер».

Мельком взглянув на заполненную анкету, дама бросает ее в ящик письменного стола. Получаю ключ от номера.

Через пятнадцать минут мы, новоиспеченные «участники встречи», заходим в одну из комнат.

Присутствующие пожимают друг другу руки, обмениваются приветствиями. Каждому участнику встречи выдали значок с его фамилией, не пропущена и фамилия «Шрёдер». Все рассаживаются по местам. Рассматриваю своих соседей.

Напротив сидит господин Маасс. Когда ему вручали значок, он громко и подчеркнуто двусмысленно заявил: «Моя фамилия пишется не только с двумя «а», но и, что самое важное, с двумя «с». В ответ многие понимающе ухмыльнулись. Его поняли. Маасс и сейчас активный член преемника СС — HIAG в его местном филиале в Фарендорфе, близ Гамбурга.

Слева от него фрау Дитрих. Она тепло приветствует нас и продолжает увлеченно беседовать со своей соседкой — фрау Келленерс. Та вместе с мужем приехала из Дортмунда. Их задача — опекать нацистских убийц, содержащихся в тюрьмах Кёльна и Мюнхена. Хорошо упитанная дама, она оставила государственную службу, благо супруг имеет крупные доходы, и активно действует в «Тайной помощи».

Слева от нас супруги Поль из Хемингена. На груди бывшего эсэсовца Поля большое количество орденов.

Мы отважно переходим в наступление: «Извините, но все эти ордена… вы не могли бы пояснить их?»

— Это и так ясно, — гордо говорит здоровяк. — Это Железный крест I степени, вот этот — за пять ранений, а вот этот — за русскую кампанию до самой Москвы.

Слева от него заняли места господин Янцен и фрау Юргенс, они дружески кивают нам.

Присутствуют здесь также фрау Манкопф из Витце, господин Мартини из Гёттингена, фрау Краузе из Золингена, фрау Бишоф из Детмольда, фрау Петри из Мюнхена, фрау Шарпф из Касселя, господин и фрау Хасберген из Фердена и многие другие. За исключением фрау Радац, родственницы фрау Клюг, и господина Янцена, всем им уже далеко за пятьдесят. Это означает, что в свое время они активно работали в фашистских организациях. Они занимали руководящие посты в «гитлерюгенд», в «Союзе немецких девушек», служили в войсках CA и СС, офицерами вермахта, были руководителями организации «Трудовая повинность». В ходе встречи они ни в малейшей степени не скрывают, что рьяно выполняли тогда все возложенные на них обязанности и с удовольствием делали бы это и сейчас.

Старый знакомый

Открывается дверь, и в комнату входит пожилой мужчина с седыми, зачесанными назад волосами. В знак приветствия он кивает всем головой и садится справа от фрау Клюг.

«Боже мой, это Майер!» — молнией проносится мысль. Чувствую, что кровь бросилась мне в лицо. Боюсь взглянуть в его сторону.

Более года назад я пришел к Эрнсту Майеру домой. Он казначей «Тайной помощи». Живет в Бремене в небольшом доме на окраине города. Там же размещено и бюро этой организации. Вместе с коллегой я посетил его тогда под чужой фамилией, правда не «Шрёдер», чтобы получить нужную мне информацию. На прощание он приветливо мне улыбнулся.

Узнает ли он меня сейчас?

В этот момент наши взгляды встретились. Никакой реакции. Не узнал. У меня отлегло от сердца, и уже спокойно сижу на своем месте. Майер молча оглядывает моих «коллег», затем сосредоточивается на содержимом своего портфеля.

Но вот время открывать совещание. Фрау Клюг просит соблюдать тишину и объявляет открытым четвертое по счету совещание руководителей организации. Приносит извинение от имени некоторых старых ее членов, отсутствующих по уважительным причинам. Затем ее взор останавливается на нас.

— Особенно радует появление в нашей среде молодых людей… — Овладевшая нами растерянность не напускная. Взгляды окружающих с симпатией обращены на нас, они должны поощрить, приободрить нас… — Слово предоставляется нашему председателю адвокату господину Ашенауэру.

Ашенауэр отнюдь не малоизвестная личность. На первый взгляд он кажется несколько вялым, медлительным и рассеянным. Но это впечатление обманчиво. Адвокат с давно поредевшей шевелюрой и замедленной речью часто заставлял говорить о себе. В годы гитлеровского режима он работал в имперском и прусском министерстве экономики. Когда в 1945 г. Германия и половина Европы лежали в руинах, он в качестве адвоката делал все для того, чтобы освободить от заслуженного наказания преданных суду нацистских преступников. Во время суда над палачами Освенцима и на многих других процессах но делам военных преступников он не скрывал своей симпатии к нацистским убийцам.

Ашенауэр не только председатель «Тайной помощи». Он активный деятель таких правоэкстремистских организаций, как «Общество свободной публицистики» и «Общество немецких связей с заграницей в области культуры».

В зените карьеры Ашенауэр был в середине 50-х годов. В 1954 г. федеральный канцлер Аденауэр вел полемику с неонацистской Дойче рейхспартай. Его статс-секретарь Ханс Глобке, разделявший в качестве толкователя расистских законов всю ответственность за преступления нацистов, советовал Аденауэру не доводить дело до процесса. Для ведения переговоров с партией неонацистов им была предложена кандидатура надежного человека — Рудольфа Ашенауэра.

Из этих доверительных отношений с высшими сферами Ашенауэр еще и сегодня извлекает лользу.

— Глубокоуважаемые дамы и господа, — перебирая бумаги, неторопливо начинает он свою речь, — сначала я хотел бы поделиться опытом, обретенным на некоторых процессах, имевших место в сравнительно недалеком прошлом, и сообщить о положении дел лиц уже осужденных.

Ашенауэр рассказывает об обершарфюрере СС Блахе, который в 1964 г. был осужден в Бохуме к пожизненному тюремному заключению за массовое убийство евреев в гетто в городе Тарнове в Польше. О результатах своего вмешательства Ашенауэр докладывает лаконично и исчерпывающе:

— На днях я был в министерстве юстиции, где состоялась беседа на основе взаимопонимания. Блахе выходит на свободу.

Аналогично положение обершарфюрера СС Зайферта, осужденного по делу о палачах концлагеря Заксенхаузен к пожизненному заключению за убийство и соучастие в убийстве. Результат усилий Ашенауэра: